Читать интересную книгу Рассказы - Константин Мелихан

– Задача охраны. Первое – не допустить проникновения на охраняемый объект потусторонних лиц. Второе – если таковые лица проникли на охраняемый объект, не допустить ими запуска ракеты. Третье – если запуск ракеты ими произведен, расстрелять ракету из автомата.

Что делать, если ракета из автомата не расстреляется, начальник караула не объяснял. Но ясно было всем: застрелиться.

* * *

Я все не мог понять, от кого охраняют ракету. Потом я понял: ракету охраняют не столько от врагов, сколько от своих. Чтобы её не растащили на хозяйственные нужды, сувениры, украшения и просто так: «А чего она без дела стоит?» Потом я понял, ЧТО охраняет вообще армия: она охраняет себя.

* * *

Солдат, несущий охрану, должен владеть не только оружием, но и приемами рукопашного боя.

Занятий по рукопашному бою у нас было не очень много. Точней – одно. Вел его капитан, владевший приемами как рукопашного боя, так и ногопашного.

Он построил нас в шеренгу и сказал:

– Кто хочет вступить со мной в единоборство?

И тут же, не дав нам опомниться, вызвал из строя самого маленького и хилого солдата. Мы его так и звали – Хилуй.

Хилуй вышел из строя, снял автомат и положил его на землю.

– Бросок через бедро! – объявил капитан и бросил через бедро Хилуго.

Хилуй поднялся, а капитан обратился к остальным:

– Кто может повторить?

– Я! – сказал солдат по фамилии Доценко. – Только сильно не бросайте.

– Да не я должен бросать, а ты, – объяснил ему капитан.

Доценко взял Хилуго за шкирку и бросил. Правда, не через бедро, а через что-то другое.

– Не так, – сказал капитан и бросил Хилуго ещё раз. – А теперь, – капитан кивнул на Хилуго, – представьте, что у него – нож.

Хилуй весь напрягся.

– Не так держишь нож, – сказал капитан.

Хилуй сжал пустую руку в кулак.

Капитан крикнул «Йя!» и ударил Хилуго ногой по запястью.

– Нож выбит, – сказал капитан.

И тут Хилуй, шатаясь, поднимает за дуло свой автомат и говорит капитану:

– А теперь представьте, что у меня в руках ничего нет.

И врезал капитану прикладом.

Капитан крикнул «Йя!» и упал.

Больше рукопашным боем с нами никто не занимался.

* * *

Мы иногда сами занимались. Один парень у нас чего-то не поделил с другим из соседнего полка. Пошел туда разбираться.

Через час приползает обратно. Морда – как у колобка к концу дороги.

– Что, – говорим, – с тобой, Валера?

Он сплюнул кровью и говорит:

– Будут знать!

* * *

А генерал приезжал к нам ещё раз со своей внезапной проверкой, о которой мы знали за месяц.

Подкатывает он, значит, к воротам нашей дивизии. А там для него солдат тополя из брандспойта моет.

Увидел генерала – выпустил из рук брандспойт, чтобы честь отдать. А брандспойт как вырвался на свободу, так и окатил генерала.

Генерал ничего не ответил. Сел, обмоченный, обратно в машину и назад уехал.

И больше у нас никогда не появлялся.

А наш командир хотел этого поливальщика даже наградить, потому что благодаря ему вся дивизия вышла сухой из воды.

Кстати – о воде. Самые мягкие отношения между командирами и воинами – на флоте. Матрос меньше отличается от морского офицера, чем солдат от офицера сухопутного. Потому что после рабочего дня сухопутный офицер идёт домой к жене, а морской – остается на работе с матросом.

Ничто так не сближает людей, как подводная лодка.

В одном ленинградском военно-морском училище преподавал капитан первого ранга – настолько мягкий, что если бы он преподавал в другом месте, его бы давно съели. У него для курсантов было только две оценки: «пять» и «пять с плюсом».

И вот какой-то курсант поспорил с товарищами, что получит на экзамене у этого старикана «двойку».

Приходит на экзамен и говорит этому старикану первого ранга:

– Ничего не знаю. Ставьте два.

Тот говорит:

– Как – не знаете? Вы ж ещё билет не брали!

Курсант берет билет и читает:

– "Пожар на корабле. Ваши действия".

– Ну? – говорит старикан.

Курсант нарочно молчит.

– Ну, что вы будете делать, если на корабле вспыхнет пожар?

– Ничего не буду! – говорит курсант.

– Правильно! – обрадовался старикан. – Главное не подымать панику.

* * *

В полку, где я служил, был кросс на 10 км. Приехала инспекция во главе с генералом на наши военные мучения смотреть. Генерал добрый. Шутит. Офицеры смеются. Как по команде.

Сержант Доценко нам говорит:

– Бежать надо не ногами. А головой.

