У Юи был талант. У неё — только собственная воля и упорство.
Она никогда не завидовала Юи. Но с Рэйджи, сама того не желая, она опередила сестру. И, видя ее тревогу, ощущала смутную радость.
Юи выдавила слабую, но полную торжества улыбку, и пожала плечами.
— Ничего особенного, просто хотела поговорить. Нам так и не удалось нормально пообщаться после твоего возвращения с турнира. Раньше ты хотела засадить Рэйджи в карцер и едва или не выгнать из школы, но сейчас вы отлично ладите. Я даже рада, серьёзно.
Отложив спиртовой тампон, Юи пристально посмотрела на неё и произнесла.
— Но скажи честно, сестрёнка. Между вами ведь что-то случилось на турнире, да?
— Да.
Юи застыла, бледнея, и снова спросила бесцветным голосом.
— Ты и он, вы что-то делали... вдвоем?
Последнее слово она сказала шепотом. Будто сама боялась этих слов, и тем более — ответа. Рикка смерила её тяжёлым взглядом — и кивнула.
— Мы изо всех сил старались выжить.
Девушка поднялась с дивана и, закрыв аптечку, подчеркнуто вежливо склонила голову.
— Я неважно себя чувствую, пойду спать. Доброй ночи, дорогая сестра.
* * *
Домой я вернулся за полночь. Хотя компактную комнатушку-студию было сложно назвать не то что домом — даже просто квартирой. Внутри царила темнота, лишь один угол в кухне был наполнен мягким желтым светом нескольких свечей. У стола, заслонив собой десяток свечей на батарейках, стояла Юмэми и что-то тихо бубнила. Она сосредоточилась настолько, что даже не услышала моего прихода.
Что её так увлекло, я понял, когда обошел её сбоку. Увидел — и не сдержался от смеха.
Вздрогнув от моего голоса, Юмэми обернулась.
— Рэйджи?
На столике была целая инсталляция из десятка свечек, пары пучков ароматических палочек — и моей фотографии на включенном телефоне.
— Что это ещё за поминальный алтарь? — отсмеявшись, спросил я. Юмэми укоризненно посмотрела на меня и вздохнула.
— Я же теперь твоя жрица, так? И как, по-твоему, я должна молиться тебе без алтаря?
— Пхах!
— Да чего ты ржёшь? Гигас!
Она укоризненно смотрела на меня, пока я хохотал во весь голос. Наконец, Юмэми и сама заулыбалась. На ее скулах проступил легкий румянец.
— Ну ты даешь! Фух, давно я так не смеялся. — выдохнул я.
— А что ты хотел? — возмутилась она, краснея. — Сам виноват, что сделал меня жрицей. Откуда я знаю, как ей быть? Взял бы да и научил.
— Что ж давай кое-что проясним. Иди сюда.
Я усадил ее на пол и сел напротив. Сложил ладони вместе в форме чаши и заговорил.
— Алтари, церемонии, иконы и вся эта прочая чушь нужны людям, а не богам. Нам не нужно ничего кроме людей и веры. Именно вера дает мне силы. Дай-ка руки.
Она протянула ладони — я мягко обнял её пальцы своими. Сосредоточился — и направил поток сомы через сфироты в свои руки.
— Что ты чувствуешь? Закрой глаза, если удобно.
— Ммм... покалывание в кончиках пальцев, — зажмурившись, ответила Юмэми. — О... тепло. Идёт по рукам вверх. Странно...
Её морщинки на лбу разгладились, нахмуренные брови разошлись. Впервые после пожара она тепло улыбнулась.
— Твоя вера питает меня энергией. И чем сильнее ты веришь, тем её больше. Чем больше людей связывает со мной свои надежды, мысли и чувства, тем больше энергии. Мы зовем её сомой.
— Знаешь, это так странно, — тихо заговорила она. — Мы с Аями ведь сироты и не помним матери, но сейчас такое чувство, будто меня обнимает мать. Так хорошо и...
Я направил чуть больше энергии, подняв её из сфирота жизни. Поток сомы от Юмэми пульсировал и рос, превратившись в полноводную реку. Никогда не видел такого. Её сил хватило бы заменить тысячу лучших жриц. Откуда все это в тебе? Что с тобой не так?..
Юмэми издала тихий вздох, щёки налились румянцем. Она нехотя попыталась убрать руки.
— Гигас, это всё здорово, но...
