– В полном, сэр, – отозвался кучер. – Никто не пострадал. Нам повезло, чего не скажешь о владельце той кареты. Кажись, это карета лорда Марбери.
Повнимательнее рассмотрев герб на поломанной дверце, Грегори увидел, что это действительно так.
С тяжелым сердцем он осознал, что не сможет уехать прямо сейчас. Ему придется позаботиться о том, чтобы отправить Марбери и Доусона. Так будет правильно. Но задача не должна оказаться слишком трудной. В конце концов, они же на постоялом дворе, где имеются готовые для найма лошади и экипажи.
Куда труднее будет заставить Пиппу сесть в карету, чтобы ехать домой.
Надо же было такое выкинуть – предложить свои услуги мистеру Доусону! В другое время он бы восхитился ее находчивостью, но не тогда, когда она находится под его опекой и делает противоположное тому, что должна делать.
К этому времени уже все высыпали из таверны поглазеть на кончину гигантского дерева и поохать над каретой. Пиппа в очках и низко надвинутой на глаза шляпе, чтобы ее не унесло очередным порывом ветра, была погружена в беседу с мистером Доусоном, при этом подбирая с земли разбросанные вокруг кареты вещи. Ей помогали двое детей.
Но где же Марбери?
Наверное, уже на заднем дворе, пытается найти новый транспорт. По крайней мере должен быть там. Грегори решил поискать его и посмотреть, нельзя ли чем помочь.
Он бросил еще один взгляд на Пиппу и мистера Доусона и поневоле подумал, как невозможно привлекательна она в мужском платье. Кажется, вполне довольная своим занятием и обществом старого джентльмена, она складывала вещи и о чем-то оживленно говорила.
Но потом Грегори увидел, как она прямо на глазах стала двигаться медленнее и вести себя по-мужски. И как слуга.
Хорошо.
Упавшее дерево выдвинуло ее деятельную натуру на передний план. Хотя бы на время она позабыла о том, что Грегори везет ее домой.
Но облегчение оказалось недолговечным и исчезло так же быстро, как и появилось. Его охватило нехорошее чувство. Им надо уезжать, а сделать это становится все труднее и труднее.
Он не поддастся панике, нет. Им пока придется остаться, но ненадолго, всего на несколько минут. И, закончив вежливо помогать Марбери, он усадит Пиппу в карету и повезет ее назад, к Берти.
Марбери на боковом дворе говорил с двумя конюхами, которые сидели на таком огромном суку, который Грегори, наверное, не смог бы обхватить руками. Работники пили эль, и, по их словам, кучер Марбери спал на чердаке.
– Он пьян? – спросил Марбери.
– Да, поди с полдня вам от него будет мало проку, – ответил один. – Вы когда приехали, он был уже хорош – да оно и понятно, в такую-то непогодь.
– Ах, болван несчастный, чтобы ему пусто было, – простонал Марбери. Он взглянул на подошедшего Грегори и угрюмо добавил: – Я хотел сказать, смазливый несчастный болван. Так достаточно вежливо, Уэстдейл?
Грегори не удостоил его ответа.
– Ты можешь нанять возницу, – сказал он и посмотрел на конюхов. – А как насчет лошадей и экипажа?
Он только теперь заметил, что упавшее дерево лишь чудом не задело конюшню.
– Нам придется выводить лошадей через заднюю дверь, – сказал один из конюхов. – Передние ворота завалены.
– А экипаж, которым вы меня снабдите? – спросил Марбери.
Второй конюх хохотнул, но это было больше похоже на всхлип, чем на смех.
– Боюсь, ничего не выйдет. Те два, что у нас есть, заперты внутри. Чтобы их вывести, нам пришлось бы выпилить стенку.
– Елки зеленые, да мы недели две только этот сук будем убирать, – сказал другой, похлопав ладонью по огромной ветке.
Марбери чертыхнулся.
– От вас двоих толку, что с козла молока. Где-нибудь поблизости можно нанять карету?
– Не ближе, чем миль восемь-девять, а то, глядишь, и вся дюжина! – Первый конюх старательно почесал подмышку и ухмыльнулся, довольный своими глубокими познаниями.
– А когда будет следующая почтовая карета? – Шею и уши Марбери заливало краской.
– Не раньше, чем завтра к вечеру, а с такими раскисшими дорогами, может, и послезавтра, – самодовольно поведал второй конюший.
– Вы вполне можете доехать до Тарстон-Мэнор верхом, – предложил Грегори.
– Нет, не можем. – Марбери обеими руками взъерошил свои курчавые волосы. – Доусон – старый человек, ему уже не под силу ездить в седле, тем более по такой грязной и скользкой дороге. Да и тряски он не выдержит. Если бы у него на заднице было хоть немножко мяса, то ничего, но он же ест, как воробей. Ты должен взять нас, Уэстдейл.
– Ну нет, – отрезал Грегори. – Я пока не еду на прием. – И он повернулся, чтобы проделать короткий обратный путь до гостиницы.
– Но ты же все равно собираешься, – не унимался Марбери.
– Позже.
– Ну так езжай сейчас. Твои друзья ведь могут подождать, не так ли? Или они будут плакать?
Грегори не ответил.
– Что с тобой такое? – пожелал знать Марбери. – От этого человека, возможно, зависит твое будущее. Я никогда не считал тебя красавчиком без мозгов, но, возможно, тебе куда больше подходит быть изнеженным будущим маркизом, которого больше заботят его бальные штиблеты, чем использование Богом данных талантов. – Он презрительно фыркнул. – Впрочем, ты ими особо и не блещешь. Я сказал так только потому, что ты из тех людей, кто падок на лесть.
– Поверь, последнее, чего я хочу, это комплимент от тебя.
– Ты ведешь себя неразумно, Уэстдейл. Очень неразумно.
– В твоем понимании – возможно, – бросил Грегори через плечо.
Марбери удалось поравняться с ним, и Грегори со смиренным вздохом придержал дверь, потому что в глубине души Марбери ему нравился почти с той же силой, как хотелось поколотить его.
Коротышка-граф переступил порог и оглянулся на Грегори.
– Все это дело плохо пахнет. Ты и я, мы оба едем на один загородный прием. – Марбери хмыкнул. – Как будто кто-то нарочно сводит нас вместе. Это заговор, как пить дать, заговор.
– Что ты так тихо, кричи громче, – проворчал Грегори.
Марбери закатил глаза и вошел в зал со своим обычным важным видом. Похоже, все снова собрались, на этот раз чтобы выпить по кружке эля за счет заведения.
Трактирщик вытирал слезы с глаз.
– Мы разорены, – объявил он всей честной компании.
Послышались сочувствующие вздохи и бормотания.
– Да нет же, – громко заверила его Пиппа, держа в руке кружку с элем. – Вы уберете дерево – когда-нибудь, – а до той поры это будет по-прежнему таверна «Старый дуб». Кто сказал, что дерево обязательно должно стоять? А после того как вы закончите его распиливать и уберете со двора, вы переименуетесь в…
– В таверну «Молодой пень», – громко съехидничал Марбери с презрительной миной.
Пиппа смерила его уничтожающим взглядом, затем улыбнулась трактирщику.