– Нет, совсем нет. Я пришла поговорить.
– Фирс?
– Нет, что ты, тут совсем другое.
ЧАСТЬ 30
Вика выключила воду, сдернула с сушилки полотенце, промокнула часть собранных в высокий пучок волос, которые намочила, принимая душ. Обернулась им, сделала несколько шагов и остановилась, смотря на себя в зеркало.
Провела ладонью по запотевшему стеклу. Девушка в отражении была другой. Во взгляде нет той наивности и доверчивости, что была раньше, нет неуверенности и страха. Зацелованные и искусанные губы, в глазах блеск, всего полчаса назад Руслан был с ней, брал ее настойчиво, но в то же время, боясь причинить боль.
Рядом с этими мужчинами она стала другой, совсем другой.
Прижала ладонь к груди, стараясь унять частое сердцебиение. Нет, такого быть не может, совершенно недопустимо и немыслимо. Но то, что она чувствовала, было настолько реальным, что становилось страшно. Ей начинали нравиться эти мужчины, каждый по-своему, но это было слишком очевидно.
Что это? Синдром жертвы, что влюбляется в своих насильников? Она о таком только читала в книгах и видела в кино. Но как тогда назвать те отношения, что были у нее с Антоном? Ведь она тоже была жертвой, он брал ее, когда она не хотела, терпела и воспринимала все происходящее как норму. Какой ужас!
Что же произошло сейчас?
Наглый и уверенный Альберт Фирсов, не доведи Господь любой женщине влюбится в такого. Но Вика видела, как он временами давал слабину, как с его красивого лица сходила маска вечно улыбчивого и наглого джокера, а в голубых глазах были боль и непонимание.
Ей тогда казалось, что он тоже запутался, как и она. Так хотелось понять, что же у него внутри, что он прячет на самой глубине души. Но лучше не лезть в чужую душу, там может быть очень темно и очень страшно.
А еще, Альберт временами просто прижимал ее к себе, нежно трогал шею, слегка сдавливая, лаская пальцами, смотрел в глаза, пытаясь что-то в них увидеть. Она даже привыкла к прозвищу белка, что он ей дал.
– Интересно, а белки живут в золотых клетках? – это был один из странных его вопросов, на которые Вика не могла ответить.
Руслан сегодня вообще выбил почву из-под ног своим признанием и словами о прощении. Не ожидала, реально не ожидала их и такого взгляда, ему было тяжело, Вика видела. А потом их секс на каком-то тренажере, откровенные ласки языком и губами, мощный, такой быстрый оргазм. Поцелуи обжигали, лишали разума и воли, Руслан, такой сильный и такой слабый одновременно.
Да, она теперь другая. Но все еще неясно, что будет дальше.
– Ты меня вообще слышишь? Ты что, оставишь все как есть?
– Ну, можно сказать, твоя шлюха готовит заговор, вот ты и воспитывай ее.
– Она не моя шлюха!
Вика приоткрыла дверь ванной комнаты, голоса стали слышны сильнее, Альберт с Русланом спорили, разговаривая на повышенных тонах. Тишина, тяжелые шаги, удар в стену, Вика вздрогнула. Руслан снова не мог взять эмоции под контроль.
Как только Вика ему рассказала о случайно подслушанном разговоре, тот сжал челюсти до побелевших желваков, того и гляди был готов сорваться с места и начать крушить и ломать все вокруг. Откуда в нем столько агрессии, Вика не понимала, но помнила подслушанные слова, сказанные теми девицами, что он как дикий зверь, может и убить.
– Нет, она моя. Дина постоянно шоркается около тебя, готовая раздвинуть ноги по первой команде. Я тебе поражаюсь, Рус, одну бабу, и то не мог поставить на место.
– Фирс, я сейчас врежу. А хотя нет, не буду портить тебе физиономию, пойду и разберусь сам.
– Предлагаю раздеть их догола и отправить в город пешком по трассе. Они бабы ушлые, не пропадут, – Альберт засмеялся. Шутник великий.
Вика представила, как Руслан может разобраться, поморщилась, еще чуть больше приоткрыла дверь.
– Какая любопытная маленькая белочка. Тебя не учили, что подслушивать и подглядывать - это нехорошо?
И как он так тихо подошел, что Вика не заметила? Альберт приоткрыл дверь, смотрел на девушку, улыбался своей фирменной наглой улыбкой. Рубашка расстегнута, между губ сигарета. Затяжка, кольцо дыма в потолок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Больно надо вас подслушивать, вы орете на весь номер, вас охрана на улице слышит.