— Почувствуй меня.
Она вздрогнула. Кожей я ощутил, как её сердце забилось чаще, а ладони взмокли от волнения.
— Я...
— Жрица — самый близкий к богу человек. Мы с тобой связаны. Ты даешь мне сому, я тебе — вот это тепло. Думай обо мне и посвящай каждый свой шаг мне, Юмэми. Это и значит быть жрицей. Стать единой со своим богом. Мыслями, стремлениями, желаниями. Принять мой путь и идти по нему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И куда мы идём?.. — взволнованно прошептала она. Её руки расслабились, тонкие пальцы обхватили мои ладони. Я почувствовал, как она открывается мне.
Отлично. За пару дней Юмэми привыкла к моему новому статусу, а наша связь окрепла. Вот теперь она готова к следующему шагу.
Я мягко выпустил её руки: Юмэми судорожно вдохнула, потянувшись за ними, словно страдающий от жажды — за бутылью воды. Наши взгляды встретились.
— Слушай внимательно. С завтрашнего дня начинается новый этап нашей жизни. Отныне мы работаем с кланом Могами. Я буду советником главы клана. А ты будешь моим секретарем. Работы будет много, но она тебе знакома. Отслеживай происходящее: новости и информацию от разведки, других кланов, состояние счетов и ресурсов. Выполняй мои поручения и контролируй, как исполняются приказы.
Сглотнув, жрица коротко кивнула и покосилась на пару коробок с заказанными мною вещами.
— Вот для чего была та одежда? Ну, костюмы и...
— Да, — я не дал ей договорить. — Моя помощница должна выглядеть безупречно. Поначалу нас не будут воспринимать всерьёз. Но очень быстро это изменится. Завтра утром мы с тобой отправимся в резиденцию Могами, там пройдет совет клана, и мы сыграем в нем свою роль. Предупреждаю сразу: что бы ни случилось, будь хладнокровна и слушай меня.
— Поняла. Гигас, позволь ещё...
— Рэйджи, — поправил я. — При всех зови меня по имени. Для них я всё ещё твой сын.
— Рэйджи, — поправилась она. — Я до сих пор так и не поняла, кто ты. Что значит — бог?
Я озадаченно хмыкнул. Вообще вопрос закономерный, в мирах магов боги предстают исключительно злыми существами, а потому о них стараются не говорить. Что же до Гелиона — нам было очевидно, кто мы есть. А потому и сказал то, что было записано в Кодексе Мелитаны.
— Бог — тот, кто изменяет мир для существования в нем людей.
— Звучит благородно, — улыбнулась она. — Но, если так, почему во всех книгах боги — это чудовища? Я в детстве прочитала сотни историй, где маги освобождают людей из рабства богов. Почему так?
— Потому что есть люди, решившие жить своим умом и самим менять мир для себя. Можно сказать, они сами решили стать богами.
— Ты можешь быть кем угодно, если ты эспер, — с усмешкой процитировала Юмэми и посмотрела на свою ладонь. — А если нет...
— Не забивай этим голову. Завтра будет сложный день, ложись спать.
Спохватившись, она поднялась, погасила свечи и убрала свой пародийный алтарь. Не прошло и пяти минут, как моя жрица уже устроилась на диване под одеялом.
— Ты так и будешь спать на полу? Там же жестко, и прохладно.
— Я не так сильно зависим от комфорта, как люди. Да и к холоду привык.
На самом деле, сфирот жизни позволял не только лечить раны, но и мог поддерживать в теле такой обмен, чтобы не замечать ни жары, ни холода. В разумных пределах, конечно.
— Ты привык, а я нет, — пробубнила она. — Ну и спи на полу. Доброй ночи.
— И тебе.
Юмэми поёжилась и демонстративно отвернулась, а я погрузился в астрал. Работы над четвертым сфиротом было много, и каждую свободную секунду я посвящал его росту.
С каждой ночью я становился на шаг ближе к возвращению моей истинной божественной мощи.
* * *
А утром меня ждал неприятный сюрприз. На этот раз — в виде полицейской машины у нашего дома. Едва я спустился по лестнице, как из машины вылез уже знакомый офицер. Как его там...
— Ямада Рэйджи? — он пошел навстречу, на ходу показывая жетон. — Сержант Шираки Томо. Вы должны проехать со мной в участок.
— Неужто нашли поджигателей? — с издевкой спросил я.