Короче, срезали мы несколько километров. Никто ничего не заметил. Офицеры довольны: недобежавших нет.

Только майор, который всей этой беготней руководил, что-то нам орет и кулаком рыжим грозит. В кулаке – секундомер.

Подходит к майору с секундомером генерал:

– В чем дело?

Секунд-майор рапортует:

– Половина участников забега установила новый рекорд мира!

Знаете, что ответил генерал? Он спросил:

– А почему – только половина?

* * *

Был у нас в полку пес. Пес полка. Звали его, конечно, Дембель. Как-то наделал он перед дверьми в штаб. Подполковник Регентов сказал:

– Сделал под козырек!

Я его часто вспоминаю, моего командира полка. Речь его была краткой и образной: «Дело сделано, дура замуж выдана», – или: «Без кота мыши в подполье геройствуют, а нам такую давай, чтобы и при коте не потела!»

Поначалу никто не понимал, о чем речь. Но сразу понимал, что командир сердится. Каждую его фразу можно было выбивать на граните. Причем каждая вторая была эпитафией: «Все ушло в свисток», «нашёл свой последний балкон», «Куда бы вороне ни лететь, всюду дерьмо клевать!», «Все пропьем, но флот не опозорим!», «Да куда ж он денется в подводной лодке?!», «Нам, татарам, все равно, что самогон, что пулемет, лишь бы с ног валило!».

* * *

Майор у нас командовал:

– По-пластунски – шагом марш!

* * *

Как мой дядька воевал. В начале войны его и других новобранцев отправили на фронт в город Витебск. Причем – без оружия. Оружие обещали выдать по прибытии на фронт. Пока ехали, Витебск взяли немцы, и эшелон влетел прямо в плен.

Отсидев в немецком плену всю войну, дядька мой был освобожден советской армией, по приказу товарища Сталина погружен вместе с остальными военнопленными на другой эшелон и отправлен в лагеря за Урал, где просидел ещё столько же лет.

* * *

В армии юноши становятся мужчинами, а девушки – женщинами.

* * *

– Военных ни о чем нельзя попросить, – говорила мне одна дама. – Им надо просто приказывать.

* * *

Провожая летчиков в полет, генерал вместо «Мягкой вам посадки» сказал: «Пусть земля вам будет мягким пухом».

* * *

Помню, старшина нас построил и спрашивает:

– Кто любит париться с веником?

Один говорит:

– Я!

Старшина ему:

– Ну, подметаешь сегодня баню.

* * *

Был у нас в армии парень – лысый, но волосатый. То есть у него росло, где не надо, а где надо, не росло. Голова – блестящая. Как яйцо. А от шеи до пят – рыжая шерсть. Такая несправедливость природы. Или, наоборот, справедливость.

Когда мы в первый раз пришли в баню, и Валера предстал во всей своей красе, старшина лишился дара речи. Он, вероятно, чувствовал, что это какое-то нарушение воинской дисциплины, но какое именно – понять не мог. И как наказать этого рядового орангутанга, он не знал. Дать ему наряд? Или велеть побриться от головы до пяток?

После минуты молчания старшина сказал:

– Этому мочалки не давать!

* * *

Диктор читает текст:

– Идут солдаты-кобели… Простите. Идут солдаты к обелиску славы!

* * *

Когда жена не хотела ложиться в постель, офицер хватал гранату и кричал: «Ложись!» А в постели всегда командовал: «Неле-во! Напра-во! Кру-гом! На пле-чо! Во-о-ольно…»

* * *

Военный портной мне объяснял: «У военных должно быть две формы: для праздников – парадный мундир, а для отступлений – драповое пальто».

* * *

Командир – как дорожный указатель: показывает всем, куда идти, но сам туда не идёт.

* * *

В армии все делается быстро, поэтому служба там тянется медленно.

* * *

Тяготы военной службы облегчают семейную жизнь. Сказал жене: «Ночные маневры», – и ушел. Поди проверь, с кем он всю ночь маневрировал.

* * *

Марш-бросок – это бег в каске, противогазе, с автоматом, вещмешком и шинелью за спиной, когда хочется все это бросить. Чем выше звание военного, тем легче он переносит марш-бросок. Лейтенант бежит с пистолетом. Майор едет в автомобиле. Полковник наблюдает в бинокль. Генерал проводит ногтем по карте.

Помню, во время одного марш-броска какой-то солдат настолько вырвался вперёд, что его чуть не обвинили в дезертирстве.

Страшней марш-броска, наверно, только заплыв в каске, противогазе, с автоматом, вещмешком и шинелью за спиной.

Такой заплыв провели однажды не то корейцы, не то вьетнамцы. Когда солдата, который первым доплыл до противоположного берега, спросили: «Самыми тяжелыми, вероятно, были последние метры?» – он ответил: «Наоборот, последние метры были самыми легкими, потому что никто из остальных семисот участников заплыва уже не мешал».