мне ворон и пластиковую панельку я со всей силушкой своей богатырской легко отодрал. И если множество блестящих микросхем, золотистых проводков и серебристых пластинок могли бы соблазнить любую сороку, то ворону было нужно только одно. А именно, голубоватый матовый кристалл. —
Кяр. Кевер-кеер. Ка-рор. «Держи. Энерго-камни дорогие. И пошли скорей.»
Ну раз дорогие, то убрал его в котомку к остальным. Пока ещё было достаточно светло, мы по дуге вернулись на тропинку и углубились в лес. И чем глубже мы уходили тем больше новых образов возникали в моей голове.
Вот ведь память, коварная штука, если её не стимулировать, то я снова откатываюсь к привычному уровню поведения и мышления. Всё равно что продолжать старые и затёртые до дыр комиксы листать, при пополнившейся ценнейшими знаниями и опытом библиотеке. Аж стыдно стало.
Активно думая, я по памяти Сергея вспоминал, что предшественники данной модели работали автономно и имели как стационарную, так и передвижную отлётную базу. И если предположить, что модель ИСК-18 не должна сильно уж далеко уйти от модели ИСК-12, которые в семье Кравец гоняли, то принцип работы у них оставался схожий. И не только работы, но и дальности полёта.
Максимальная дальность у ИСК-12 была семь километров. У новых моделей, пускай и несколько больше, но всё таки не двадцать. Если сравнивать нутрянку того, что увидел и того, что помнил по прошедшей жизни, то они не сильно изменились, а это значит от деревеньки и уж тем более от особняка Грековых самостоятельно дрон долететь не мог.
Выходит, в воздухе у них передвижная база отлёта, дающая им дополнительный километраж. Таких можно выставить вереницей и будет огромная зона покрытия. По тому же принципу полевые дроны работают, ловя связь от ретрансляторов, заранее операторами на участках поставленные. Все эти мысли я донёс Белому, вернувшемуся с патруля на краткий отдых.
— Слушай, товарищ мой пернатый. У них наверняка отлётная в воздух поднята. Если её найдёшь и из строя выведешь, тогда ни о чём переживать не придётся. У меня тут по любому дорожка прямая, так что не потеряюсь и вы меня не потеряете. Но главное, чтобы тебя не засекли и не словили. Ты понял? — погрозил я ему пальцем и тот кивнул.
— Кааау-рооу-ру. «Об этом можешь не переживать.» - отсалютовал он мне лапкой и взмыл в небо, направившись в сторону моей сгоревшей деревни.
Ну, по большому счёту уже не совсем моей и уж точно не деревни.
Став пеплом и собой удобрив землю, она вновь стала частью природы и вернулась на круги своя. На этом пепле потом и взойдут травы и деревья, если только люди там ничего не застроят. А они то могут. Они в этом ой как хороши. Чудом, что окружающий меня лес не выкопали и не размазали тонким слоем для нужд прогресса.
Идя по нему широким шагом и тихонько радуясь, что под старость лет натоптал плотную кожу на стопах, я всё же с каждой минутой начинал всё больше и больше волноваться. В особняке хоть и поздно, но явно спохватились пропаже своих ребят. И раз им был известен конечный адрес их поездки, то дронов выпустили исключительно по мою душу.
Поэтому я и старался поспешать, дабы скорее выйти из зоны их покрытия. Потому что, сколько в лесу не прячься, по тепловизору они находят человека в два счёта, что предыдущие модели, что, несомненно, новые. Единственное, что мне играло на руку и что удалось выудить из памяти Сергея Кравец, так это извечные проблемы связи, тянущиеся сквозь все поколения летающих машинок.
Первая проблема, чем дальше они находились от места старта, тем хуже передавался сигнал. Вторая же заключалась в том, что чем ближе дрон подлетал к аномалке, тем выше был шанс его потерять. Что именно имел в виду инженер семьи Кравец, рассказывая наследнику про аномалки, я не знал, но приблизительно по памяти того же Грея догадывался.
То были места, где законы привычного мира нарушались и изменялись. И если так судить, то мы с двумя летающими и говорящими воронами являлись той ещё ходячей аномальной зоной. Палец нам в клюв не клади, сразу гирю на ногу уроним.
— Ы-хы-хы, да, мы такие. — от мыслей злых и весёлых я в свою бородищу засмеялся, а когда далеко-далеко за спиной в воздухе что-то глухо бахнуло, то и вовсе улыбнулся. Главное, чтобы с Белым и Чёрным ничего не стряслось, а то я уже не представлял своё путешествие без них.
