Настоящее… В настоящем нас — меня и ящик — ждут новые камни. Не на этом континенте. Быть может, даже не на этой планете.
И это, к сожалению, очень конкретное настоящее.
— Фарра Орие, — внезапно раздалось за спиной. — Вы уезжаете…
— Да, — я аккуратно сложила отделения и закрыла крышку. Щелкнул замочек. — Да, Коэни, я уезжаю.
— В этом нет необходимости. Разве вы сами не видите?
— Разве? — я обернулась и неожиданно для самой себя улыбнулась. Искренне. — Знаешь, на кого ты похож? На мышовка, у которого шерсть стала дыбом.
— Фарра, ну какая разница, на кого я похож! — встрепанный Коэни, чуть не плача, стукнул кулаком по каменной стене. — Это все из–за меня. Вы–то здесь причем?
— О–о, я здесь очень даже причем, — я хулигански заиграла бровями. — Попытка покушения на Очень Важную Особу, чуть не окончившаяся полнейшим успехом!
— Фарра, ну я же серьезно! А вы мне про коменданта…
— Мальчик мой, только считанные служащие форта знают, что меня вообще уволили. Откуда ты знаешь, за что?
— Да не за это вас уволили, как будто не знаете… Это я виноват! Ну зачем, зачем… — он рухнул на кучу сена и обхватил колени руками, уткнувшись в них лицом. Я опустилась рядом.
— Коэни, зачем ты утром приходил к счетоводу?
Он не отвечал, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону.
— Коэни…
— Я сказал, что на Ледяной Корке лежит колонист первого поколения. Один.
Пауза.
Я медленно, очень медленно проговорила:
— Повтори, пожалуйста, еще раз. По слогам.
— Колонист. Первого поколения, — повторил он, хмурясь. — И он действительно там лежит, если скальников не обманули глаза.
— Коэни–и–и… — выдохнула я, шокировано опустив уши.
— Вот именно, — грустно заключил он.
Кредиты. Очень, очень много — моря и океаны кредитов заплескались перед моими глазами. Первые колонисты и их мифические утраченные знания мало интересовали простых обывателей, но Корона в них верила. И отваливала фантастические, сказочные суммы удачливым следопытам, наткнувшиеся на правильные корабли.
И. Вот. Такое. Здесь.
Может быть.
…
…
Я закрыла глаза.
Мысленно сверилась с книгой Мира. Все–таки я служу Звезде. А еще — Корпусу. И — себе. Я Звезде служу, а не…
Нет. Не…
Я пишу и стираю строчки в собственном сознании, снова и снова, а правильные слова приходят не больше, чем десять минут назад.
Я служу Звезде и Миру. Маленькому и очень конкретному Миру.
Я сверилась с Миром.
И быстро — чтобы не успеть опомниться и подумать — побежала наверх. Поступать как должно, полагаю.
Обереги меня, Звезда…
Он смотрел на меня почти с недоумением, я на него — тоже. Без линз у Этана Торрили оказались красные, как у альбиноса, глаза.
Через секунду он опомнился и процедил:
— К прочим недостатком ваши боги наградили вас еще и беспримерной наглостью?… Ваш час истекает, — рука, сжимающая световое перо, вздрагивала от плохо сдерживаемой ярости. — Подите вон!
— Боюсь, я сильнее вас. И спустить меня с лестницы вы не сможете при всем желании, — я скрестила руки на груди и с непроницаемым лицом повернулась к окну. Хуже всего, что я в полной мере сознаю, что, где и как делаю, и каковы будут последствия для меня лично.
И это, к сожалению, моя работа.
— По–вашему, я буду делать это руками? — он сузил глаза и рявкнул: — Вон, я сказал!!
— Естественно, вы правы. И естественно, я никуда не пойду, — я все так же смотрела в окно. Пух лицинии забился в выемки рамы, и она казалась присыпанной снегом.
— Вы пришли, чтобы отравлять мне жизнь? Проповедовать? Стоять столбом? — ядовито бросил он, отшвыривая перо и вставая.
— Ну почему же столбом? — я вздохнула, наблюдая, как комендант обходит стол, явно собираясь исполнить свою угрозу. — Я пришла вас жалеть.
— Делать — что? — раздельно спросил он, замерев рядом с поднятой рукой. Через мгновение эта рука вцепилась мне в плечо и толкнула в сторону двери. — Я знал, что рано или поздно вы закончите сумасшедшим домом. Советую туда и направиться.
Угроза в его голосе была явной и не допускала иных трактовок.
Я внимательно посмотрела на него. Сощурилась:
— Назовите мне проблему, которую не может решить крупная сумма на счету.
Пауза.
— Что? — тихо выдохнул он, явно не веря своим ушам. — Вы предлагаете мне взятку?…
Пауза.
— У вас… диагностичный ход мыслей, но вынуждена огорчить. Я не миллионерша.
— Тогда какого дьявола вам нужно?! — взорвался комендант. Кажется, ход моих мыслей отразился у меня на лице, потому что он схватил меня за локти, развернул лицом к себе и как следует тряхнул: — Убирайтесь отсюда! У–би–рай–тесь!
Я смотрела ему в лицо, беспомощно приподняв брови.
— Вас собираются посадить за взятки, — наконец произнесла я. — О, моя Звезда…
Вцепившиеся в мои руки пальцы разжались. На его лице на миг промелькнуло беспомощное выражение. Да, от меня крайне трудно избавиться, если я того не хочу. А я не хочу.
— Вы сумасшедшая! — рявкнул Мертвяк, нервно хлеща хвостом по ногам. — И если эти ваши домыслы выйдут за пределы этой комнаты, я…
— Я больше не работаю у вас, фарр, — с удивившим меня саму оттенком сожаления перебила я. — И, боюсь, вы абсолютно ничего не сможете со мной сделать. Я… не слишком нуждаюсь в официальной работе — Корпус платит мне жалованье. В крайнем случае я могу вернуться домой и безбедно прожить остаток жизни на Солярике, не занимаясь вообще ничем — как вам, возможно, известно, моя семья для этого достаточно зажиточна. Поэтому, боюсь… я не пойду на сделки с совестью.
Я ожидала взрыва.
Чего я не ожидала — что он скрестит руки на груди, поднимет на меня усталый взгляд и почти безнадежно спросит:
— Чего вы хотите?…
Видимо, глубина ямы, в которой он находился, много больше, чем мне казалось. Много, много больше.
Я опустила веки, потерла переносицу. И посмотрела ему в глаза.
В очень усталые глаза с тщательно загнанной вглубь тоской.
— Фарр… Объясните мне — только понятными и простыми словами, чтобы я поняла… Почему вы допускаете, что служитель Звезды может вас шантажировать? Это, строго говоря, вообще против морали.
— А кто же трактует мораль, если не вы? В любую удобную для вас сторону, — его губы скривились. — Хорошо. Говорите, чего вы хотите, и покончим с этим.
— Хорошо. Я хочу, — встав на цыпочки, я приблизила свое лицо к его и отчеканила: — Сказать, что вы дурак!
Он не реагировал, все так же глядя на меня.
Ладно.
— Знаете, я открою вам огромный секрет. Я тоже люблю этот форт. И хочу, чтобы он стоял на этой земле еще тысячу лет, пусть и без меня. Я даже готова чем–нибудь пожертвовать, чтобы так и было. Например, своим психическим здоровьем, потому что разговора с вами, дражайший фарр, оно не выдержит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});