Читать интересную книгу Рожденные телевизором - Слава Тарощина

Поскольку сегодняшняя власть поднялась на дрожжах неприятия лихих девяностых, то всех персонажей (разумеется, кроме Путина), хоть как-то связанных с тем временем, вымыло из кадра. Егор Тимурович, будучи изначально назначенным главным виновником российских бед, появился в крупных форматах только, пожалуй, дважды за последние годы – в «Школе злословия» и у Познера в «Познере». Обе эти программы были показаны в день его смерти. Поразил масштаб личности и верность себе. На вопрос Познера «Когда вы окажетесь перед богом, что вы ему скажете?» Гайдар ответил: «Я делал то, что считал своим долгом». Поразила смелость оценок: «У нас нет демократии, у нас мягкий авторитаризм». Поразил контраст с нынешними правителями – он не старался никому понравиться, хотя хорошо знал рецепты: «В стране без демократии легче всего воспринимаются простые лозунги вроде „Родина или смерть“, „Бей жидов“. Очень легко сделать, чтобы тебя аудитория полюбила. Гораздо сложнее сделать так, чтобы люди что-то поняли».

Но более всего поразило другое. Кто бы ни говорил в эти дни о Гайдаре, включая Медведева с Путиным (имеются в виду их соболезнования родным и близким), ключевое слово – ответственность. То есть слово, напрочь исчезнувшее из современного политического лексикона. Хотите увидеть Путина на татами в белых ризах, да еще и в окружении сборной страны по дзюдо? Нет проблем. Хотите полюбоваться Медведевым, вручающим молодежную премию «Прорыв» в Олимпийском – рядом с Яной Чуриковой и в соседстве со звездой сериала «Маргоша»? Пожалуйста. А вот ответственность менее осязаема и наглядна. Она как-то растекается на просторах родины – между «Невским экспрессом» и «Хромой лошадью».

С каждым днем все невыносимей смотреть и слушать по «ящику» новости. Эти виртуозные комбинации полулжи с полуправдой, эти изнурительные поиски стрелочников низшего или среднего звена, эти вдохновляющие разговоры о модернизации при пещерном уровне жизни даже в ста километрах от Москвы… И эти бесконечные обещания увидеть небо в алмазах – теперь уже с помощью нанотехнологий…

В финале «Школы злословия» Авдотья Смирнова, девушка порывистая и эмоциональная, с большим чувством говорит Гайдару: «Передайте властям, что они дураки, если они вас не слушаются». Егор Тимурович застенчиво улыбнулся, но твердо пообещал: «Хорошо, передам».

Не успел.

23 декабря

2010-й. По локоть в новостях

Какая гадость эта ваша заливная рыба

Любимый герой замечательного Романа Карцева – администратор одесской филармонии Дмитрий Козак. Он же главный исторический материалист эпохи. Главнее Зюганова. Администратор часто интересовался у райкомовских начальников: «Учение Маркса вечно?» «Вечно», – неизменно подтверждали начальники. «Ну, так я еще успею», – отвечал Дмитрий Михайлович. Судя по январским торжествам, мы к третьему тысячелетию относимся так же, как Козак к учению Маркса. Мир встречает Новый год попытками хотя бы на одну ночь с помощью ТВ скрестить пространство и время, показать многообразие жизни стран и континентов. А мы, как и в начале шестидесятых, сгрудились вокруг лучины, именуемой «Голубым огоньком», этой последней стадии российской телевизионной соборности. Запиваем советским шампанским колбасные шутки, заедаем их обрыдшим салатом и не устаем наблюдать, как раскаленная магма, застывшая на века в образах одних и тех же певцов-юмористов, перетекает с канала на канал.

За последние двадцать лет кардинальным образом изменились страна, люди, общественный строй, ТВ. Неизменными остаются лишь новогодние «Огоньки», эти облаченные в мишуру гаранты стабильности. Чем больше мишуры и гарантов, тем непонятней колебание рейтингов: чего они колеблются, если везде все одинаково? Эта разность на фоне единообразия поражает воображение.

Даже самый прожженный телеобозреватель, привычно считывающий картину мира с телевизионной картинки, не сразу найдет десять отличий в праздничных проектах. Да, припомнит обозреватель, почесав в затылке, на Первом Малахов, Фоменко и Пельш меняли валенки с телогрейками на смокинги с бабочками. А на «России» триколор расчленили на норковые шубки: белая досталась Ротару, голубая Валерии, красная Долиной. Да, где-то Олейников со Стояновым тщились изобразить Толстого с Наполеоном, где-то трио из Кобзона, Боярского и Павлиашвили истошно вопило о дружбе народов… А что же было в этом году? Ах, да: Собчак с синими волосами в роли Мальвины уныло скакала в мюзикле «Золотой ключик»; Волочкова запела в «Рождественских встречах»; Наоми Кэмпбелл озарила феерической улыбкой эфир «Оливье-шоу»; в «Мульт личностях» появились куклы Медведева с Путиным. Последнее обстоятельство так возбудило соплеменников, будто в Северной Корее живем (где вожди материализуются в основном на парадных портретах), а не в свободном и местами демократическом государстве.

