Читать интересную книгу Хозяева-2 (СИ) - Хлыстов Вадим

Однако их противник успел все же ударить первым! Два рукотворных смерча наконец нашли свою цель и двумя исполинскими копьями метнулись с неба на жертву.

Фигуры Второго Отца и Первой Матери немедленно, и казалось бесповоротно, исчезли под покрывалом клубящегося мрака, из которого вниз били ослепительно-яростные молнии. А мгла все прибывала и прибывала. Ее бешено кружащиеся волны неотвратимо накатывали на площадку, где на расстоянии вытянутой руки друг от друга, стояли мужской и женский силуэты. Но затем, в какой-то миг, облако темноты внезапно приподнялось и на том месте, где находились Яр и Марта возникли два светящихся кокона, облепленные клочьями воющего мрака. Они очень долго, блистающими шарами, то сжимаясь, то разбухая, мерились силой с все обволакивающей их чернотой разрушения. А когда это противостояние дошло до своей кульминации, коконы задрожали, пошли рябью, вдруг слились, превратившись в сияющую полусферу, и та с грохотом взорвалась, будто вспыхнул чудовищный вулкан! Первая Мать и Второй Отец Великого Дома Ибер ответили ударом на удар! В небе над ними возникло гигантское вращающееся огненное колесо, которое своим чрезвычайно острым пылающим ободом стало кромсать атакующую мглу, не подпуская ее к своим создателям!

В наступившей внезапно пронзительной тишине Яр угрюмо огляделся. Окружающие строения осели, оплыли как восковые свечи. Те деревья, которые не были прежде вырваны с корнем, сейчас тихо рассыпались серым пеплом. А плиты площади, на которых он стоял со своей спутницей, за исключением ровно очерченного круга, непостижимым образом сплавились в одну однородную массу, быстро превращавшуюся в такой же пепел, как и деревья. Яр гневно, совсем по-звериному зарычал и в его руках прямо из неоткуда возникли два меча. Он резко вскинул их вверх, а затем бросил в пространство пронзительный клич-призыв ко всем подчиненным чистым кланам. Второй Отец — главный охранитель Великого Дома Ибер со всех концов двух миров призвал на смертельное сражение своих воинов!

Марта за его спиной устало перевела дух, тоже огляделась, а затем неожиданно потерлась щекой о плечо своего спутника и тихо, совсем по-домашнему, проговорила:

— Сегодня прекрасный день для смерти, муж мой…

Яр посмотрел на нее искоса, а затем улыбнулся, как можно улыбаться только очень близкой женщине, с которой прожил вместе целую вечность:

— Ты как всегда права, драгоцейнишая. Ныне отличный день дарить смерть или умереть.

Потом осторожно отстранился, и не оглядываясь, едва касаясь земли, понесся вперед. В руках у Марты тоже возникли два меча и она, отстав на три шага, двинулась вслед за своим мужем — защитником, прикрывая ему спину. Они неслись сражаться во всем величии своей расы, Хозяев всех миров связанных Тропой, и под их редкими шагами, теперь не скрытыми личинами, стонала и дрожала земля.

Он на три головы выше самого высокого мужчины Терры и с идеальным телом атлета. Два громадных крыла за его спиной, сотканные из серебристого тумана, казалось, одновременно находились и в этой реальности, и в какой-то другой. Белые, волнистые волосы водопадом развивались за головой, а из-под большого лба мыслителя и философа, сейчас светясь холодной яростью, смотрели на мир миндалевидные, с разрезом до висков золотистые глаза, с вертикальными, черными зрачками.

Она, на две головы его ниже, с совершенным телом юной женщины. Огромные крылья за ее плечами, в отличие от крыльев Второго Отца, грозно трепетали двумя темно-муаровыми облаками. Красота и формы ее разгневанного лица были идеальны. Но главными, конечно являлись постоянно меняющиеся, то разноцветные, то абсолютно черные, вытянутые до висков глаза, полные коварства и изначальной лжи — величайшего и несокрушимейшего оружия Первой Матери Великого Дома Ибер. Бояться именно их взгляда заклинали разумных существ во всех мирах связанных с Тропой.