Но время шло, лес становился гуще, а вороны всё не возвращались. Над головой небо постепенно темнело и затягивалось набегающими с востока тучами, предвестников скорых дождей. До них бы стоит успеть хоть какое-то жильё найти и на постой попроситься, но пока что надо уйти подальше и пройти сквозь лес, который становился всё мрачнее и недружелюбнее.
И хоть обычным своим зрением я не наблюдал никакой опасности, ни зверей, ни гадов ползучих, ни даже следов их, то вот тонким восприятием чудилось в воздухе нечто странное. Как будто кто-то издалека за мной наблюдает, прислушивается, принюхивается. Да и на границе восприятия мелькало что-то едва-едва заметное, но пока не приближалось.
Держа гирьку наготове, я знай себе шагал и думы думал, как мне в случае нападения обороняться. И тут ещё знать бы от кого. Если это мажорики по лесу шарятся, то это полбеды, разобраться с ними теперь не сложно. А вот если это бот какой, тогда дела плохи.
Таких стальных болванов с человеческий рост вышиной мне по жизни видать доводилось. Аккурат когда Нижне-Сватовских выручать ходили, нас эти боты СКИПовские и оттеснили. И хватка у них в прямом смысле железная оказалась. С такими не побалуешь.
Ну и конечно в лесу ещё зверьё всякое оставалось. Как здесь, не знаю, но к нам в деревню иногда кабанье семейство пробегом наведывалось и заборы с лёгкостью проламывало. Так что списывать такой вариант со счетов не стоит.
И вот, блин, думай и гадай, кто сердце тревожит! Ведь если врага не видишь, так и не знаешь, как с ним бороться.
Поэтому плюнув на всё, решил просто дальше идти, благо дорога одна и даже в надвигающейся ночи ровненько так вырисовывалась на фоне деревьев. К тому же, чем темнее вокруг становилось, тем легче было разглядеть энергию, текущую в деревьях.
И если на участке моём бывшем яблоньки энергией спокойно и размеренно светились, то тут в лесу деревья раскрывались во всём своём интенсивном многоцветии. Настолько завораживающим и переливающимся, что диву давался.
Энергетически нити не только по их корням, стволам и веткам текли, но даже за пределы выходили и дорожками стелились по воздуху, аки слова вороньи. Они перекручивались, сплетались, расплетались и по всему выходило, что лес таким образом сам с собой общается. Но вот какой именно он вёл диалог, я понять не мог.
Только любовался всё сильнее и сильнее. А уж когда в переплетениях энергий начал узнавать понятные мне образы, то и вовсе подошёл к ним.
Ну потому что как не пойти, когда буквально в метре от тебя энергетическая бабочка распустила крылья, взмахнула ими и обратилась в цветок, распадающийся лепестками в сторону чащи. И каждый лепесточек на землю падая вырастал в новый цветок, рождая из бутонов новых бабочек, ещё краше прежней. И цикл этот повторялся и повторялся.
Я даже решил немного от тропы отойти и этим процессом полюбоваться, настолько это выглядело красиво и умиротворяюще.
Ведь ничего же страшного не будет, если я небольшой крюк сделаю. Тропа же вон как близко, в любой момент вернуться можно.
Да и поди ж цветы и бабочки энергетические, это не звери лютые. Какая от них беда?
Ну и что, что они всё дальше и дальше уводят.
Ну и что, что их только больше стало.
Ну и что, что под ногами влажно хлюпает…
Это же не так всё страш…шшшшш!
Услышал я звук раньше, чем почувствовал боль. Стоило мне перестать поддерживать ауру, как гирька на моём плече в мгновение слизнула пот и хорошечно так прижарила мне кожу. И вот тогда то я и использовал своё самое мощное заклинание.
— АЙ Б*Я ЁБ*НЫ ТЫ НА*УЙ! — по любому заговорённым был мой вопль, ибо вместе с ним слетело наваждение цветочно-бабочное. Исчезло как дым, явив передо мной тёмный лес и топную болотину, в которую я залез почти по колено, сам того не заметив. — Су*а-су*а-кобелина, это что за поебе…!
Договорить высоко-духовную мысль мне не дали. Мох и тина под моими ногами всколыхнулись и холодные ладони вцепились в щиколотки. И прежде чем меня потащили, я умудрился назад откинуться и с размаха воткнуть тело гирьки между двумя молодыми стволами близко растущих деревьев.
— А ну хрена тебе лысого! — крепко схватился я двумя руками за стальную