Любые эксперименты тонут в вязкой новогодней реальности. «Оливье-шоу» на Первом канале – отличный пародийный проект с новыми звездами, темами, поворотами сюжета. Иногда, правда, авторов сверх меры захлестывает злость то к Пугачевой с Галкиным, то к Ющенко с Тимошенко. Тогда уже веет не сатирой, а расправой. Но здесь есть главное: своя интонация, тщательная драматургия, отменнейшие репризы. Однако примерно часам к двум ночи контекст забивает текст. Зритель, рефлекторно щелкающий пультом, уже не видит решительно никакой разницы между программами и каналами, ведущими тяжкие затяжные бои за доли процентов.

Индустрия новогодних развлечений давно уже не ограничивается одними «огоньками». С каждым годом растет вал специальных праздничных фильмов, ошарашивающих своей бессмысленностью. Рекордсменом последних стало полотно «Мужчина в моей голове» режиссера Алексея Пиманова. Если не ошибаюсь, свежий член Общественной палаты курирует в ней кинематограф. После просмотра его очередного опуса не остается сомнений: главное благо, которое может принести Пиманов кинематографу, – это не заниматься им вовсе. Угрожающими для безопасности нации темпами растет количество ремейков, начисто лишенных ауры и атмосферы первоисточника. И уже невозможно сказать, что хуже – «Карнавальная ночь-2» Рязанова или «Ирония судьбы-2» Бекмамбетова.

Это только кажется, что политика не влияет на эстетику. Еще как влияет! Несвободное пространство – выжженная пустыня, где неспособны рождаться художественные идеи. Эстетический итог нулевых – нулевой. В праздники Пятый канал затеял ретроспекцию старых питерских хитов образца 1989-го – «Музыкальный ринг», «Пятое колесо», «Шестьсот секунд». С технологической точки зрения нам показали ТВ эпохи палеолита, но с содержательной – истинный пир духа. Тогда на глазах зрителя рождался непривычный телевизионный язык. В кадре появлялись новые для той эпохи люди – от Макаревича с Гребенщиковым до Любимова с Ростроповичем. И эти люди в кадре мыслили, чувствовали, дискутировали. Даже Александр Невзоров, красавец, остроумец, ретроград с некрофильским уклоном, высится и по сей день Монбланом на фоне нынешних своих бездарных эпигонов.

В конце девяностых еще предпринимались попытки отойти от огоньковских канонов. Экспериментировали все. Даже ведущая программы «Здоровье» Елена Малышева пыталась перенести приемы шоу-бизнеса на чахлую ниву доморощенного здравоохранения. Звездный коллектив недавних больных благодарил именитых врачей от имени своих вылеченных внутренних органов. До сих пор помню реакцию секс-символа Александра Буйнова. Малышева бодро намекнула о его проблемах по мужской части, хворосту в огонь добавил врач-андролог. Будучи истинным любителем литературы, он тотчас вспомнил подходящую цитату из Игоря Губермана: «Если женщина излишне деловая, функция слабеет половая». На Буйнова было страшно смотреть…

А теперь где взять столь волнующие воспоминания? Что же все-таки рождено нулевыми? Пожалуй, ничего. Разве что скудный рождественский кич – бездарное дитя эклектичного времени. Это псалмы вперемешку с фанерной попсой, колокольный звон под компьютерный фейерверк, военный оркестр, громыхающий на фоне ликов святых, и, наконец, любимейшая услада православных – «Рождественские встречи» Аллы Пугачевой. Сейчас они после долгого перерыва возобновились почему-то в Киеве, хотя транслировал их канал «Россия». Что это за знак и символ такой – непонятно, да и неинтересно. И без того в нашей неустанно возрождающейся стране политическая целесообразность – превыше всего даже в религиозные праздники. Мы ведь и праздничное богослужение в Храме Христа Спасителя смотрим отнюдь не из стремления причаститься таинству. Так в брежневские времена пикейные жилеты изучали тексты некрологов на венценосных особ. По наличию и месту той или иной фамилии в списке скорбящих производились довольно точные прогнозы о будущих назначениях. Позже аналогичные функции частично отошли к религиозным праздникам. Конфигурация главных политических персон на литургии весьма красноречиво свидетельствует о новой расстановке сил на языческом олимпе. Правда, последние несколько лет конфигурация изменилась. Медведева с супругой окружают детишки, Путин дарит себя вместе с очередной иконой провинции. Остальных представителей политэлиты дают общим планом.