— Да уж! И за что это ей? — искренне вздохнул Кирилл и открыл дверь в коридор.
— Принеси нашатырь или хотя бы холодной воды. — Володя наклонился над неподвижной девушкой.
— Возьми, — Кирилл протянул небольшой пузырек. — Только, может, лучше сначала перенести ее на кровать?
— Пожалуй, — мужчины подняли безжизненное тело.
Аккуратно уложили Анжелу на кровать, и Володя уже собрался открыть нашатырь, но Кирилл остановил его:
— У меня есть морфий. Может, сделать ей укол? Да не смотри ты на меня так! Я же не убить ее предлагаю, а только дать ей возможность выспаться и отдохнуть. А то ты представляешь, что сейчас начнется. Тяжело будет всем, и ей в первую очередь.
— Да уж! Честно говоря, я не думал, что это выльется в такие формы. Давай морфий. Только привести ее в чувство сначала все-таки необходимо.
Кирилл быстро распаковал шприц и ловко вытянул из ампулы жидкость. Володя поднес к носу Анжелы пузырек. Через несколько секунд она глубоко вдохнула и тут же поморщилась от резкого запаха. Потом открыла глаза и огляделась. Щеки ее слегка порозовели, она уже хотела что-то сказать, как вдруг кожу на руке пронзила какая-то боль. А еще через несколько минут она поняла, что не в силах бороться с одолевающим ее сном.
— Ну и что мы теперь будем с ней делать? — мужчины вернулись на кухню и посмотрели друг на друга.
— Я завтра же постараюсь уладить все дела с ее увольнениями и куплю билет до Вестюжанска, — высказал предложение Володя. — А ты посидишь с ней, попробуешь как-нибудь отвлечь, поддержать. Оставлять ее одну, думаю, никак нельзя.
— А как же она поедет одна?
— Ехать все-таки проще, чем сидеть на одном месте. Смена обстановки, необходимость что-то делать, а потом родной город, друзья, родители.
— Что же четыре дня в поезде делать? Давай лучше позвоним ее лучшей подруге — Полине. Она тебе наверняка тоже про нее рассказывала.
— Угу, наслышан. И что мы ей скажем? Что у Анжелы депрессия и суицидальные настроения, потому что я ее бросил? И чтобы она приезжала сюда и забирала свою подругу?
— Я могу позвонить, как хороший друг Анжелы, не сумевший предотвратить катастрофу, и попросить встретить ее хотя бы на середине дороги.
— С одной стороны, мысль вроде хорошая, но что-то здесь не то. К тому же из Вестюжанска поезда ходят не каждый день, можно и не пересечься.
— А самолетом? У вас там есть аэропорт?
— Да ты что, совсем с ума сошел, что ли?! Может, сразу МЧС вызвать? И вообще, это бред какой-то — двое взрослых нормальных мужчин не могут разобраться с одной не очень умной, но доброй истеричкой.
— Согласен, выглядит это по-идиотски. Но проблема-то от этого меньше не становится. Ее обязательно надо куда-нибудь отправить — желательно туда, где она будет не одна, а с настоящими друзьями. А это только в Вестюжанске. Все вроде просто, но проблема в том, чтобы она до Вестюжанска доехала живой и невредимой.
— Неужели ты действительно думаешь, что ей придет в голову что-нибудь с собой сделать?
— А почему нет? Ты разве не видишь, что она совершенно не в себе? Сам несколько минут назад сказал про суицидальные настроения.
— Допустим. Но через день она, скорее всего, несколько успокоится и уже вряд ли захочет вешаться. У нее слишком здоровая натура для этого.
— На нее неожиданно свалилось слишком много незаслуженного горя — это может и сломать. Если бы постепенно, то она скорее всего только согнулась бы, а потом распрямилась. А так… Меня, честно говоря, очень интересует, что с ней было, отчего она сама не могла дойти до дома. Как-то не верится, что она просто напилась с горя. Что-то здесь не так. Где ее нашел этот Сергей? Он ведь сразу сказал, что она не пьяная, а чем-то сильно расстроена.
— Этого мы уже, к сожалению, не узнаем. Но я не думаю, что все так плохо. И все, хватит, давай попробуем поспать хоть немного, а утром я займусь ее работами и билетом.
Глава тридцать первая
Анжела открыла глаза и некоторое время лежала, не понимая, где она, и настороженно вслушиваясь в доносившиеся из-за двери звуки. Голова не болела, но была словно свинцовая, очень хотелось пить, и чувствовалась ужасная слабость. С трудом приподнявшись, девушка попыталась сесть на кровати, прислонившись спиной к стене, и сосредоточиться. Комната была явно знакомой и даже угнетала смутными воспоминаниями о каком-то кошмаре. За стеной кто-то, видимо, говорил по телефону. Анжела внимательно прислушалась и узнала веселый голос Кирилла. Губы девушки невольно сложились в улыбку, которую всегда вызывал у нее этот мягкий обаятельный человек, но через мгновение она вспомнила все и побледнела. Ей очень хотелось снова провалиться в забытье и ни о чем не думать, но спать совсем не хотелось. К тому же нельзя оставаться на этой кровати вечно — надо что-то решать и делать.
Анжела потянулась за лежавшим на стуле мобильником — было уже два часа дня. Девушка собралась было встать и одеться, но, поняв, что не может сделать и нескольких шагов, ограничилась пока тем, что натянула свитер и причесалась — благо сумочка висела совсем рядом, на спинке стула. Что делать дальше, было совершенно непонятно. Теперь, после того, что она услышала, не могло быть и речи о том, чтобы оставаться в квартире Володи или здесь, у Кирилла, который тоже предал ее, ничего не сказав о Володиных планах, о которых наверняка знал с самого начала. Но денег на гостиницу не было, а уехать сегодня же, не разобравшись с работой, — невозможно. К тому же пока она даже не могла встать — не то что заниматься делами.
«Боже мой! Какая мерзость! И я еще вынуждена пользоваться гостеприимством этих людей! И зачем только вчера появился этот Сергей?! Нет, к нему у меня, конечно, не может быть никаких претензий, он поступил как истинно порядочный человек, но мне было так хорошо на том мостике… И я бы никогда не узнала правды…»
И то, что еще недавно наводило на девушку ужас, теперь стало казаться ей чуть ли не счастьем. Она с удовольствием вспоминала, как стояла, склонившись над темной водой, готовой принять ее. Хотя сейчас река уже не представлялась ей теплой и ласковой, возможность навсегда избавиться от слез и предательства оставалась очень соблазнительной.
Но сейчас нужно было набраться сил, чтобы иметь возможность хотя бы дойти до реки. И Анжела сделала еще одну попытку подняться, оказавшуюся столь же неудачной, как и первая. На глаза навернулись злые слезы, и девушка от досады даже стукнула кулачком по стулу. Вдруг на пороге комнаты возникла высокая фигура Кирилла.
— Наконец-то ты проснулась, — сказал он. — А то я думал, не разбудить ли тебя.