— Ну как вам? — спрашиваю.
Проплакавшись у стилиста, теперь хочется посмеяться.
— Непривычно. Слишком. Зачем ты это сделала?
— Иногда, чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать, — опускаю взгляд на свои руки. — Кириянова предложила мне работу, но взамен попросила подкорректировать внешность. Было сложно принять это решение, но я согласилась.
Давид смотрит очень внимательно и замечает то, что я так старательно пытаюсь от него скрыть.
— Ты вроде улыбаешься, но глаза у тебя грустные, Кать.
— Я немного расстроилась. Это пройдет. — Поднимаю руку и трясу пакетом, который отдал мне Эрик. — А это мой утешительный приз. Набор средств для белых волос, всякие вкусно пахнущие женские штучки…
— Штучки, уверен, хорошие, а я знаю способ поднять твое настроение. Поехали в ресторан поужинаем.
— Ладно, — киваю я.
Давид заводит мотор и вновь оборачивается ко мне.
— Другое дело. Как о еде услышала, у тебя заблестели глаза, — подшучивает.
Находясь в машине с Давидом и анализируя наше с ним общение, невольно начинаю сравнивать его с Тимофеем. Воздержаться от этого у меня не получается.
Я столько лет была рядом с мужем, мои глаза видели лишь его, а теперь, общаясь с другим мужчиной, чувствую себя непривычно и странно.
Вспоминаю, как вел себя Тимофей с незнакомыми или малознакомыми девушками — всегда слишком вежливо. Мог в шутку поддержать флирт или сказать комплемент, или пожелать хорошего дня.
А Давид, не узнав меня сразу, ответил резко и даже не пытался произвести впечатление галантного мужчины. В ожидании меня ему было неинтересно флиртовать с «другой»…
Расулов привозит меня в грузинский ресторан. Заведение без пафоса, но очень атмосферное. Тихо играет национальная музыка. Столы здесь деревянные, массивные. Зато диванчики очень мягкие, с приятной на ощупь бархатной обивкой. На стенах висят картины, поддерживающие концепцию ресторана, а под потолком большие люстры в виде плетеных корзин.
Уф! Хотела бы я сейчас посмотреть на лицо Иры, которая заявляла, что я не ровня Давиду. Что я недостаточно хороша для него, слишком проста. И вообще вся не такая.
Открываю меню.
— Спасибо, Давид, за приглашение. Вы будто умеете читать мысли — мне действительно было необходимо развеяться.
— Я тоже хотел провести приятно время. И, может быть, уже перейдем на «ты»?
— М… да, давай, — киваю.
С ним все как в первый раз.
Даже этот безобидный ужин вызывает во мне целый шквал разных эмоций!
Я разговариваю с новым мужчиной, слышу его аромат, улавливаю каждую ноту в голосе. И мне не надоедает смотреть на Давида, отслеживать его жесты, привычки. Мысленно заверять себя, что это нормально — строить новую жизнь.
Хотя, признаться, какие-то остаточные таракашки в голове пытаются испортить мне настроение, нашептывая сомнения насчет бескорыстных целей Расулова.
А некоторые вообще приравнивают меня едва ли не падшей женщине. Ведь как я могу сейчас наслаждаться обществом Давида, когда Тимофей где-то еще ходит и дышит?! Он хоть и подлец, но раз я его жена, то не должна подпускать к себе других мужчин и даже смотреть в их сторону.
А третьи мысли самые безнадежные — утверждающие, что все мужчины козлы. Никому больше нельзя доверять. Если с кем-то сойдусь опять, то меня снова предадут и изменят.
Я понимаю, что это бредовые и разрушающие мысли, поэтому стараюсь с ними бороться, но сделать это по щелчку пальцев, к сожалению, не получается.
— Если честно, Давид, меня слегка удивило твое приглашение. Не пойми меня превратно, но ты виделся мне таким холодным… Казалось, что я тебя напрягаю.
— Да нет. Вел себя в пределах разумного. Я же не знал, что ты свободна. Для меня девушка, которая находится в отношениях — табу. Я бы с такой связываться не стал, — отвечает сухо.
Подумалось, что Давиду есть что сказать на этот счет, но сейчас открывать передо мной душу он не хочет.
Через минут десять к нам подходит приветливый официант.
