Ещё раз взглянув на себя, выхожу в зал под первые звуки “Парада”. Песня набирает обороты, а мы все ходим змейкой вокруг пилона. Гости только заходят в зал, рассаживаясь на диванах, и среди них я вижу Андрея и, не удержав равновесия, спотыкаюсь. Этот мужчина тоже не сводит с меня глаз, умудряясь даже послать воздушный поцелуй. А у меня внутри всё леденеет. Перевожу взгляд направо и вижу Сашу, который, прищурившись, смотрит на политика. Чувствую, как Стейси подталкивает меня в спину, чтобы сдвинулась с места, и отворачиваюсь от обоих мужчин. Если Андрей захочет приват, мне не удастся избежать этого, как бы я не хотела. Единственный вариант, это заявить, что я вообще не хожу в випы. Но тогда теряю деньги, а значит, смысл моего пребывания в клубе тоже теряется.
Замкнутый круг какой-то получается. Почти как наш хоровод, только его можно разорвать, что мы и делаем, медленно спускаясь со сцены в зал. И в ту же секунду меня прижимает к себе Андрей.
— Ева, дорогая, как же я скучал по тебе, — моё тело парализует рядом с этим мужчиной, но даже не это самое худшее. Саша стоит в тени возле бара и не сводит с меня глаз.
— Правда? — растягиваю губы в улыбке, стараясь хотя бы немного отодвинуться от холеного мужика.
— Конечно, идем скорее в вип, у меня для тебя есть подарок, — он вкладывает мне в ладонь пакетик с коксом. — Ты же любишь “снежок”, я помню.
И он разворачивает меня в направлении коридора. Оборачиваюсь через плечо и холодею от выражения лица Ворошилова. Он словно обдумывает план убийства. Уверена, ему не составит большого труда сделать это. Андрей открывает дверь в вип, и я захожу туда. Но в дверях раздается телефонный звонок.
— Алё? — рявкает он в трубку. — Я занят! Что? Кто это сделал? Да, я понял. Сейчас буду. — И уже мне: — Прости, детка, небольшая помеха в делах, но я вернусь завтра, и мы продолжим.
— Я буду ждать, — у меня уже скулы сводит от искусственной улыбки.
И, несмотря на облом, он всё же опускает две тысячи баксов на кровать. После чего разворачивается и покидает вип, снова прижав смартфон к уху. Я же чувствую, как из меня будто весь воздух выпустили. Так, наверное, ощущают себя приговоренные к смертной казни и оправданные в последний момент люди.
— Обломилось тебе развлечение? — поднимаю глаза и вижу в дверном проеме Мамбу.
— Это не развлечение, — собираю деньги, и это не ускользает от внимания Александра.
— Но, вижу, заработать ты успела, хотя это суперскоростной секс.
— Саша, перестань! — поднимаюсь с кровати и уже почти протискиваюсь мимо мужчины, чувствуя, что мне бы очень не помешала доза.
— Не так быстро, дорогая, — он прижимает меня к стене коридора, шаря руками по бедрам и заду, задирая подол платья. — Я не успел сказать, что мне очень нравится твой сегодняшний наряд.
— Спасибо, — после его слов я совсем не расположена к сексу, поэтому упираюсь в плечи Ворошилова, стараясь оттолкнуть от себя. — Отпусти меня, Саш.
— Пойдешь искать другую жертву, раз с Ерошиным не выгорело?
— Нет, хотя тебя это не должно волновать.
— Но, представь себе, меня это волнует, — мужчина всё же задирает мой подол, поглаживая обнаженные ягодицы. — Очень волнует, — Александр опускает голову и прижимается губами чуть ниже моего уха.
Эти манипуляции всё-таки имеют воздействие на меня, потому что даже против воли я прикрываю глаза, позволяя мужчине играть на моих ощущениях. И он играет, медленно, но верно заставляя меня трепетать от своих прикосновений.
— Идём со мной, — горячий шепот на ухо лишает меня сил сопротивляться. — Я кое-что сделаю.
И Саша ведет меня дальше по коридору, а после — на цокольный этаж. Темный и почти не освещаемый слабыми красными лампочками на стенах, позволяющий только что не упасть, споткнувшись в темноте.
“Но в этом помещении нет кроватей, есть только…” — от мысли, что он всё-таки решил убить меня за поход с Андреем в вип, резко торможу.
