"Что-то не так!" - зазвенела в его голове тревога. Сперва - еле слышно. Секунду спустя - громче, заглушая птичьи песни - даже голова заболела.
"Не так! Не так! Не так!"
Корт широко распахнул глаза. И не зажмурился, как если бы увидал яркий день. Потому что дня не было.
Был вечер. Над головой - сквозь почти черные лапы сосен - мигало лиловое, сумеречное небо. Из звуков - стрекотание кузнечиков и уютное потрескивание угольков в затухающем костре.
Убийца сел и скривился - резкой болью отозвалось раненое бедро. А еще - сильно заломило в висках. Так, словно он выпил много зеленого вина, а сверху неосторожно опрокинул в себя две-три кружки пива.
Корт осмотрелся, потирая ноющую голову. Рядом - прямо на мху - мирно посапывала свернувшаяся в клубок Майя. Девушка чему-то улыбалась во сне, а из-под плаща, в который она завернулась по самую шею, торчала ее тонкая голая нога.
Через секунду Корт сообразил, что и сам не вполне одет. Точнее - совсем не одет. Сообразил он и еще кое-что. Нахмурившись и поджав губы, молодой человек откинул одеяло, которым был укрыт, и, сильно прихрамывая на хворую ногу, отправился искать штаны. Найдя и надев, услыхал тихий смех за спиной и обернулся, не прогоняя с лица суровости.
- Это было здо-ро-во! - бархатным шепотом сообщила ему Майя. - Давай еще раз! - ее глаза чарующе мерцали, лицо сияло.
- Где Аврора? - спросил Корт.
- Не знаю, - честно ответила девушка, нежно и лукаво улыбаясь убийце, и, перекатившись на спину, выгнулась, словно кошка, разнежившись в тепле, потянула к Корту руки, игриво перебирая пальчиками. - Иди ко мне. Что ж ты?
- Где Или? - продолжил вопрошать Корт, не меняя ни тона голоса, ни выражения лица.
- Не знаю, - фыркнула Майя. - Да и плевать, - уронила руки вниз.
- Мне не плевать, - ответил Корт и подхватил с куста сирени свою рубашку, быстро натянул и уселся в черничник, чтоб надеть сапоги.
Девушка сперва молча наблюдала, как он запихивает штаны за халявы и затягивает шнуры вокруг щиколоток, потом заговорила:
- Что она для тебя? Ты что? Влюбился в нее?
Корт смолчал. Взялся за куртку и пояс.
- На нее тебе не плевать, - возвысив голос, продолжила Майя. - А на меня? На нас? На то, что сейчас было - плевать?!
Убийца хмыкнул, еще больше нахмурился, и спросил:
- А что было?
- Мы любили друг друга! Ты - меня! А я - тебя! Или не заметил? - возмутилась Майя.
- Не заметил, - тут же отозвался Корт. - Я любил не тебя. Я любил свою супругу. Ту, которая давно умерла. Я видел Бию. Я целовал Бию. Обнимал и любил Бию. В священной березовой роще. А рыжей Майи там не было!
Девушка, услыхав эти слова, в отчаянии закусила губу.
- Ты не похожа на Шипа, Майя, - продолжил Корт, затягивая пояс и берясь за заплечные ножны с рубцами. - Шипы не обманывают друг друга.
- Корт! Это все - для тебя! Я всегда все делала лишь для тебя! - Майя, видя, что он готов уйти, подхватилась, теряя плащ, и бросилась к молодому человеку, повисла у него на шее, прижалась всем телом к его телу. - Пойми: я люблю тебя! - и поймала губами его губы.
Корт мягко, но твердо, расцепил руки девушки, отвел от себя и сказал все тем же безжалостным равнодушным тоном:
- Шипы не обманывают тех, кого любят…
Последнее, что он сделал у маленького костра на сонной черничной поляне - это натянул маскировочный колпак на голову. Потом забросил одну из двух дорожных сумок себе на плечо и нырнул во мрак ночного леса, сильно хромая, но быстро и бесшумно…
* * *
Бывший капитан дворцовой стражи Крол осторожно дунул на шапку тугой, белоснежной пены и сделал два больших глотка из толстостенной глиняной кружки. Пиво в трактире "Стопка" было великолепным: прохладное, душистое, в меру щиплющее язык и напускавшее приятный хмель в голову. Крол уже третью кружку потреблял и все с одинаковым удовольствием.
В последнее время бывший капитан от всего получал удовольствие. От почти беспрерывной езды верхом, от ночевок под открытым небом, даже от холодного июньского ливня, который застал его два дня назад в чистом поле и основательно вымочил.
Так сказывалось двухнедельное заточение в темнице Синего дворца. Если говорить кратко: Кролу оно не понравилось. Зато, получив свободу, он понял, как это здорово - быть вольным и скакать на любимом вороном Бедокуре вдоль зеленых лугов, золотых полей и темных лесов и дышать свежим ветром, а не гнилой плесенью подземелья; есть теплый хлеб, покупаемый у селян, и пить молодое вино или пенное пиво, а не грызть черствые корки и хлебать тухлую воду из железной кружки. Одно омрачало путешествие Крола: задание найти и спасти леди Аврору, вздорную девчонку, которую он терпеть не мог. Но так уж получилось, что теперь от этой капризницы полностью зависело будущее бывшего капитана дворцовой стражи.
Конечно, возникали у рыцаря и такие мысли: плюнуть на Аврору, на Исидора и на службу и сбежать в дальние края, чтоб продать подороже свои добрый меч и меткое копье какому-нибудь князю или лорду. И Крол поступил бы так, если бы не старый друг Мартен, который, получив капитанскую рапиру, стал и заложником в Синем дворце.
Так что, оказавшись на воле, Крол все равно остался пленником. И чтоб заработать полную свободу, а возможно и восстановиться в капитанской должности, требовалось одно - вернуть императору ненаглядную дочурку. Желательно, живой и невредимой.
Пока же Крол ловил те удовольствия, которые мог ловить, и потягивал прохладный ячменный нектар в поселке Чубуш, в кабачке "Стопка", и слушал, как мирно тикают резные ходики на стене у печки. Было утро, и желающих пропустить по стаканчику в харчевне совершенно не наблюдалось. Сам рыцарь сидел в такой ранний час на лавке за трактирным сосновым столом только потому, что приехал в "Стопку" вчера вечером и заночевал на местном сеновале. После пива и завтрака он решил двигаться дальше - в пущу, которая называлась Ольховые холмы. Он шел по следам Ремея Темной Кожи и его братьев.
Именно здесь, в "Стопке" написал пафариец свое последнее письмо императору Исидору. Это Крол уже знал точно: весь прошлый вечер он только и делал, что расспрашивал толстяка-хозяина о том, какие интересные люди заглядывали в его заведение. Трактирщик, будучи в том легком подпитии, которое не мешает обслуживать посетителей, охотно рассказал рыцарю о трех угрюмых темнокожих воинах, которые ему весьма запомнились.
- А не проезжала ли тут поблизости какая-нибудь юная леди? - спрашивал Крол, подсовывая хозяину заманчивую серебряную монетку.
- Леди? Не. Никаких леди у нас тут не было, - мотал головой трактирщик, накрывая пухлой и потной ладонью денежку. - Ну, разве что теток наших поселковых ледями назвать, - хихикал, багровея и похлопывая себя рукой по пухлому животу. - А вот в Совином замке, у князя Трифора, недавно леди появилась - это да. И вроде молоденькая. И вроде это невеста для молодого Гилбера - сына Трифора. Вот такие новости, любезный мой сэр. Так что, может, скоро повеселимся на свадьбе молодого князя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});