– Знаю, однако, если бы?
– Я уже сказал, что никогда не приводил ее сюда. Как она могла обвинить его в подобных вещах? Она со своим несносным языком вечно вляпается.
– Извини, Ник. Я просто подумала…
– Ты просто подумала глупость.
– Я так виновата.
– Боже правый, в чем?
– Я лгала. Я чувствую вину за ложь.
– Глупый ребенок. Я вру все время. Это единственный способ сделать жизнь сносной. Если ты лжешь достаточно много, вранье становится правдой.
– Звучит, как цитата из Адольфа Гитлера.
– Перестань занудствовать. Вина, вина, вина. Еврейская болезнь. У меня была одна подружка-еврейка. Даже хуже, чем ты. Чувствовала себя виноватой по любому поводу. Ты должна избавиться от этого комплекса, Мона.
– Но я кажусь себе такой… ужасной. Не виноватой, а ужасной. Я соврала матери об Академии. Я даже лгала Джорджине и Эми. Они думают, что у меня каждый день занятия в Академии. А теперь я чувствую себя… ужасно, действительно, ужасно по поводу тебя. Боже, что скажет Джорджина, когда узнает о нас!
– Я не принадлежу Джорджине.
– Ну…
– Ну, что? Ходишь кругами?
– Ты принадлежишь мне?
– Нет, еще нет, во всяком случае. Но позволь мне сказать кое-что. Ты американка, а за Америкой – будущее. Британия – это прошлое. Британия кончилась, она вырождается. Эти английские девушки, которым ты завидуешь, эти английские красавицы – Джорджина, Минерва – подумай об этом, все они выглядят одинаково. Скроены по одной мерке, из одного материала, и он, к тому же, непрочный, разрушающийся. Ты не знаешь собственной силы, Мона. Эти девушки, все, которых ты видишь в журналах мод и прочих светских изданиях, как выродившиеся пудели, у них дурная кровь. Ты? Ты великолепная дворняжка, уличный боец. Ты из следующей волны, разве не видишь? Перестань терять время, боготворя Оливье и иже с ним. Будущее – это «Битлз», энергия рабочего класса, который плюет на манеры… и чувство вины! Когда я заглядываю в будущее, вижу Мону Девидсон, и вот, где я хочу быть.
И было продолжение. Они снова занимались любовью, но уже более неторопливо и чувственно. Он сказал, что им будет хорошо вместе. Что, на самом деле, у него нет амбиций продюсировать пьесы, и он совсем не уверен в ее таланте актрисы.
Они сохранят свои отношения в секрете, нет нужды сейчас причинять боль Джорджине. Он обожает Джорджину, нет вопросов. Она начала выбираться из ямы и устраивать свою жизнь. Антиквариат, например. Девушка знает в этом толк, потому что выросла среди подобных вещей. Идея приобрести ларек на рынке антиквариата – хороший способ стартовать. Она придумала посещать маленькие деревенские базарчики в отдаленных местах, покупать там дешево и продавать дороже здесь.
– Но…
– Что, но?
Мона не смогла сдержаться.
– Разве она не надеется выйти за тебя замуж? Ник поджал губы – недовольный школьный учитель.
– Если это ее надежда, я должен в подходящий момент вывести Джорджину из заблуждения.
– И когда же это случится?
Взрыв смеха напугал Мону.
– Что произошло с твоим чувством вины? Хочешь, чтобы мы прямо сейчас вернулись в Челси Мьюз и рассказали ей о нашей помолвке?
Стыд сменил вину. Она не может быть такой бессердечной.
– Конечно, нет.
В возрастающем безумстве ее счастья нет места жестокости. Джорджина, как он сказал, с каждым днем становится все более независимой. После появления очерка о трех Мьюзкетерах разные «потерявшиеся» друзья принялись звонить и посылать записки, включая этого гада, Питера какого-то, который бросил ее. Джорджина налаживает свою жизнь. Ник прав. Скоро ей не потребуется его; поддержка.
– Ладно, ну, что мы будем делать сейчас? – он надвигался на нее с явными эротическими намерениями.
Выскользнув из его объятий, она начала одеваться.
– У меня отличная идея. Моя бабушка только что прислала мне чек. Поедем к Харродсу и что-нибудь купим!
Трудно поверить, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но, кажется, он действительно захвачен ею.
__ Вот, примерь, – он достал из кармана пестрый платок и повязал его вокруг ее головы.
__ Цыганский стиль. Ты моя дикая, необузданная цыганочка.
Опьянение, которое Мона при этом чувствовала, позже было приравнено к восторгу от появления на сцене перед притихшей публикой. В настоящий момент она обожаемая звезда их любовной пьесы. Счастье переполняло Мону. Она подобна мчащемуся товарному поезду. Невозможно притормозить. Да поможет Бог тому, кто окажется на ее пути.
ГЛАВА 7
ЭМИ
Девять секунд удовольствия,Девять месяцев боли,Девять дней в клинике —И на свет появляется Полли.
С печалью Эми вспомнила, как вместе со своими маленькими подружками хихикала от собственной смелости, распевая «грязные» куплеты. Они играли в мяч на школьном дворе и повторяли непристойные песенки, услышанные от старших ребят. В том возрасте и в то время (могло ли такое быть всего лишь десять лет назад?) они даже не знали, откуда берутся дети.
Сегодня Эми знает, откуда появляются младенцы. Она беременна. Она уверена в этом. Число, отмеченное в календаре как последний срок, уже прошло. Ее грудь налилась и отяжелела, угрожая «перелиться» через чашечки бюстгальтера. Живот надулся. Ноги отекали и болели. Последние несколько дней ее подташнивало. Вопросов нет – беременна.
Возможно, это семейное. Матери было только девятнадцать, когда родилась Эми. Однажды в детстве она подслушала разговор взрослых. Гостивший родственник пошутил о поспешной свадьбе, но его быстро заставили замолчать. Хотя ее родители знали друг друга с трех лет и в семейном альбоме хранились фотографии, где они стоят рука об руку на пикниках и днях рождения, Эми, действительно, родилась через семь месяцев после свадьбы совершенно здоровенькой, в отличие от большинства недоношенных детей (но никто и никогда не упоминал об этом).
Она никому не рассказывала о своем затруднительном положении. Возможно, перелет через океан сбил ее менструальный цикл. Но, если она действительно беременна, они с Лу могут просто ускорить свадьбу. Аборт исключается. Не по религиозным или политическим причинам, а потому что он незаконен. В Америке, а не в Британии. Конечно, еще есть, время, чтобы обсудить эту проблему с Моной и Джорджиной.
По мере приближения праздничного пикника в маленьком особняке все больше развивались бурная деятельность. Эми не была уверена, как Мона и Джорджина отреагируют на ее крепнущую дружбу с Ником. Однако, надеялась, что они поймут особые отношения, появившиеся в ночь, когда он влез в ее окно.
Ник назвал Эми «птенчиком». «Слишком рано ты вылетела из гнезда», – заметил он. «Слишком молода, чтобы защититься от ястребов и стервятников, поджидающих жертву». Вскоре она со смешанными чувствами поняла – Ник не собирается вонзать в нее когти. Наоборот, он уселся, скрестив ноги, на полу в крошечной комнате и пригласил ее присоединиться. Они сидели напротив друг друга, как на церемонии заклинания у северо-американских индейцев, и шептались, словно шаловливые дети.