— Если ты рассказываешь людям, что тебя удерживали и принуждали, — это изнасилование.
— Я никому такого не говорила. — При ближайшем рассмотрении существо на ее руках в самом деле оказалось лысой собачкой, которую Лекси поставила на пол у своих ног. — Я думаю, они сделали вывод по картинке.
Собачка высунула черный язычок и лизнула розовую пачку, надетую на ее голое тельце.
— Ты знаешь, кто сделал это фото? — Если бы Шон не был в тот момент занят, он бы заметил вспышку.
— Понятия не имею. — Лекси открыла холодильник и вытащила две бутылки пива. — Я до последнего времени не знала, что на фото ты, настоящий ты. — Лекси захлопнула дверцу холодильника и посмотрела вниз. — Ням-ням, сокровище, осторожней.
Ням-ням, сокровище? Если бы Шон не был так зол, ему бы понадобилась пауза, чтобы сдержать позыв рвоты.
— Тогда кто же устроил всю эту чепуху с принуждением?
— Не я! — Она пожала плечом и взяла со стола открывашку. — Люди просто додумали. — Открыла бутылку и передала ее Шону, не спрашивая, хочет ли он. — Я не стала их поправлять. — Что очевидно. — Как когда я думала, что твоя фамилия Браун, а ты не стал меня поправлять. — Лекси чокнулась своей бутылкой о его. — Ура!
— Не вижу никакого повода для веселья.
Усмехнувшись, Лекси поднесла бутылку пива к губам.
— А я и не смеюсь.
— Нет?
Глаза глубокого синего цвета смотрели на него поверх коричневой бутылки, пока Лекси делала глоток. Она опустила «Молсон» и наклонилась, чтобы взять на руки свою уродливую собаку.
— Но могу поспорить, что ты хорошо повеселился в Сэндспите, когда я думала, что ты суперсекретный шпион, как Перри.
Из «Финес и Ферб»?
— Я не говорит тебе, что я шпион.
— А я также никого не просила засунуть хоккейную клюшку тебе в задницу. — Она взглянула на собаку и сказала: — Я не стала бы спать с тобой, если бы знала, что ты хоккеист.
— Но переспать со шпионом Перри для тебя нормально? — Они в самом деле обсуждают мультяшного утконоса? Лекси кивнула, снова сделав глоток, и теперь пришел черед Шона рассмеяться. — Я был там той ночью. Ты не можешь лгать мне или себе. Когда ты обхватила меня ногами за талию, тебе было все равно, даже если бы я оказался серийным убийцей.
Лекси опустила бутылку и сказала:
— Я никогда не лгала тебе.
— Я тоже тебе не лгал.
— Может быть, напрямую. — Она пожала плечами и посмотрела на свою собаку. — Обман по умолчанию — все равно обман.
— Точно.
Прижав собаку к груди, Лекси прошлась по кухне.
— Ты знал, кто я, с первой секунды нашей встречи. Я это не скрывала.
— Принцесса, это стало очевидно в то же мгновенье, когда Джимми затолкал тебя в гидроплан. — Он указал на Лекси бутылкой. — У тебя не было возможности сохранить такое в тайне.
— КО прав насчет тебя. Ты и есть мудак.
— Тогда зачем я здесь? — Шон сделал длинный глоток.
— Тогда зачем я здесь? — Шон сделал длинный глоток.
Люди, звавшие его мудаком, раздражали. Раздражали из-за невозможности удержать взгляд от того, чтобы скользнуть по волосам, забранным в хвост, по изгибу талии и симпатичной округлой заднице. Раздражали из-за чистой похоти, хлынувшей через желудок и заплескавшеся в самом низу живота. А в основном раздражали из-за хаоса, который Лекси создавала ниже его талии в частности и в его жизни в целом.
— Если хочешь продолжить с того, на чем мы остановились в Сэндспите, нужно спешить. У меня в четыре утра вылет в Аризону, — сказал Шон, не потрудившись скрыть раздражение в голосе.
— Не льсти себе. Это было не таким уж запоминающимся.
Шон мог бы напомнить Лекси, что заставил ее кричать от удовольствия, но не был настолько мудаком. Вместо этого улыбнулся и прошелся по комнате.
— Кому ты сейчас врешь, милая? — Он сел на пурпурную бархатную софу, заваленную вычурными подушками.
