были дома, когда я вошла через главную дверь. Я услышала их голоса в гостиной, а носа коснулся запах чего-то запеченного. Против воли я поплелась в направлении источника аромата и обнаружила парней за обеденным столом.
– Привет, – сказала я им.
Кэм и Отис ответили на приветствие, в то время как Блейк просто молча уставился на меня, а Эзра нахмурился.
– Выглядишь, как смерть с косой, – заметил он.
У меня хватило сил только фыркнуть и упасть на свободный стул. Положив ослабевшие руки на стол, я уткнулась в них лбом.
– Кэм, принеси ей тарелку, – раздался голос Отиса.
– Почему я?
– Потому что Эзра накрывал на стол, я готовил, а ты в качестве исключения мог бы сделать что-то хорошее.
Из-за стола выдвинулся стул, а потом я услышала, как Кэм, что-то ворча, пошел на кухню. Чуть позже рядом с моей головой поставили тарелку. Аромат лазаньи заставил меня ее приподнять, пусть и немного.
– Вы… вы замечательные. Я вам уже говорила? Такие замечательные. – Я стащила вилку Эзры, так как мне Кэм вилку не принес, а сама я при всем желании не сумела бы сделать даже один шаг. И после этого набросилась на лазанью.
– Как по-твоему, она под кайфом? – поинтересовался Кэм, обращаясь к Отису.
– Не думаю.
– Разрешите представить: Джуд, когда хочет есть, – вмешался Эзра.
Я молча продолжала жевать, не сводя глаз с восхитительного расплавленного сыра, который тянулся ниточками, когда я взяла следующий кусочек.
– Как, черт возьми, ты планируешь выдерживать это каждый день, Блинчик? – полюбопытствовал брат. – Ты уже еле ходишь.
Я дернула плечами. Единственное, что сейчас имело значение, – это лазанья.
– Все будет в порядке, – пробормотала я так неубедительно, что это прозвучало почти иронично.
– Может, ты еще немного поизучаешь вакансии, вместо того чтобы соглашаться на первую попавшуюся работу? Ты ведь уже дала нам денег в общий бюджет.
Я упрямо покачала головой, ничего не говоря. Мне необходимо когда-то снова самостоятельно встать на ноги, нет смысла ждать дольше.
– Колин мне рассказывал, что в выходной будет работать официантом на торжестве у спортсменов. Парочка человек из персонала отказались от работы… Может, этот вариант подойдет? – предложил Отис.
Я застыла с вилкой у рта и взглянула на него:
– Что это за торжество?
– Кафедра физической культуры каждый год устраивает такие приемы, чтобы отпраздновать успехи команд. Будет длинная часть программы со скучными речами, но еще туда всегда приглашают важных людей и спонсоров, – объяснил он. – Обычно они прежде всего ищут студентов, которые хотят подработать официантами. Может, ты могла бы подать заявку?
– А у тебя есть номер?
Отис кивнул:
– Скину тебе его телефон после еды.
Я широко ему улыбнулась. Быть официанткой гораздо лучше, чем размахивать табличкой на морозе. Откровенно говоря, что угодно лучше, чем это.
– Тренер спрашивал про тебя, – неожиданно сказал Эзра, повернувшись к Блейку, который, кажется, был очень занят тем, что собирал остатки еды со своей тарелки. – Он взбесится, если ты не придешь.
Блейк поднял глаза и тут же пронзил Эза взглядом:
– Что мне там делать?
– Это хорошая возможность пообщаться с людьми. Кроме того, так ты покажешь, что все еще являешься частью команды.
– А, так я ее часть?
– Хватит, чувак, – вклинился Кэм. – Ты прекрасно знаешь, что да.
– Если вы не заметили – у меня разорвана чертова крестообразная связка.
– Правда? – Эзра обвел всех нас преувеличенно удивленным взглядом. – А я даже понятия не имел.
Кэм безуспешно пытался спрятать ухмылку за стаканом.
– Пошел ты, Эзра, – прошипел Блейк.
– Сам пошел, – невозмутимо парировал брат. – Я не выгонял тебя из команды. Никто из нас этого не делал.
Блейк и Эзра буравили друг друга взглядами, Эзра – откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, Блейк – с зажатой в руке вилкой. Выглядел он так, словно в любой момент проткнет ею моего брата. Потом он со звоном бросил вилку на стол, сделал глубокий вдох и обеими руками потер лицо. А когда опустил их, из его глаз исчезло воинственное выражение, а из плеч ушла ощутимая часть напряжения.
– О’кей. Я приду.
Эзра довольно улыбнулся и потянулся вперед, чтобы положить себе еще одну порцию лазаньи:
– Значит, все решено.
Блейк под столом пнул его по голени – с такой силой, что лазанья Эзры опрокинулась с лопатки и шлепнулась ему на тарелку. Томатный соус брызнул ему прямо в лицо и стер с губ самодовольную усмешку.
Я закрыла рот рукой, но после того, как Кэм и Отис разразились хохотом, тоже не смогла больше сдерживаться. Прыснув от смеха, я достала мобильник, мгновенно его разблокировала и открыла камеру. А потом щелкнула десять кадров брата с перепачканным соусом лицом.
Эз злобно провел ладонью по щеке, чем, впрочем, не улучшил ситуацию и заставил нас засмеяться еще громче. К несчастью, именно в этот момент он повернул голову и увидел телефон у меня в руках.
– Ох, Джуд, – опасно тихо произнес он. – Не стоило тебе это делать.
– Не надо срываться на мне! – воскликнула я и указала на Блейка. – Это он тебя толкнул.
– Знаю. Но Блейк не в том состоянии, чтобы я мог выместить на нем злость.
– Эй, это еще что значит? – спросила я, отпрянув, когда он отодвинулся на стуле и встал.
Единственный шаг, который брат сделал в мою сторону, показался таким угрожающим, что я тоже вскочила. А когда он потянулся ко мне, то взвизгнула и бросилась бежать.
– Так нечестно! Гоняй по дому Блейка, а не меня!
Эз на своих ультрадлинных ногах без проблем преследовал меня, пока я носилась по гостиной.
Я остановилась за журнальным столиком, Эзра – по другую его сторону. Когда я шагнула в сторону, он повторил мое движение.
– Все-таки это не он меня сфотографировал.
– Вот именно, – донесся до меня голос Блейка.
Я бросила испепеляющий взгляд в направлении обеденного стола… и как раз это и стало моей ошибкой. Я успела увидеть только подрагивающие уголки рта Блейка, прежде чем Эзра прыгнул через – да, через! – журнальный столик и дернул меня на себя.
Пискнув, когда он прижался своей перемазанной соусом щекой к моей, я принялась отбиваться руками и ногами. Один раз у меня даже получилось прицельно пихнуть его локтем в живот, но было уже слишком поздно. В какой-то момент он сделал удушающий прием, и мне стало нечем дышать, потому что я сопротивлялась, но одновременно хохотала и просто не могла остановиться.
Не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой сумасшедшей и беззаботной.
Моя униформа состояла из черной юбки, белой блузки, темно-красных