Прошла мимо, кутаясь в полотенце, надо было взять халат с кровати. Руслан стоял у окна, смотрел неотрывно, так, что кожа покрывалась мурашками. Альберт насторожился, прищурил глаза.
– Так-так-так, ребятки, я что-то не знаю? Ну, кроме заговора стриптизерш против белки? С этим еще разберемся и накажем.
Альберт внимательно разглядывал Руслана и Викторию, затушил сигарету, вновь пригляделся.
– Я чувствую, в воздухе пахнет сексом.
– Фирс, не смешно, – низкий голос Руслана.
– А я тебя не собираюсь смешить.
– У Альберта Андреевича сегодня просто хорошее настроение, игры нет, оттачивать свое мастерство великого комика не на ком. Вот мы в роли публики сгодимся.
– Язвишь, да? Зубастая белка мне нравится.
– Даже не думала.
– Вижу, вижу, железный дровосек дорвался до сладенького.
– Альберт, не смешно. Ты что-то стал терять квалификацию, шутки все не смешнее, а остроты не острее, – Вика взяла халат, хотела пойти в ванну, чтоб надеть его, при мужчинах было неловко, хотя голую они ее уже видели, да и не только видели.
– Ты быстро учишься, моя смелая белочка, – Альберт не дает пройти, быстро берет девушку за руку, тянет на кровать, усаживая себе на колени. – Расскажи, как это было? Тебе понравилось?
Он точно не умеет читать мысли? Вика думала, что не умеет, но то, что Альберт прекрасный психолог, умеющий за несколько секунд считывать людей, это точно.
– Было, – уверенный ответ.
Смотрит в сторону, можно было, конечно, и не отвечать, но нет смысла из этого делать тайну, к тому же она уже была с ними двумя одновременно. Встречается глазами с Русланом, тот наблюдает, как Альберт гладит девушку по щекам и шее, распахивая полотенце, задевая грудь. А потом он целует ее нежную кожу, у него на глазах, легко касаясь губами. Руслан помнит, какая она на вкус.
– Альберт, – Вика тихо стонет, продолжая смотреть в глаза Ястребова, сама же запускает пальчики в волосы мужчины, гладит. И откуда столько смелости? Первая мысль была дернуться, вырваться, убежать в ванную, но это значит — снова спрятаться в своей скорлупе неуверенности.
Это так порочно — чувствовать на себе поцелуи одного мужчины и кожей обжигающий взгляд другого. Но отстраниться и оттолкнуть нет никаких сил, да Альберт не даст этого сделать, он всегда делает так, что она сама тянется и просит еще.
– Он так тебя целовал, скажи, ягодка, так? – отрывается, внимательно смотрит, снова гладит по лицу. – Давай, я позову его, и он покажет как? Ты не против?
Вика замирает, а Альберт уже ласкает ее живот, спускаясь, совсем распахивая полотенце, медленно накрывая пальцами промежность, продолжая целовать шею. Рядом тихие шаги, Вика, откинув голову, смотрит в почти черные глаза Руслана. Тот проводит по ее губам пальцами, она вскрикивает, когда Альберт, разведя ее колени чуть шире, задевает чувствительную плоть.
– Такая гладенькая, такая чувствительная девочка. А хочешь, мы будем в тебе оба, одновременно? Мой член в твоей попке, помнишь, как я ласкал и имел ее пальцами, а ты кончала, сжимая их своей узкой дырочкой? А член Руса будет в твоей киске, так глубоко, как только возможно. Мы будем в тебе оба, одновременно.
– Альберт!
– Что такое, моя ягодка?
Лучше бы он ничего не говорил, а молчал и целовал, от его слов щеки покраснели, стало даже стыдно. Хотя, почему ей должно быть стыдно за свое удовольствие? Да, такое было, Вика реально испытала оргазм от таких откровенных ласк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но она не успевает ничего больше ответить, как Руслан тянет ее вверх, заставляя встать, накрывая губы девушки своими.
Целует, нежно так, глубоко, что кружится голова, при этом Алберт ласкает ягодицы, быстро скидывая с себя рубашку, расстегивая брюки, гладит эрегированный член. Соскучился за сутки по девочке, сил нет, как. А как представил, что она отдавалась Русу, так вовсе начало колотить.