Читать интересную книгу Голая королева - Татьяна Гармаш-Роффе

Из чего следует, что Марго блефует. Не будет она звонить Алексу. И рассказывать ее ужасный секрет не станет. Это просто-напросто не в ее интересах.

– Две минуты истекли. Звони.

– Нет.

– То есть как это?! – задохнулась от злости Марго. Алине показалось, что бывшая подруга сейчас ее ударит.

– Вот так: нет. Иди и звони моему мужу. А меня отвези в Москву – после твоего звонка, как ты понимаешь, никакие просьбы к Алексу с моей стороны невозможны.

Марго сильно пихнула ее в спину, подтолкнув к лестнице, и прошипела:

– Убирайся наверх, пока я тебя не пришибла!

Алина спокойно поднялась наверх.

– И дверцу прикрой, шалава!

– Маринованные грибы – это те, которыми отравился ее дядя? – тихо спросил Филипп.

– Да… – рассеянно отозвалась Марго.

– И что… это Аля?

– Тебя это не касается.

Некоторое время они молчали. Филипп хмуро и сосредоточенно обдумывал что-то. Марго тоже. Наконец Филипп нарушил тишину:

– Что будем делать, Марго?

– Ты прав, она изменилась, сволота!.. Не пойму, откуда и характер прорезался – такая всегда бесхребетная дура была… Я тебе ее оставляю уламывать.

– Ты уходишь?

– Да, не надо перед соседями светиться.

– А если – если она будет отказываться? Может, ты лучше останешься? А то я один ни за что не ручаюсь…

– Ну-ну, не скромничай, – с кокетливым ехидством возразила Марго. – Ты один куда лучше справишься! Приласкай ее – ласками от женщины можно многого добиться… – Марго, склонив голову к плечу, смотрела на Филиппа весьма двусмысленно. – Может, она еще не совсем тебя забыла… – словно размышляя вслух, проговаривала она, слегка растягивая слова. – Тем более если она собралась от мужа уходить…

У Филиппа сверкнули глаза. Марго, пряча довольную улыбку, добавила строго:

– Только смотри, без глупостей! Ты, конечно, припугни ее немножко. Но немножко, Фил! Не увлекайся. А то я тебя знаю… Надо, чтобы, когда она домой пойдет, у нее картинка была хорошая!

У Филиппа начало наливаться кровью лицо. Марго, внимательно глянув на него, сказала вдруг хлопотливо:

– Кстати! Если она и вправду от мужа ушла, мы ее можем в долю взять. Подай ей идею… Пусть тогда не пятьсот, а шестьсот тысяч просит!

И, окатив Филиппа своим искусственно-заливистым смехом, она покинула дом.

На стук двери Аля высунулась сверху:

– Марго! Марго, постой! Отвези меня в Москву! Я ведь вам теперь не нужна! Марго!.. – По лестнице поднимался ей навстречу Филипп. Он улыбался.

– Куда это ты собралась, моя маленькая? В Москву?

Аля отступила назад.

– И что ты там будешь делать, в Москве? Куда ты пойдешь? В этот раз небось не успела квартирку снять, а, малышка? – слащаво сюсюкал он, но глаза его угрожали. – Побудь со мной немножко, детка, тебе все равно торопиться некуда, никто тебя не ждет, раз ты старичка своего бросила, никто тебя не ищет…

Забравшись к ней на чердак, Филипп аккуратно прикрыл дверцу люка за собой. Алина отступила к окну.

– А мы ведь с тобой четыре года не виделись, не так ли? Даже побольше будет, а? – И он вдруг резко сменил тон: – Соскучилась по мне? Ну, отвечай, соскучилась?

Он схватил ее за руку, дернул резко на себя, и Аля с размаху невольно прижалась к нему всем телом.

Она замерла. Знакомый запах, который всегда вызывал в ней желание. Или тело вызывало в ней желание, а запах был спутник, знак этого желания? Или эта властная манера брать ее в свои объятия, вжимать свое тело в нее…

Нет, она его больше не любила. Нет-нет, не любила нисколько. Но сексуальная сторона их отношений, надо признать…

– Эй, ты что там, заснула, что ли? – Филипп выпустил ее из рук и заглянул, наклонившись, ей в лицо.

– Мне плохо, – жалобно сказала она. – У меня голова раскалывается!

– Пройдет. Звони – и домой пойдешь.

– Мы уже обо всем договорились! Ведь нет никакого смысла звонить!

– Есть смысл. Позвонишь, как договаривались, с тем же текстом.

– Какой смысл? Я не понимаю, объясни!

Аля пыталась потянуть время, что-то придумать, чтобы уклониться от звонка – не будет же она в самом деле просить деньги у Алекса; а пребывание с Филиппом наедине следовало всеми средствами занять чем-то отвлекающим – иначе он примется выяснять с ней отношения, а это может далеко его завести…

Все эти соображения промелькнули в ее голове разом, и она прослушала объяснения Филиппа.

