Как рукой сняло мое смятение - в самом деле, что это я? Я помахал им и тоже улыбнулся.
- Есть лопаты?- спросил художник.
- Там, в домике, - ответил я, и художник быстро стал подниматься наверх.
- А я зря времени не теряла,-сказала Юлия.- Но пока секрет.
Что-то заметив во мне, она нахмурилась.
- Вы сердитесь? Пожалуйста, не нужно. Я встретила столько интересных, замечательных людей. Один лучше другого.
- Я не сержусь,- сдержанно сказал я, заметив и на этот раз пустоту в голосе девушки.
Художник сбежал к нам и с ходу принялся отбрасывать грунт.
- Так нельзя,- остановила его Юлия.- Прежде познакомьтесь.
- Улугбек Назаров,- назвал себя художник.
Это имя мне было хорошо знакомо - его полотна я не раз встречал на выставках. Я назвал себя, и мы крепко стиснули друг другу руки.
- Улугбек!- удивленно сказала Юлия.- А где же лопата для меня?
- Там больше нет,- смущенно отозвался художник.
- Вы пока отдыхайте,- предложил я девушке.
- Хорошо,- согласилась Юлия.- Я кого-нибудь сменю.
Девушка присела на насыпи, и мы одновременно задвигали лопатами. Даже легкая пыль поднялась. Появлялись все новые и новые ступени, и мы спускались все ниже. Вдруг наткнулись на дверь. На металлической обшивке несложный орнамент, в центре -массивное кольцо. Аккуратно расчистили порожек, освободили от песка щели. Я потянул за кольцо, и... дверь со скрипом отворилась!
Внутри было темно, и в лучах света мне показалось-я различаю стол, что-то наподобие книжного шкафа, на полу какие-то листки...
Шагнул через порог. Следом за мной - Улугбек.
Неожиданно верх стал рушиться. Меня сильно стукнуло, я упал и потерял сознание...
Очнулся в ракетоплане. Слышу голоса и понимаю-мы куда-то летим. Открыл глаза и увидел близко лицо Юлии.
Ничего не могу вспомнить...
Юлия ровно говорит:
- Вы молодец, Максим Николаевич. Все в порядке. Арсений нам очень помог.
"Арсений? Какой Арсений?"- стал мучительно вспоминать я и опять потерял сознание.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЖАННА ВАСИЛЬЕВНА
Я не спеша поднимаюсь на второй этаж и прислушиваюсь, как шуршат ступеньки мягким ковровым ворсом. Сколько раз восхожу, столько и слушаю. Такое ощущение - будто здесь, среди ковров, зелени и картин, я нахожусь впервые. В коридорах тишина студенты на своих местах, ждут начала лекций.
Почти невесомая дверь открывается сразу. Первокурсники встают, приветствуют. И я думаю о том, что почему-то больше всего люблю эту аудиторию. А ведь обыкновенная учебная комната, как сотни других. Стены окрашены в ровный светло-зеленый цвет. На окнах - голубые всплески колокольчиков. С улицы, сквозь листву кленов, пробиваются солнечные лучи. Они, как воробьи, скачут повсюду, трепещут, а в полдень, когда солнце поднимается высоко, нехотя блекнут, исчезают.
Но конечно же, дело не в уюте, не в особой, располагающей обстановке. Первопричина в моих воспитанниках. И в тех, что сидели здесь когда-то за учебными столами, а теперь перешли на следующий курс или трудятся в разных концах свега; и в тех, чьи лица я внимательно разглядываю сейчас...
С самого утра меня одолевали тревожные чувства. Но едва я вошла и поздоровалась с ребятами, тревога погасла, на какое-то время я о ней забыла, переключилась на беседу, и занятия пошли своим чередом...
-Когда я направлялась к вам,- начала говорить я,- и думала о том, как лучше объяснить цель учебы и всей вашей будущей трудовой деятельности, вдруг вспомнила рассказ одного забытого писателя прошлого. Два парня и девушка в студенческие годы дружили. Но вот институт позади. Девушка выходит замуж за одного из друзей и молодая семья уезжает в другой город. Через много лет в этот город попадает третий друг и, конечно же, спешит навестить приятелей. Радостная встреча, расспросы. А тут и время обеда. Гостя сажают за стол. Располневшая степенная хозяйка разливает суп с фрикадельками. За едой продолжается оживленный разговор. И вдруг гость замолчал, нахмурился, настроение его от чего-то испортилось. Хозяюшка принесла второе, но гость к нему даже не притронулся. Сославшись на головную боль, заспешил в гостиницу. Друг вышел его проводить и стал упрашивать - ну объясни, в чем дело?
Наконец тот, что был в гостях, хмуро спросил:
- Помнишь наши поездки в горы?
- Что за вопрос. Еще как.
- А наши застольные встречи?
- И застольные! Но к чему это?
- Мы все делили поровну. Даже последние крошки. Помнишь, когда однажды в горах зашли слишком далеко?
- Да объясни толком - что случилось?- недоумевал друг.
- Нет, не могу... Стыдно говорить об этом.
- Я пойму. Ну пожалуйста!
- Хорошо... Нет, не поворачивается язык...- Наконец, он все же сказал:
- Понимаешь, я бы голодным не остался. И не нуждаюсь в особом внимании... Но если бы ты приехал ко мне, я бы не смог положить себе в тарелку больше фрикаделек...
- Ну-у,- обиженно протянул друг.- И ты такое подумал...
- Я не хотел говорить. Ты сам настоял. Извини, я не имею права на подобные упреки.
- Жена просто не заметила. Ну ты и сказанул!
- Пусть не заметила фрикадельки. А второе? Тебе, как хозяину, поднесена двойная порция... Пожалуйста, извини! Я не хотел этого говорить. Просто мне стало обидно. Я думал, все осталось, как в прошлом...
Друзья расстались, дружба их с этого времени распалась. Кто прав? Кто виноват? А может быть, речь идет о ничтожной мелочи? На первый взгляд может показаться и так. Что за капризы со стороны гостя? Да и не слишком ли мелок сам рассказ? Разве нет более ярких, более характерных примеров?
Несомненно, можно найти более яркое и более характерное. Но именно этот случай хорошо оттеняет мысль: в наших поступках ничего нет второстепенного, необязательного-все важно, все значительно, все имеет большой человеческий смысл.
Позже мы вернемся к этому рассказу еще раз. Вспомним и другие примеры из прошлого. Они помогут проявить и лучше увидеть природу любви и доброты, черствости и оскорбительного невнимания... А пока мы должны твердо уяснить, что во взаимоотношениях между людьми-не только между друзьями и близкимимелочей не существует. Все строится только на полном уважении и полном, безусловном внимании друг к другу. Каждый член нашего общества прежде всего должен усвоить это и выработать в себе необходимые качества гражданина и человека...
Я сделала паузу, посмотрела на второй стол слева. Кажется, Катя Громова слушает невнимательно - взгляд блуждает, с подоконника за окно, потом скользнул куда-то на пол... Девушка почувствовала мой взгляд, сосредоточилась, ждет продолжения.
Хороший человек-Катя. Не смотри, что маленькая, хрупкая, будет настоящим учителем. А ведь не верилось вначале. Отказали ей, когда закончила школу. При проверке оказался излишне мягкий характер. С таким характером воспитателем быть нельзя. И вот девушка взяла себя в руки, стала тренироваться. Два года упорных психологических упражнений-и Катя опять приходит в педагогический институт. Приняли! Доказала, на что способна...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});