Лекси поставила пиво на стеклянный кофейный столик и тоже села, подогнув под себя ногу. Провела пальцами по кустику длинных волос на голове собачки. Только красные щеки выдавали, что Лекси слышала Шона.
— Почему ты не сказал мне, что играешь за «Чинуков»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если она хочет сменить тему, то ладно.
— Не пришлось к слову.
Лекси, наконец-то, подняла на него взгляд.
— Это мухлеж, но ты хорошо это делаешь. — Ее уродливая собачка запрыгнула на софу и затрясла балетной пачкой. — Намного лучше, чем твой кистевой бросок.
Шон был хорош и в том и в другом и предпочел проигнорировать это замечание.
— Я не понимал, что ты не знаешь, что я играю за «Чинуков», пока мы не оказались где-то за Ванкувером.
Собачка растянулась на животе, положив перед собой пушистые лапки. У этого существа были черные глаза-бусинки, которые смотрели на Шона сквозь пряди белых и черных волос, свисавших из дикого хохолка на голове.
— Это был первый час полета.
Собачка придвинулась к Шону.
— Тогда я подумал, что, возможно, к лучшему, если твой отец никогда не узнает, что я сорвал с тебя свадебное платье. Даже если это было сделано по твоей просьбе. — И это было полуправдой. Шон глотнул пива и поставил бутылку на кофейный столик.
— Поверь мне, я тоже не хотела, чтобы отец узнал об этом. И все же ты должен был мне сказать.
Шон посмотрел на собачку, которая еще немного придвинулась к нему. Большие волосатые уши и клочок шерсти на макушке в сочетании с морщинистой кожей и острым вздернутым носом превращали ее, вероятно, в самое уродливое животное, какое Шон только видел. И уж точно в самое странное.
— Ты мог бы упомянуть об этом на следующее утро в «Вафельном домике» или позже у твоей матери, когда она умирала от желания позвонить Венди. — Лекси нахмурилась. — Или когда я принесла ланч в твой спортзал и осталась там, чтобы очистить свой разум от описаний внутренностей твоей матери. Или когда я сказала, что мой отец считает тебя нытиком.
— В какой из разов?
— В любой. — Она нахмурилась еще сильнее, как будто не могла припомнить, что говорила об этом не единожды. — Или когда ты засунул руки мне под рубашку.
— Я не думал об этом, когда мои руки были под твоей рубашкой.
Шон тогда был сфокусирован на нежной тяжести ее груди в своей ладони.
— И мог бы упомянуть об этом прежде, чем сбежать из номера отеля посреди ночи.
— Я не сбегал. Я думал, что увижу тебя на «Морском кузнечике» утром. — Шон посмотрел на трусливую собачку. Потом снова перевел взгляд на Лекси. — Не должно было дойти до такого. Но вся эта ситуация просто нарастала как снежный ком, пока не вышла из-под контроля. У тебя есть опыт с такими делами.
— Ты должен был связаться со мной, когда вернулся домой.
— Я пытался. Твоя голосовая почта была заполнена. — Шон указал на собачку. — Это существо кусается?
— Она не существо и нет, не кусается. — Лекси помолчала. — По крайне мере, до сегодняшнего дня.
Шон посмотрел на Лекси.
— Что это такое?
— Ням-Ням не это. Она китайская хохлатая собачка. — Лекси провела пальцами по длинной шерстке, собранной в хвост. — Пожалуйста, следи за тем, что говоришь в ее присутствии. Она очень чувствительна, и ее легко расстроить.
— Какого черта?
— И никаких ругательств. Она это не любит.
— У нее есть чертова банка для ругательств?
— Нет, но идея хорошая. Вы с папой тогда могли бы помочь пополнить ее фонд жевательных игрушек.
— Иисусе.
Лекси снова нахмурилась.
— Грубый тон ее расстраивает.
— А эта розовая штуковина, которую ты на нее напялила, не расстраивает?
— Эта вещь из моей «Ю-ху» линии пачек для собачек от кутюр. Яркий розовый улучшает ей настроение, когда она расстроена.
Шон не собирался спрашивать, откуда Лекси знает, что ее собака расстроена. В основном ему было на это наплевать, да и он уже пожалел, что спросил об этой глупой пачке.
— Уже поздно. — Он что, действительно только что разговаривал о чувствах собаки? — Давай покончим с этим дерьмом. Зачем ты засунула записку мне в карман?
— Нам нужно поговорить о фотографии.