Глава 17.
Лилит.
Самого перемещения я не ощутила, вот только что была на площадке рядом с фургонами, и вот уже я на окраине посёлка, с противоположного края которого доносятся крики и виднеются клубы чёрного дыма. Видимо, нападающие подожгли что-то из хозяйственных построек.
Почти следом за нами начали открываться порталы дроу. Мне же больше проводник был не нужен. И так было понятно куда бежать. Что такое память тела и почему на неё возлагалось столько надежд у той же Ильрейс. я поняла именно сейчас. Я словно наблюдала за самой собой со стороны, с каждой секундой всё больше понимая, что сейчас моя задача — просто не мешать.
Не мешать телу жить в привычной для него атмосфере опасности и битвы. Где-то на краю сознания мелькает мысль о том, что же за жизнь вела Айриль, если освобождённые рефлексы превращают это стройное девичье тело в смертоносную машину? Короткая пробежка до другого края поселка оборотней, прыжок вверх, толчок от почти отвесного куска каменного уступа, ещё один, только с другой стороны, и перед упавшим на спину оборотнем вырастает фигурка, затянутая в кожу и хитин, с полностью закрытым лицом.
Летящий в оборотня удар я уже принимаю на свой клинок, вторая рука уверенно бьёт клинком снизу вверх, в открывшееся горло противника. Мысленно отмечаю, что мой, уже погибший, противник одет был почти также, как и мы.
— Пятый дом, знаки отличия на плечо! — раздаётся сбоку голос Ардиги.
Машинально сдергиваю плотную просмолённую ткань с большой плечевой пластины. Краем глаза замечаю, как вспыхивают ярко-синие цветы на доспехах. Это и полностью закрытые боевыми масками лица, вот и всё, что отличает нас от нападающих.
Но мне некогда стоять и анализировать происходящее, тело рвется в сторону. Израненный оборотень уже еле отбивается от троих нападающих одновременно, прикрывая собственным телом беременную женщину и двоих маленьких детишек, испуганно прижимающихся к женщине. Крайний ко мне из бандитов получает рубящий удар по шее сзади, второму я вспарываю бок, отвлекая на себя, чем и пользуется оборотень, добивая противника. Третьего берёт на себя Зайкиль, его я узнала по торчащей из-под маски косе.
Оборотень, молча салютует, благодаря за подмогу, киваю и оборачиваюсь. Ардига вьётся ужом на раскаленной сковороде, её обступили со всех сторон. Нападавшие быстро поняли, что появившиеся в посёлке дроу представляют собой серьёзную угрозу, поэтому попытались вывести из боя максимальное количество бойцов в масках.
Только оборотни тоже прекрасно знали, с какой стороны за клинок браться, да и спускать нападение на собственный посёлок не собирались. Женщины и дети очень быстро оказались в оцеплении мужчин-оборотней, любой пытающийся прорваться сквозь это живое ограждение, моментально оказывался сразу перед несколькими разъярёнными бойцами. Остальные оборотни занимаются зачисткой посёлка.
Нападающие оказывают яростное сопротивление, не считаясь с собственными ранами. Но противостоять на равных уже не могут, вспыхивающие стычки быстро затихают. Что удивительно, среди бойцов оборотней заметила и нескольких женщин, как мне показалось, мало уступающих мужчинам. Последний очаг сопротивления нападавших захлебнулся в центре деревни, у колодца.
В наступившей тишине что мы, что оборотни всё ещё напряжённо оглядывались, выискивая взглядом противников. Ардига даёт короткую команду, и дроу пятого дома, разделившись на несколько групп, исчезают, остаются только те, кто держится ближе ко мне на всякий случай. Мало ли вторая волна нападения пойдёт, чтобы наследница не осталась без прикрытия.
— Ваши прочесывают местность? — спрашивает прихрамывающий Димиркл.
— Да, мало ли. Кто-то же должен был доложить о произошедшем, координировать этих. — Ардига кивнула в сторону погибших.
