– Потом, – сказала она. Только скрипки ей сейчас не хватало! Марида совершенно забросила занятия с тех пор, как получила повышение, у нее было слишком много работы.
Она вошла в кабинет, закрыла дверь, опустилась на стул и задумалась. Она думала об Адиле. Он был таким же замечательным, как и раньше, все также полон достоинства, все также вежлив и предупредителен, также заботиться о ней, также помогает во всем. Марида вздохнула. Ничего не изменилось. Просто кто-то погасил свет. Кто-то, ранее включивший его, решил, что хватит, достаточно с нее счастья. А ведь не прошло еще и года! Неужели так будет всегда? Неужели в мире нет ничего настоящего, вечного, истинного!
Дверь распахнулась и вошла Хельга, потрясая газетой, которую она протянула Мариде.
– Вот, почитай, статья называется «Письмо влюбленного турка», на третьей странице.
– Зачем? – удивилась Марида.
– Просто так, – ответила Хельга. – Мне кажется, ты любишь подобные штучки.
Ничего не объяснив, она бросила газету на стол и ушла. Марида открыла третью страницу. Небольшая колонка в газете. Зачем Хельга ее принесла? Откуда она знает, какие штучки я люблю, подумала Марида с раздражением.
Хельга знала. Марида прочитала статью трижды. Потом вырезала из газеты и убрала в стол. А потом, вдруг испугавшись, что потеряет вырезку, переписала в свой дневник. Статья была собственно ни о чем и представляла собой письмо одного из читателей какой-то английской газеты.
Дневник Мариды. Письмо влюбленного турка.
В тот год я решил, наконец, познакомиться с девушкой из другой страны. Я поместил объявление в вашей газете, и очень очень долго ждал. Мне не пришло ни одного письма в течение шести месяцев. Потом я начал получать письма, некоторые девушки звонили мне. С некоторыми я встречался. Но все это были лишь мимолетные встречи, которые так и не привели ни к чему значительному. Я передумал, решив, что познакомиться через газету невозможно. А через несколько дней я получил письмо от девушки. Ее звали Лена. Она была русской, но уже много лет жила в Лондоне, закончила там колледж и теперь работала. Она рассказала о себе, мне понравилось письмо, и я ответил ей. Потом мы стали писать друг другу, а однажды она мне позвонила.
– Почему мы все время пишем? – спросила она. – Приезжай ко мне, или, если хочешь, я могу приехать? Например, через месяц, когда у меня будет отпуск.
К тому моменту я еще ни разу не видел ее.
– Приезжай, – согласился я. Ее голос мне понравился
Через месяц мы встретились. Лена оказалась милой невысокой блондинкой, очень веселой и шумной, она громко заразительно смеялась, но умела и слушать, она очень внимательно молчала, когда слушала.
– Я живу у подруги, – сказала она, когда наша первая встреча подошла к концу, – Она тоже хочет с кем-нибудь познакомиться. Ты мне понравился. Может быть, у тебя есть какой-нибудь друг, с кем я могу ее познакомить? Она родилась в Узбекистане, даже сможет понимать ваш язык. К тому же, она уже много лет живет в этом городе.
Я задумался. У меня был хороший друг, и у него не было невесты.
– Хорошо, можно попробовать, – согласился я.
– Только она такая же, как я, – продолжила Лена. – Она хочет, чтобы получилось что-то серьезное. Как у нас. Я хочу, чтобы наши с тобой отношения продолжались.
Я кивнул, и на следующий день мы вчетвером встретились в кафе, в небольшом парке. Лена была с подругой. Ее подругу звали Магуль. Она была очень худенькой, высокой девушкой с большими карими глазами и короткой стрижкой. Она не была красивой, не была яркой, была тихой и молчаливой, и я обрадовался, что письмо мне написала Лена, а не Магуль. Мы сели за столик и сидели до самого вечера, а потом отправились гулять по парку. Магуль все больше молчала, мой друг тоже молчал. А когда мы разошлись, он сказал мне, что не представляет, как можно встречаться с девушкой, с которой не знает о чем говорить. С девушкой, у которой очертания ее фигуры с трудом прослеживаются даже под тоненьким свитером. Она не понравилась ему.
Я не знаю, виделись ли мой друг и Магуль еще раз, получилось ли у них что-нибудь. Гораздо интереснее, что я никогда больше не видел Магуль. Она жила в том же городе, но ходила в каком-то параллельном пространстве, которое никак не пересекалось с моим. И я думаю, каждый день, когда просыпаюсь утром, что было бы, если бы и пространство Лены также не соприкоснулась с тем, в котором живу я. Ведь Лена была несоизмеримо дальше от меня, она жила в другой стране. Она просто написала мне письмо.
Я встаю со скамейки в парке, беру за руки детей, и иду встречать жену, которая возвращается с работы. Дети бегут ей навстречу. Она улыбается. А я вновь и вновь чувствую благодарность судьбе, которая каким-то непостижимым образом сделала так, чтобы наши дороги, пролегавшие так далеко друг от друга, вдруг пересеклись.
Спасибо, за то, что я написал это объявление. Спасибо за то, что она мне ответила.
Марида переписала статью. Значит, все-таки в мире есть настоящие чувства. Почему же они обходят ее стороной? Неужели, Ираклий прав? Неужели все дело в ее таланте? Видимо, придется снова взяться за скрипку, раз такова ее судьба.
Дверь отворилась, и заглянуло лукавое личико Хельги.
– Ну, как? Классно? – спросила она.
– Спасибо! – ответила Марида.
– Хотя я заглянула вовсе не за этим. Все мы мечтаем о счастье, это давно известно! Но, хочу напомнить, что твои маленькие подопечные совсем расшалились, и тебе придется их приструнить! Ты же у нас старшая!
Марида устало поднялась.
– Слушай, я не знаю, почему не выбрали Карлитоса.
Хельга остановилась и посмотрела ей в глаза.
– Потому что ты лучший сотрудник пансионата, Марида. Ты не знала этого? С тех пор, как ушли старенькие, ты стала лучшей.
– А Адиль?
– Ты лучше, – просто ответила Хельга. – Он не умеет вовремя метнуть в люстру вазой.
– Это смешно! – возразила Марида.
Лицо Хельги стало серьезным.
– Однажды мы с Денисом пили пиво в баре. Все ушли, и мы остались одни. Мы много выпили в тот день, очень много. И я воспользовалась моментом, чтобы задать вопрос, который волновал меня. Я спросила, кто из сотрудников пансионата является изначальным защитником, кроме него и Карэна… Он назвал мне тебя.
Марида замерла, широко раскрыв глаза.
– Ты навсегда останешься в пансионате, – вспомнила она слова, которые сказал голос.
– Ты одна из всех нас, – продолжила Хельга. – Ты принадлежишь светлой стороне, и ничто не в состоянии изменить этого. Мы, остальные, находимся в постоянной борьбе с самими собой. Это так, Марида. Так мне сказал Денис.