За последний месяц это уже 10 посадка в моём исполнении. Столько же сделал и Сагит. А вот Вигучев решил нас опередить. Сегодня у него 12е зацепление гаком аэрофинишёра.
— Второй трос. Отлично, Сергей!
— Спасибо за управление от нашего дружного экипажа, — поблагодарил я группу руководства.
Небольшая пауза перед складыванием крыла, и я развернулся для заруливания на площадку. Проезжая мимо надстройки корабля, поднял голову вверх. Огромная делегация во главе с небезызвестным Русовым аплодировала нам. Сам товарищ член политбюро приветливо махал рукой.
— Улыбаемся и машем, — сказал я по внутренней связи.
— Мы же в масках, Серый. Никто улыбок не увидит.
— Зато почувствуют всю нашу любовь к ним, — ответил я, и Сагит посмеялся в ответ.
На стоянке уже скучал Жора Вигучев, по-прежнему сидящий в кабине. Видимо, решено дождаться посадки самолётов конструкторского бюро Яковлева.
— 088й, не торопимся выходить. Ждём посадку ещё двоих, — вышел в эфир руководитель полётами.
— А если очень нужно? — запросил Сагит.
Короткая пауза в эфире, и противный голос надменно отвечает Байрамову.
— Потерпите. Всем находиться в кабинах.
Что за «крендель» это сказал, мне не совсем понятно. Мы уже не военные, чтобы вот так с нами общаться. Определённое уважение нужно иметь.
— Ненавижу все эти показательные показы! В гальюн хочу так, что из ушей сейчас полезет, — возмутился Сагит.
— Давай быстренько сгоняешь. Пока «яковлевцы» сядут, ты все «дела» успеешь сделать.
— Там бежать далеко. Мне сказали, что «нужники» не все работают. Корабль построили, но бытовые шероховатости не заровняли ещё.
Ничего удивительного в том, что были ещё проблемы на корабле. Он совсем новый. Для устранения подобных недостатков и проводились ходовые испытания.
— Серёга, ты понял, когда нас будут награждать? — спросил Сагит.
— Белкин же сказал — не факт, что успеет указ Президиума Верховного Совета состояться, — ответил я.
— И что тогда?
— Получим мы с тобой сегодня «большое командирское спасибо» и леденец «Петушок», — посмеялся я.
— Тогда уж лучше коньяка. Сосуды расширять будем, напряжение снимать.
Мы зарулили на стоянку и начали выключаться. Фонарь кабины был уже открыт. В этот момент над палубой пронёсся «гвоздь» программы.
До сегодняшнего дня Як-141 конструкторского бюро Яковлева летал на корабль отдельно от нас. Мы видели его только «краем глаза» на посадке и при выполнении висения на аэродроме.
— Саламандра, я 112й, выполняю разворот влево, 300. Буду заходить первым, — доложил лётчик Як-141.
— Понял. 114й, разрешил проход над палубой не ниже 50, — вышел в эфир руководитель полётами.
На посадочном курсе появился ещё один «остроносый» самолёт с удлинённым фюзеляжем. Двухместная учебно-тренировочная модификация Як-141УТ во всей красе. Пролетел экипаж перед нами явно не на 50 метрах! За ним даже в воздух поднялась вода, которая была на палубе после ночного дождя.
— Как хотят себя показать конкуренты! — крикнул нам из кабины Су-27К Вигучев.
— Да, ладно. Нет у них шансов, — ответил ему Сагит.
Не был бы я так уверен на месте Байрамова. На борту присутствует не только Чубов, но и министр обороны Устинов. А вот он был очень ярым сторонником самолётов с вертикальным взлётом. Можно сказать, покровительствовал разработкам этих машин.
— 112й, заход, шасси выпустил, — доложил лётчик первого самолёта.
Як-141 замедлился. Аккуратно начал подходить к палубе. Начали работать крыльевые струйные рули, а над фюзеляжем поднялась верхняя створка подъёмных двигателей.
Поток, отбрасываемый самолётом, создавал огромные круги на воде. Как только самолёт прошёл край палубы, во все стороны начала лететь вода. Я обратил внимание на большое сопло подъёмно-маршевого двигателя, которое смотрело вниз и отбрасывало самый мощный поток воздуха. Рёв над палубой был колоссальный.