Оборотни ещё не выпускали детей и женщин из-под прикрытия. Остальные стаскивали труппы на центральную площадь, и мне совсем не нравилось то, что я там видела. Нападавшими были мужчины дроу. Всего несколько светлокожих, но форма ушей и разрез глаз позволяли предположить, что это полукровки, которых я видела и среди мужчин пятого дома. Все были коротко острижены, что здесь считалось знаком позора и исключения из дома. Я внимательно осматривала погибших. Что-то мне совсем не нравилось, а что я не могла понять!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Громкий крик с краю деревни, один из оборотней падает, зажимая бок. Один, а точнее одна, из предполагаемых трупов вдруг резко подскочила, и петляющими скачками понеслась к границе посёлка, в сторону поросших лесом гор. Оборотни и мы были слишком далеко, чтобы её догнать, а мысль, что упустить эту резвую дрянь нельзя, стучала буквально набатом в голове.
Я, неожиданно даже для себя, выкинула вперёд руки. С открытых ладоней сорвались плети чёрного тумана, которые с жадностью тянулись за ускользающей добычей. К этой, пытающейся сбежать дроу, я испытывала лютую ненависть, настолько обжигающую, что она мешала дышать. И далеко не сразу я поняла, что это не мои чувства, что это чувства тех, кто нарастающим рокотом приближающейся бури, пытались докричаться до меня. Я не могла их понять, но помочь им утолить эту жажду мести я очень хотела, и мне было не жалко для этого сил собственной души.
Словно услышав мои мысли и получив разрешение, рокот в ушах сменился на победный рёв. Тонкие плети тумана превратились в сплошную волну, что с непредставимой скоростью нагоняла беглянку. Дикий, вымораживающий душу крик, резко захлебнувшийся. На месте, растворившейся в воздухе, черноты осталось только лежащее кучей изломанное тело.
— Мертвых отдельно, желательно в холод. Эту, — я показала в сторону беглянки. — Отдельно от остальных. Из этого колодца не пить. Из колодцев, сообщающихся с ним, тоже. Раненных в зависимости от тяжести ко мне, по очереди.
В наступившей тишине, мой голос прозвучал особенно громко. Как это обычно и бывает, даже в самой стрессовой ситуации, человек собирается и начинает действовать, если видит что-то знакомое, если наше, человеческое сознание, находит что-то, что может вывести в приоритет, на чём можно сосредоточиться.
Вот и у меня сейчас сработал подобный эффект замещения. О том, что здесь произошло, о том, что я участвовала в этой бойне, я буду думать потом. Сейчас важнее оказать помощь раненным, а единственный медик здесь, дипломированный так точно, это я. Кто б мне раньше подсказал о том, что я так резко сменю квалификацию и изменю любимому моргу. Подбежавший тут же Зайкиль уже просил много чистой материи и кипячёной воды.
— Постой, почему из колодцев не пить? — громко спросил кто-то из оборотней, схватив меня за руку.
— Потому что лично я бы туда кинула бы какую-нибудь отраву. — Вспомнила я, как избавлялись белые колонизаторы от коренного населения в той же Австралии. — С учётом, что вы оборотни, без вкуса и запаха.
К сожалению, раненных оказалось гораздо больше, чем мне показалось. Но и я работала не одна. Среди женщин оказалось сразу несколько знахарок, и запас лекарственных настоек, отваров и мазей здесь был такой, что любая аптека моего бывшего мира, могла только завидовать. Но что удивительно, работали мы быстро и слаженно, не мешая друг другу, а только помогая.
Пока я мыла и прокаливала скальпель, иглу и нож после каждого пациента, кто-то успевал вымыть стол, на котором я оперировала, застелить его чистыми простынями, подготовить воду, перевязочный материал и даже провести первичную обработку места ранения. В отличие от тех же дроу, что о раненных мужчинах не заботились и толком их не лечили, здесь умели и обрабатывать раны, и накладывать повязки.
На моём столе оказывались пациенты по степени тяжести, и оборотни, и дроу вперемешку. Более лёгкие ранения, где серьезной работы не требовалось, взяли на себя местные женщины, и тоже не делили пострадавших на "наших и не наших".
А самое главное, здесь были целительские амулеты! Вот теперь я видела эту самую магию. Не зажигающиеся светляки под сводами пещер, и даже порталы меня так не впечатлили. А вот работу целительских амулетов я рассматривала, буквально застыв.