– Как вам это нравится, ребятки? – возликовала Мона. – Дворец!
– Ты имеешь ввиду, они придут на пикник? – Эми пила молоко. Всегда практичная, она рассудила – если беременна, молоко очень полезно.
– Не насмехайся – раздражение Джорджины было направлено скорее на Ника, чем на выкрутасы Моны. Ник не был с ней прошлой ночью, и она едва сдерживалась, чтобы не потребовать объяснений.
– Ну, Мона, не держи нас в неизвестности! Нам нужно доставить трон, чтобы королеве было на чем присесть, пока она будет есть хотдог?
Мона пыталась продлить ожидание, хотя все ее мысли были о Нике Элбете. В записке, просунутой под дверь сегодня утром, говорилось, что он должен сказать ей нечто важное. Сегодня вечером. После пикника.
– Ладно, сейчас. Дайте посмотреть. А, да. Так, так. О'кей. Ля-ля-ля. Спасибо мне за любезное приглашение, но… ах, да, вот…, – она ангельски улыбнулась. – Вы действительно хотите услышать остальное? – поймав ложку, которую в нее запустила Эми, Мона продолжила чтение. – Но…, – она опустила уголки рта, чтобы изобразить глубокое разочарование, как учил ее Билл Нел. – Ее Величество и Его Королевское Высочество искренне сожалеют, что предыдущие обязательства не позволяют принять это приглашение.
– Quel surprise![13] – фыркнула Джорджина.
Ник обещал прийти пораньше, договориться о последних мелочах и проверить готовность к празднику. Джорджина удержалась от вопросов о его кузине Роксане Д'Орсанвиль. Когда он вернулся из Срэтфорда, она упомянула странное возвращение халата. «Ужасно мило со стороны Роксаны, не так ли?» – был единственный ответ. У нее не хватило смелости спросить, что делала его кузина в Стрэтфорде.
Мона проигнорировала сарказм.
– Поехали дальше, «Ее Величество передает наилучшие пожелания в этот прекрасный праздник. Королевская семья знает о глубоких культурных связях и традиционных отношениях добрососедства между двумя нашими государствами. И мероприятия такого рода, как ваш пикник в честь Четвертого июля, укрепляют и развивают дружбу. Искренне ваш…» Я не могу разобрать подпись… Секретарь Ее Величества Королевы Елизаветы II. Проклятье, не могу прочитать фамилию.
– Они делают это специально. Разборчивые подписи там не в ходу.
– Что не в ходу? – как всегда бесшумно, Ник Элбет появился в гостиной, произведя различной степени разрушения в душе каждой из девушек.
– Ты выглядишь потрясающе! – заметила Джорджина, наливая кофе в чистую чашку, которую принесла из кухни в ожидании его прихода. При виде Ника она страстно пожелала иметь волшебную палочку, чтобы взмахом заставить испариться двух американок.
Мона показала ему письмо из Букингемского дворца и попыталась взглядом передать секретное послание. Увидимся позже, нечестная рожа, через мгновение, врун и бездельник. Только одна черная точка омрачала сегодняшний пикник. Билл Нел, Минерва и остальные члены группы поверили, что Ник продюсирует пьесу. Они придут сюда в полном составе. Она уверена, сегодня Ник справится с этой проблемой и надеялась, что к моменту, когда они узнают правду, лето уже закончится, и Мона будет дома, в Нью-Йорке.
А Эми серьезно взглянула на него поверх своего стакана с молоком. Когда она поставила его, Ник сказал:
– У тебя белые усики.
– Это мой новый образ.
– Птенчик взрослее, чем говорит. Или она испугалась, и ее волосы поседели. С тобой что-нибудь стряслось, Эми?
Коварный. Этот мужчина такой коварный. Он способен спросить, начались ли у нее месячные прямо перед Моной и Джорджиной, а те и не успеют ничего сообразить.
– Нет. Ничего.
Вскоре маленький дом и вся округа наполнились волшебным духом лихорадочного возбуждения. Вчетвером они были хорошо смазанным колесом: Ник – ступица, три девушки – спицы, связанны с ним, но равномерно удаленные друг от друга.
К пикнику все было готово. По предложению Моны Джорджина пригласила окрестных жителей.
– Таким образом они не смогут жаловаться на шум, – пояснила Мона.
– Умница!
Тайные намерения Моны прояснились, когда она стала стучать в двери ближайших домой и просить одолжить стулья, салатницы, подносы и полки в холодильниках. Джорджина, которую приучили никогда не просить незнакомых людей ни о чем, даже не справляться о времени, в удивлении наблюдала, как соседи, обычно сохраняющие такое постное выражение лица, чуть не поубивали друг друга в спешке стать гостями праздника.
Когда Эми вернулась после набега на универмаг со ста девяносто двумя воздушными шариками красного, белого и синего цветов, призванными символизировать количество лет американской независимости, они сформировали собственную команду надувальщиков. Готовые шары поступали в распоряжение Джорджины и Ника, и те привязывали их над дверными проемами, на крыше, в окнах, над столом и даже на капоте «Даймлера».
Американский и британский флажки украсили центр праздничного стола. Ник протянул из дома длинный электропровод и установил во дворе граммофон. Джорджина вынесла коробку с пластинками, хранившуюся под лестницей. «Мой отец любил марши» – весело сказала она, несмотря на грустное напоминание.
Три Мьюзкетера очень позабавились над идеей одеться в стиле сексуально-женственных Атоса, Портоса и Арамиса, но решили, что это уж слишком. Они остановились на красном, белом и синем. Предложение Эми одеться, как персонажи плаката «Дух 1776» было отвергнуто. Джорджина и Ник не знали знаменитого американского плаката, а Мона поинтересовалась, кто сможет сыграть маленького барабанщика.
Чувства Эми были задеты.
– Никто не обращает внимания на то, что я хочу сказать! Я – единственная настоящая американка здесь! – Янки из Новой Англии защищала свое наследие.
– Так что мне от этого? – внучка иммигрантов почувствовала холодный ветер предрассудков.
– Моя семья находилась в Америке в 1776 году. Я знаю, как праздновать четвертое июля!
– Ладно, моя семья прибыла в гавань Нью-Йорка четвертого июля, так что расскажи мне, как отмечать День Независимости.
Очевидность этой лжи была ясна каждому. Тем более, что Мона начала хохотать над своей наглостью и обняла Эми.
– Я прошу прощения. Не сердись, – она почувствовала, что Эми дрожит. Подхватила простуду? Должно быть, что-то не так, Эми никогда не выходила из себя до такой степени.
– Я тоже прошу прощения.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Эми заметила взгляд Ника.
– Я буду в порядке. Просто было столько волнений. Думаю, мне нужно проветриться.
– Я тоже пойду, – предложил Ник. – Все уже приготовлено. Гости начнут приезжать не раньше, чем через час.
– Нет, я…, – она посмотрела на Джорджину, словно прося разрешения.