Он, однако, уже замолк и теперь стоял перед ней в угрожающей позе и ждал ее ответа. Надо было что-то сказать…

– Все равно я ему сейчас звонить не буду, – сказала, позевывая, Аля.

– Это почему еще?

– Он на работе.

– Ну и что?

– А зачем панику разводить? Представь – а вдруг у него кто-то в кабинете есть? – вдохновенно сочиняла отговорки Аля. – Как только я скажу про полмиллиона долларов, так все по его лицу сразу поймут, что что-то случилось, какая-то темная история, шантаж… Жена шантажирует мужа – значит, есть причины! И скандал разгорится сам собой. С какой тогда стати он будет давать деньги? Шантажировать надо в секрете!

– А ты спроси сначала, один ли он.

– Ну пойми же, Филипп, я ведь ему оставила письмо, что ухожу от него! И вдруг звоню и прошу денег. Да еще каких денег нешуточных! Да еще угрожаю! Поставь себя на место Алекса! Он ведь разорется так, что все сотрудники прибегут во главе с секретаршей!

Аля схитрила, очень сильно схитрила. Алекс не кричал никогда. Когда он сердился, голос его становился жестким и холодным, даже надменным, и он в таких случаях говорил внятно и раздельно, чеканя каждое слово. И, разумеется, никакие секретарши и сотрудники не могли его услышать через обитую дверь. Хитрость же Алины состояла в том, что она призвала Филиппа поставить себя на место Алекса. Это был беспроигрышный вариант: Филипп заводился резко, с места в карьер; тогда он не только кричал – он впадал в бешенство. Он мог ударить, избить, он не просто мог, но и хотел сделать больно… А уж если представить себе его реакцию на звонок женщины, которая его только что бросила… Аля поежилась.

Зато, поставив себя на место Алекса, Филипп будет судить по себе и убедится, что звонить Алексу на работу было бы крайне неосторожно с их стороны.

Филипп смотрел на нее, пытаясь понять, блеф это или нет. Во всем, что касалось «поставить себя на место другого», его воображение было крайне скудным, и к его услугам он прибегал весьма редко, но сейчас, после Алиных слов, вся сцена так живо нарисовалась ему, что он почувствовал, как кровь начала приливать к лицу. Он бы с такой сукой, которая его бросила да еще денег требует, он бы с ней… Убил бы! Сорвал бы злость на телефоне, на секретарше, на всех и всем, что могло подвернуться под руку; он выкрикивал бы ругательства, он бы возмущался, изрыгая проклятия!.. И, действительно, все тут же поняли бы, в чем дело. Что верно, то верно: скандалом не грозят, устраивая скандал…

Филипп сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, с трудом подавляя поднимавшееся бешенство.

Он посмотрел на Алю. Вид ее был спокоен, на лице осталось выражение ленивой рассудительности, с которым она ждала ответа от Филиппа. Что ж, с одной стороны, ее логика казалась убедительной. С другой, что-то Аля слишком покладистой выглядит, об их интересах заботится.

– И когда ты ему позвонишь? – спросил он осторожно.

– Часов в восемь, домой.

– Поздно слишком.

– Он всегда так приходит!

– Банки закроются!

– Еще завтра день есть. Перевести деньги – это дело пяти минут.

Филипп явно не знал, какое решение принять. Предоставив его сомнениям, Аля подошла к окну и выглянула. День едва начал клониться к вечеру. Крыши утопали в зелени, где-то вдалеке неслышно журчали машины по узкой ленте дороги – пейзаж мирный и ясный. Только почему она была здесь, в этом незнакомом ей дачном поселке, названия которого она даже не знала? Это было так странно, так не похоже на реальность, словно она потеряла себя в темноте кинозала, где в ослепительном сиянии и правдоподобии экрана разворачивалась и вовлекала в себя иная, выдуманная жизнь… Но в кинотеатре можно было небольшим усилием сознания разъединить себя с экраном, обнаружить себя в уютном кресле темного зала, нащупать и разглядеть свои руки и колени, своих соседей по ряду и успокоиться: вот он ты, на месте. А здесь, в этом брызжущем июньском свете, в этом реальном жарком дыхании ветра, влетавшего мимоходом в окно, в этой незнакомой комнате, среди персонажей-призраков, которых она вычеркнула из своей жизни четыре года тому назад, разворачивалась история невыдуманная, хоть и неправдоподобная, как кино; и, как ни странно, в самом деле с ее участием, словно она переступила порог экрана, и не может найти дорогу обратно, и забыла магическое заклинание…

Окно было действительно высоко. «Может, связать простыни и спуститься, как это в кино делают? – подумала Аля. – Бред. Я же не каскадер киношный. Ничего они мне не сделают. Не буду звонить, и все».