Расулов выбирает много блюд, а я вспоминаю второе требование Кирияновой…
Когда официант уходит, Давид облокачивается на стол, чтобы стать еще чуточку ближе ко мне.
— Ты будто удивлена до сих пор.
— Жизнь многогранна. Всегда есть чему удивляться.
Расулову приносят метровый, ароматный, только что снятый с углей шашлык, салат, несколько видов хачапури. Большой графин с морсом. А мне пресный салат с томатами и рукколой и стакан негазированной воды.
— Хочешь кусочек? — предлагает Давид.
Осторожно сглатываю. Только собираюсь согласиться, как мысленно всплывает строгое лицо Кирияновой, которая грозит мне пальцем.
— Нет, спасибо. Я не очень голодна, — опускаю взгляд в тарелку. Поддеваю вилкой листик рукколы и пытаюсь убедить себя, что она тоже вкусная. — Обожаю рукколу. Ела бы ее и ела…
Официант возвращается и приносит остальную часть заказа, которую выбрал Давид.
Стол накрыт щедро. Очевидно, Давид любит вкусно поесть и не скупится на угощения.
Тимофей, когда только начинал ухаживать за мной, тоже не был жадным… Да и Суворов бросался деньгами. А потом случилось…
— Можно, пожалуйста, счет? — прошу официанта, пока тот еще не ушел.
— Конечно, сейчас принесу.
Уф…
— Ты куда-то торопишься? — интересуется Давид.
— Нет-нет. У меня на сегодня дел не осталось. Просто я хотела оплатить свой салат. Я все равно больше есть ничего не буду… а ты, разумеется, волен в своих гастрономических желаниях.
— В смысле заплатить? — непонимающе сводит брови к переносице. — Я же тебя пригласил в ресторан. С какой стати ты должна оплачивать счет?
Опускаю взгляд.
Я так решила, чтобы больше никогда не услышать от мужчины, которому я доверилась, фразу «твое здесь только то, что у тебя под ногтями». И не ощущать себя обязанной. Чтобы мужчина не вел себя по-скотски, считая, что я его собственность…
— У нас же дружеский ужин. Ты не обязан за меня платить, Давид, — пожимаю плечами, слегка улыбаясь, стараясь разрядить обстановку.
Расулова такой подход не удовлетворяет. Совсем. Он раздражается.
— Ты не понимаешь, что таким образом унижаешь меня? Может, ты еще машину мою заправишь, раз ездила на ней?
— Я не хотела тебя обидеть, прости…
Да что со мной творится?! Все же так хорошо начиналось. А в последний момент сомнения и страхи стали громче, чем доводы разума.
— Счет раздельный или совместный? — к нам возвращается официант.
— Раздельный, — отвечаю.
— Совместный! — рявкает Давид.
Мы это сказали хором.
На что официант тактично говорит, что подойдет позже, когда мы определимся.
Мне жутко неловко. Я вижу, что у Давида портится настроение. И мне очень жаль. Но когда Расулов был просто клиентом автомойки и держался отстраненно, не всерьез мечтать о нем было гораздо легче, чем общаться, когда он решил обратить на меня внимание.
Между нами повисает молчание. Не знаю, что теперь сказать.
У Расулова слишком горячая кровь. Похоже, его представление мира традиционное. Он не согласится брать у женщины деньги даже в такой ситуации, как сейчас.
Прислушиваюсь к музыке в ресторане, голосам других гостей и среди этих голосов неожиданно слышу визгливый и очень знакомый.
— Тимоша!..
Не переношу этот голос. Он мне противен и вызывает ощущения, как будто я скребу ногтями по известке, или как шуршание пенопласта. Меня передергивает.
— …Тимоша, зачем ты меня сюда привез?! Я хотела в мишленовский ресторан, а это что за забегаловка?! А?!
Глава 22
Оборачиваюсь.
Вижу Кристину и мужа.
Соседка изменилась, будто отекла или немного располнела. У нее появились щеки, а глаза сузились. Вместо соблазнительного мини на ней простой сарафан грязно-бежевого цвета, а копна черных волос собрана в неряшливый хвостик.
Тимофей, как всегда, в брюках, рубашке и галстуке. И он правда похудел. Свекровь не обманула.
— Ты же была сильно голодная. Это ближайшее от клиники место, — цедит Тим.