Самолёт проскользил в нескольких метрах над палубой и завис напротив надстройки. Качественно презентовали свой самолёт «яковлевцы». На такой высоте он пару раз переместился вперёд и назад, а затем приземлился на три колеса. Я не удержался и поаплодировал мастерству лётчика.
— Серый, тебе понравился этот балет? — спросил Сагит.
Второй Як тоже приземлился. По связи нам дали команду выйти на палубу.
— Хорошая работа нашего коллеги. Надо уважать конкурентов. Тем более, мы все делаем одно дело.
— Ага. Только нам светит закрытие программы, а им открытие, — проворчал Байрамов и стал вылезать из кабины.
Яки остановились напротив нас и начали выключаться. Интересную машину создали коллеги моей жены.
Большие входы воздухозаборников, двухкилевое хвостовое оперение, трапециевидное крыло, которое в эту минуту медленно начало складываться. Кажется, у всех отечественных фирм есть полностью лётные образцы для корабельной авиации.
Я слез со стремянки и почувствовал, как стало немного зябко. Ветер был весьма холодный для этого времени. Не зря поддел под комбинезон водолазку с высоким горлом. А вот Сагит этого не сделал.
— Ты как знал, что нужно одеваться, — подошёл он ко мне.
— Как будто ты первый день на корабле, — улыбнулся я.
Один из наших техников передал нам кожаные куртки, которые мы на всякий случай отправили вместе с утренним вертолётом на корабль.
Лётчики фирмы Яковлева весело обсуждали совершённые ими посадки на палубу. Они, в отличие от нас, были одеты в оранжевые военно-морские спасательные комплекты ВМСК. Пока есть время, я решил подойти и поздороваться. Утром мы этого сделать не успели.
— Как вам сегодня погодка? — спросил я, пожимая каждому руку.
— Нормально. Болтает на подходе ветерок. Пришлось больше поправку взять, — ответил один из них.
Сагит и Георгий Вигучев подошли следом и тоже поздоровались. Но приятного разговора не вышло. Взаимные подколки заняли большую часть нашего разговора.
Не прошло и нескольких минут, как на палубе появились большие начальники и высокопоставленные гости. Во главе большого числа людей шёл товарищ Русов.
Быстрым шагом, молодцевато, Григорий Михайлович преодолевал метр за метром палубы авианесущего крейсера. Расстёгнутая кожаная куртка слегка развевалась на ветру. Волосы взъерошились, и он старался их постоянно приглаживать. Русов довольно улыбался и слушал, что ему рассказывал высокого роста маршал в скромных очках. Можно было не гадать, что перед нами министр обороны.
Дмитрий Фёдорович Устинов, маршал Советского Союза, участник Великой Отечественной войны.
Много лет работал на благо Родины и был всегда очень энергичным человеком. За заслуги перед страной был удостоен званий Героя Советского Союза, а также дважды — Героя Социалистического Труда. Ещё один факт — одиннадцать раз был награждён орденом Ленина.
К большому сожалению, в декабре этого года он скончается. А может, не заболеет Устинов смертельной для него пневмонией и продолжит работу на посту министра обороны.
Пока большие гости общались с руководством ВМФ, нами пытался управлять представитель газеты.
— Товарищи лётчики, вам нужно выстроиться возле своих самолётов, — подбежал к нам человек в светлом пальто и фотокамерой.
— Понял. Пошли, мужики, — сказал Вигучев, и мы быстро направились к нашей стоянке.
— Стоп! Надо всем вместе, — начал говорить нам вслед фотограф.
— Наши боевые машины там, — ответил я.
Как только мы прошли ещё несколько шагов, нас тут же настойчиво попросили вернуться на место.
— В чём дело? — подошёл Белкин, когда увидел, что нас пытаются настойчиво отодвинуть от наших самолётов.
— Все должны быть рядом. Будем фотографироваться напротив самолётов Яковлева, — сказал кто-то из делегации.
Тут же появился Чубов. Он «включил большого начальника» и стал угрожать как Белкину, так и Самсонову. Я покачал головой и всё понял. Самолёты наших фирм попросту пытаются вычеркнуть из истории посадок на палубу. Оставляют в стороне.