— В чем дело? — Ворошилов прижимается сзади, покрывая поцелуями мои плечи и шею. — Почему остановилась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты хочешь убить меня?
— Да.
— Это не смешная шутка, Саша, — презираю себя за дрожание в голосе, но представить, что человек, в которого я влюбилась, может так жестоко расправиться со мной, несмотря на все его слова, я не могу.
— А кто говорит, что я шучу, — серьёзно отвечает Ворошилов, а после обхватывает меня руками и почти несёт к двери в конце коридора. — Здесь нас никто не найдет и никто не услышит твои крики.
Мне становится дурно от ощущения предательства, хотя я и не могу себе объяснить, почему же так больно в душе.
— Неужели это из-за того, что я не отказалась от похода в вип с Андреем?
— А ты как думаешь? — Саша вталкивает меня в комнату, но я не смотрю вокруг, а всматриваюсь в его непроницаемое лицо.
— Саша, прошу, я же говорила, что это моя работа…
— Вот и работай, — он снова подталкивает меня вперед, пока спиной не касаюсь холодной кожаной поверхности. — Прямо сейчас мы и начнем.
— Что? — но внезапно я понимаю, где очутилась. Здесь я не бывала ни разу, просто потому что не любительница подобных забав, но девочки, которые ходили сюда с клиентами, рассказывали о нереальных ощущениях. — Где мы?
— В бдсм-комнате, — Саша пристегивает мое запястье к перекладине. — А ты о чем думала?
— Ах ты, мерзавец! — я лягаю его ногами, но попадаю лишь в бедро, хотя целилась ему по яйцам. — Как ты мог так со мной поступить! Ненавижу тебя! Скотина!
— А ну тихо, женщина! — он зажимает мне рот рукой, но даже так я готова его убить глазами. — Я лишь подыграл тебе, когда ты начала нести чушь про убийства.
Мычу слова ругательства, потому что мужчина по-прежнему прижимает свою ладонь к моим губам. Это же надо так жестоко шутить, когда я тут едва не прощалась с жизнью, да ещё и заявлять об этом, как об обычном событии, словно он съел моё мороженое без спроса.
— Не кричи, всё равно тебя не услышат, — негодяй отнимает руку, но не отступает, а наоборот, застегивает кожаный ремень на втором запястье. — Вот так лучше, мне не хотелось бы обездвиживать тебя совсем, однако если продолжишь попытки лишить меня эрекции, я тебя стреножу.
— Мерзавец! — шиплю я, дергая руками, но путы держат крепко.
— Я помню, что тебе понравилась легкая боль в сочетании с сексом, дорогая, — его рука сначала скользит по моей, дойдя до плеча, и ныряет под волосы в поисках застежки на платье.
И он её находит. Помогая себе второй рукой, пока губами прижимается в моей щеке и шее, Ворошилов расстегивает крючки. Платье из-за тяжести камней на вороте быстро сползает, повисая на бедрах и оставляя меня по пояс обнаженной.
— Да, я буду убивать тебя, Ева, — шепчет мужчина мне на ухо, пока его пальцы рисуют замысловатый узор на моей груди и животе, помимо воли посылая мурашки по телу. — Медленно и множество раз, пока не иссякнут силы, — на этот раз Саша прикусывает кожу у меня на плече, так что я непроизвольно дергаюсь.
— Пожалуйста… — прошу я, хотя до конца и сама не понимаю, чего именно.
— Саша…
— Да, детка, я знаю, — его ладони спускаются ниже и, зацепив ткань платья, стаскивают его вниз. — Обожаю твоё тело, — он опускает голову и накрывает торчащий сосок губами, а после, прикусив его, тянет на себя.
— А-а-ах, — я уже не сопротивляюсь, кажется, даже не злюсь. Наоборот, сейчас я хочу этого мужчину.
— Расскажи мне, что тебе нравится, — оторвавшись от моей груди, он спускается ниже. — Тебе нравится, когда я целую тебя здесь? — Ворошилов нажимает какой-то рычаг, и моё тело дергается, когда ремни на руках натягиваются, поднимая меня в воздух. Теперь я даже пальцами не ощущаю пол, а натяжение в плечах сначала причиняет боль, а после — легкое онемение. — Говори! — он щипает за грудь, так что я вскрикиваю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да-да, — поспешно отвечаю и прикрываю глаза, чувствуя, как он касается губами лобка и ещё ниже.
— А здесь? — шепчет он и, подхватив мои бедра, опускает их себе на плечи.