– Эй, я ведь должен жить, разве нет?
Она с отвращением покачала головой и направилась к двери:
– Думаю, некоторые вещи никогда не меняются.
Это был старый дом, но все еще в хорошем состоянии, и я задался вопросом, где они его откопали. По словам Лиссы, он не принадлежал ни одной из сестер и был восстановлен стражами, чтобы обеспечить надежное убежище. Когда мы вошли в переднюю комнату, моройская девушка, приблизительно моего возраста, стояла, ожидая нас. Ее волосы являли собой путаницу темных завитков, и она была завернута в одеяло, как в плащ.
Настроение Розы немного смягчилось:
– Нина, ты должна вернуться обратно в постель.
Девушка покачала головой и посмотрела на нас широкими серыми глазами:
– Я хочу знать, что происходит. Почему здесь новые люди? Что вы собираетесь сделать с Олив? Собираетесь экспериментировать на ней, как на каком-нибудь лабораторном животном? – девушка задрожала, ее лицо было полно страха и возмущения, и мое сердце потянулось к ней.
– Все будет хорошо, – сказал я, посылая струйку принуждения, чтобы успокоить ее. – Нет нужды беспокоиться.
Черты ее лица начали расслабляться, а затем она вдруг моргнула и уставилась на меня испепеляющим взглядом:
– Не пытайся сделать это со мной.
Опустошенная или нет, Нина Синклэр все еще оставалась опытным пользователем духа. Я усмехнулся и поднял руки в жесте умиротворения:
– Просто пытаюсь помочь.
– Все действительно будет хорошо, – сказала ей Роза. – Это Адриан. Ему всего лишь нужно поговорить с ней. Мы можем пойти вместе.
Нина задержала на мне долгий, подозрительный взгляд, но ничего не сказала, когда следовала за нами в дом. Мы дошли до просторной спальни с очищенными стенами и покрытой стеганым одеялом кровати. Девочка-дампир сидела на ней. Я скрыл, как это удивило меня. Никто ничего не упоминал мне, и я предположил, что сестры были моройками. Хоть у них и черные волосы, они были полными противоположностями в другой особенности. Кожа девочки была медно-красно-коричневая, что наталкивало на мысль об индейском происхождении, и ее глаза были большими и темными. У нее было атлетическое телосложение, которое имело большая часть дампиров, контрастируя с высоким, стройным телом ее сестры. Только сходство в их лицевой форме и высоких скулах предположило, что они делили родителя, вероятно, их отца, поскольку моройским мужчинам нравилось иметь дампирских женщин на стороне. Это дало мне новое понятие о Нине, так как сводные братья и сестры не всегда признавались. Нина рискнула своей жизнью для нее.
Кроме Розы, Дмитрия и Нейла, в комнате находились ещё три стража, создавая почти комичную ситуацию, учитывая то, какой послушной выглядела Олив. На самом деле, Димитрий пытался объяснить то же самое одному из неизвестных стражей, объясняя:
– Она больше не стригой, поверьте мне. Вам не нужно так много охраны. Она безопасна.
Один из стражей не казался убеждённым.
– У нас есть приказ.
Дмитрий от отчаяния провел рукой по длинным, до подбородка, волосам, зная лучше, чем кто-либо другой, что восстановившиеся стригои не обладали больше сущностью нежити. Практически каждый знал это, но в некоторых людях ещё жил страх. Увидев меня, он оставил свои аргументы и чистосердечно мне улыбнулся. Ему и мне пришлось недавно провести много времени вместе, и хотя это было трудно принять, что он был тем, ради кого Роза оставила меня, я не мог не чувствовать невольное уважение к нему.
– Адриан, – сказал он. – Я рад, что ты здесь. Мы надеемся, что, действуя так быстро, насколько это возможно, мы могли бы провести некоторые эксперименты.
Он продолжал говорить, но мое внимание было приковано к Олив. Я вызвал дух, чтобы посмотреть ее ауру, которая была соединением того, что я ожидал бы от дампира и то, что я не ожидал бы: блестящие вспышки золота использованного духа. Даже сейчас, когда я смотрел, золото едва заметно исчезало. Я использовал больше силы духа и услышал, как у Нины перехватило дыхание. Она может быть слишком утомлена, чтобы использовать так много силы духа, но для неё это должно было быть очевидно, как сильно я использовал дух. Я сосредоточился на Олив снова, пытаясь не обращать внимания на её ауру, направляя своё внимание глубже в ее сущность. Я никогда не делал этого раньше, и это оказалось гораздо труднее, чем я ожидал. Я даже не знаю, смогу ли чего-то добиться. У меня просто было предчувствие.
Я стиснул зубы и сконцентрировался. Там... это было трудно увидеть. На самом деле, это были больше ощущения, нежели зрение. Но каждая частичка сущности Олив была окутана тем же золотым сиянием. Я не мог видеть это на клеточном уровне или каком-либо ещё, но я вдруг понял, что все ее существо было завернуто в дух. И, как аура, она угасала с каждым вдохом, который она делала. Золотого сияния там было еще много, но сравнивая то, что я видел сейчас с тем, что было недавно, у меня появилось ощущение, что это все рассеется в течение часа. Я моргнул, и охватывающий меня дух отступил. Олив снова выглядела нормально.
В комнате царила тишина. Я отвёл от нее взгляд и посмотрел на остальных. Они все смотрели на меня в ожидании. Я сглотнул, и на миг беспокойство увеличилось в моей груди. Масштабы того, с чем я столкнулся, врезались в меня. Мы были на грани одного из крупнейших прорывов в истории нашей расы, и все смотрели на меня, готовые для того, чтобы осознать это. Меня! О чем они думали? Я не был гением, как Сидни. Я был просто бездельником, который боролся с искушением к алкоголю каждый день и не мог закончить «Великого Гэтсби». Кто я такой, чтобы сделать это?
Я представил лицо Сидни, спокойное и прекрасное. «Я верю в тебя».
Моя тревога исчезла. Я сделал глубокий вдох и встретил взгляды всех тех, кто смотрел на меня в комнате. Кто я такой, чтобы сделать это?
Я – Адриан Ивашков. И я собираюсь надрать чью-то задницу.
– Если вам нужен любой шанс, чтобы спасти других, то вы должны выполнить именно то, что я скажу. И вы должны выполнить это сейчас.
ГЛАВА 8
СИДНИ
Поездка Адриана не должна была беспокоить меня так сильно, но все же беспокоила. В конце концов, не то чтобы я смогла провести с ним много времени в эти выходные. Но мысль о том, что он находится так далеко, сильно ударяла по мне. Даже когда мы не были вместе, у меня всегда оставалось чувство, что он рядом – даже если «рядом» означало на другом конце города в Карлтоне. В Палм-Спрингс я чувствовала контроль, как будто я могла измерить количество шагов между нами или представить нити света, соединяющие нас, где бы мы ни находились. Но Техас был вне моей досягаемости, вне моего контроля. Адриан покинул наше убежище, каким оно являлось, и находился где-то в мире, брошенный на произвол судьбы.