Эти двое все разрушающим потоком мчали на кровавую, бескомпромиссную битву, а за их спинами одна за другой, прямо в воздухе вспыхивали призрачные арки, из которых выпрыгивали ожившие кошмары из горячечно-бредовых снов людей. Подчиненные кланы, услышав клич своего вождя, немедленно явились ему на помощь. Великий Дом Ибер принял вызов Второго Отца Дома Пикчу. И горе сегодня побежденным…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})* * *

Едва увидев, что сияющее колесо из огня, созданное Яром и Мартой, коснулось рукотворного мрака, и его противники отразили нападение, Невр в четвертый раз ударил концом своего посоха по плитам лестницы Главного храма Сешта, призывая к себе всех человеческих магов Империи, находящихся по его приказу сейчас в столице. Потом быстро спустился по лестнице и, все ускоряя и ускоряя шаг, побежал навстречу своим извечным врагам. Он знал, что позванные маги сейчас появляются за его спиной и спешат за своим предводителем. Спустя несколько мгновений он уже несся вперед, паря над землей, а за ним, навстречу смерти или победе так же мчали в битву те, кто знал его как своего учителя!

Два несущихся отряда, излучающие взаимную ненависть, встречными валами столкнулись на главной площади полуразрушенной столицы Империи и одновременно, сходу, ударили каждый по своему противнику! Бордово-красная магия кланов Дома Ибер вгрызлась в фиолетовую волшбу человеческих колдунов, ужасающие речитативы на праязыке Яра, Марты и Невра свились в немыслимый клубок из хаоса, взаимно уничтожая друг друга и поднимаясь оранжевым облаком в небо, где колесо, сотканное из пламени, продолжало бороться с мраком. Одна сила встретила равную ей по мощи другую силу! Там, в небе, они замерли в смертельном противоборстве, а на главной площади столицы Тукана, отдав всю магию для небесного сражения, остались стоять две обычные стаи из особей разных рас, люто ненавидящих друг друга. Неспособность пользоваться волшбой была для них равносильна невозможности пить каждый день маковое молоко навсегда пристрастившемуся к этому зелью человека. За исключением Хозяев, человеческие маги и воины кланов Великого Дома Ибер, как и этот безнадежно зависимый больной, мгновенно стали терять все то, что давало им возможность оставаться мыслящими существами и держать свои инстинкты под контролем разума. Они превращались в животных.

Поэтому, если бы по какой-то немыслимой случайности, на столичной площади сейчас очутился сторонний наблюдатель, то он всеми фибрами своей души ощутил бы, что здесь встретились самые опытные, самые хитрые, самые безжалостные хищники. Хищники из мира, который давно умер, и мира могущего скоро войти в полосу своего расцвета. Все они, быстро и неотвратимо, под влиянием животной ненависти, стирали ту тонкую грань, что делает разумное существо — разумным. Одни твари горящими глазами начинали всматриваться в других тварей, ища на теле у врага уязвимые точки.

Кровь, черная как смола и красная как остывающая лава, толчками била в их жилах, посылая порция за порцией в мозг ужасные коктейли из гормонов, заставляя его пробуждать спящие за ненадобностью тысячи лет участки. От избытка новых ощущений, ничем неконтролируемой силы обе своры начали скалиться и подвывать. И случилось неизбежное. Последний проблеск разума исчез в их глазах. Одна стая всей своей мощью встала против другой стаи! Свора одних хищников, против своры других хищников! И выжить могла только одна. Третьего не было дано. Здесь и сейчас должна была состояться смертельная схватка за вершину в пищевой цепочке. Стремительно и бесповоротно у обеих стай начал работать инстинкт продолжения рода, подавляя собой инстинкт страха смерти, когда надо убивать, чтобы твоим детенышам хватило пищи, и они могли просто жить. Ярость, красная как кровь и сладкая как печень врага, танцевала смертельный танец, сметая все барьеры и ограничители, которые накладывает сознание на тело, на мораль, на все тонкое, что отделяет существо разумное от зверя. Твари из обеих свор всем своим существом теперь чуяли, что их биологический вид встал против чужого биологического вида. Они были из разных эпох. У них все было разное. Они рождались на других континентах. Их предкам светило разное солнце. Их пращуры дышали разным воздухом, они выходили из утроб своих матерей под разным небом, и под другими созвездиями. Даже горы, которые видели зарождение одного вида, теперь стерлись в пыль и были совершенно незнакомы другому виду. И поэтому у противостоящей стаи не было право на жизнь, на солнце, пищу и воду.