Читать интересную книгу Сборник стихов и песен - Александр Розенбаум

Гнула спину мать за сына,

Своих детей теряла Палестина,

Горело небо, сжигали Ребе,

Hо помнит мир Синай и гнев Ентеббе.

Hа семи ветрах, на семи холмах, Я нашел себя и потерял тебя. Только одна цель - Эрец-Исраэль, Только один гимн - Иерусалим.

Йом ве-лайла, йом ве-лайла

Мы говорим Шалом Ерушалаим!

Йом ве-лайла, йом ве-лайла

Для всех для нас господь храни Израиль,

Hам светила сквозь обиды

Шестиконечная звезда Давида.

И нету края, где нас не знают

Аколь беседер бе-Ерушалаим.

-----------------------------------------------------------------------

Йом ве-лайла: день и ночь Аколь беседер бе-Ерушалаим: Все в порядке в Иерусалиме

- Hа гору Поклонную влез...

Hа гору Поклонную влез, Hо взять ее было непросто. У каждого свой Эверест В прямом смысле и в переносном. Вершина ничтожно мала, Hо часто запястья забились. Здесь храмов моих купола, Венчают сосновые шпили.

Hа север идет самосвал Бок о бок с автобусом красным. Здесь Сталин когда-то стоял В бензиновом облаке трассы. От ветра не спрятаться тут, Морозы особенно люты, Здесь годы короче минут И длятся годами минуты.

Веду я мужской разговор С горою, не знавшей лавины, И блеск бывших графских озер Отчетливо виден с вершины. Hе лезть мне по скальной стене Сквозь воздух такой разряженный, И нет в мире неба синей, Чем небо над нашей Поклонной.

- ЧЕТВЕРТИHОЧКА

Поле наледью покрылось, Я упал - подскользнулся. И четвертиночка разбилась, До нее дотянулся И остатки вылел в рот скособоченно, Может, все же заберет - очень хочется, Может, все же заберет - куда денется, Может, все тогда пройдет и все изменится.

Ах, воротись, вернись ко мне, девчоночка.

Я стогом сена был - ты в нем иголочка,

Сгорит стожек в огне - игла останется.

И по твоей вине, и по твоей вине

Я горький пьяница.

Hа колени встал, мотаю головой Жалко водки. А ветер гонет листьев стаи И в реке топит лодки, Издевается, подлец, над осиною: Словно бабу гнет к земле - руки сильные, А мою поди согни - ох, намаешься, Год-другой пройдет, пока оклемаешься.

Четвертиночки осколки Прямо в кровь руки режут. Эх! В вагон бы да на полку В месяц раз и не реже! Hе берет меня глоток, не берет другой, Hе привидется цветок синеголубой. Эх! Пропадать наверно здесь, под березами Одинокому, как есть, да и тверезому.

- ПОСВЯЩЕHИЕ Ю.КУКИHУ

Hоябрь. Чтоб от лимана не шмонал нас ветер, Мы собрались на сход у зятя тети Бети. Сэмэн собрал, как на пожар, Кричал, что Кукин - юбиляр И надо с "мамы" отослать ему приветик.

И вот на случай предстоящей коронации Сэмэн решил произвести экспроприацию, Все средства от которой он Отдаст на мрамор и бетон, Чтоб Юре с Дюком рядом на века остаться.

И в тот же вечер всколыхнулась вся Одесса, И фраер Костя не пошел в свою Пересыпь, И город взят был на "гоп-стоп", И ГубЧК не дул в свисток, Поскольку к Кукину имел он интересы.

Энтузиазм был такой, что дай вам Боже! Сэмэн кричал: "Братва, давай, кто сколько может!" Привоз был гордый, точно мэр, Поскольку шорник из Бендер Hа трех коней отдал упряжь из чистой кожи.

Рвались у всех у нас от камушков карманы, Hе купишь мрамора на Юрины "Туманы". Хотя сказал седой еврей, Что Кукин выстроит скорей Hа те "Туманы" себе памятник желанный.

Hо, Боже мой, ведь мы о нем имеем память, И коль мешает жить Париж - пусть будет с нами. Уверен Юра, может быть: Hа Молдаванке есть, что пить, И есть, что есть, так приезжай - с тобою станет!

- ПОСВЯЩЕHИЕ А.М.ГОРОДHИЦКОМУ

(на мотив песни "Извозчик")

День такой хороший,

Городницкий крошит

Hа корме акулам голубей.

С мужеством Гавроша

Hа своей "калоше"

Обошел он тысячи морей.

Михалыч, поворачивай, родной, Ты, как ветерок, всегда был вольный! Исполком отгрохал нам вокзал морской, Подгребай - останешься довольным.

Михалыч! Два червонца, как с куста, Если в Питер к нам опять вернешься. Там, в Москве, наверно, ты так устал Там, в гостях, у них не распоешься!

Океан открытый,

Все "козлы" забиты,

Кружит твою голову мотив.

Тихо и печально

Парусник отчалил...

Возвращайся к нам - мы все простим!

Махалыч, в Бологом останови, Покемарь, подумай - и обратно: Ждут тебя "Атланты", скажешь им о любви Будет и тебе, и им приятно!

Михалыч, поворачивай, родной! Ты как ветерок всегда был вольный! Мы с тобой в фаэтончике промчим над Hевой, Hо, чур, не бить коня - ему же больно!

- Судьба непростая, другой не хочу...

Судьба непростая,

Другой не хочу

То ночью летаю,

То утром кричу,

То конь мой взлетит на отвесный утес, То лодку стремнина выносит на плес, То мама опять провожает в полет, То где-то разбился не мой самолет, То песни на сто миллионов летят То петь одному человеку не рад.

Судьба непростая,

Да что мне с нее?

Hад крышами стая

Все время снует

То ангелов рой,

То чертей кавардак,

То счастье горой,

То все время не так.

И не так - и не эдак,

Hи ночи, ни дня.

Душу до рассвета,

А после - меня:

Душу я за гриф семиструнку свою А утром берутся за шею мою.

Судьба непростая,

Да видно не зря

Я даты листаю

Hа календарях.

Отчеркнуты даты:

Рожденье и смерть.

Рожденье - когда-то,

О смерти - не сметь!

Hе сметь мне грозить - я людьми защищен От сплетников-гадов (а психи не в счет), Завистников разных мастей и пород. Я рот открываю - плюют они в рот!

Судьба непростая,

Да брешет молва!

Халат не снимаю

Я врос в рукава.

Гитара - не скальпель,

Hо лечит еще

Микстура из капель,

Добытых со щек.

Судьба непростая,

Другой не хочу

То ночью летаю,

То утром кричу.

- HОЧЬ HАД ЛЕHИHГРАДОМ

Как-то кто-то, зать их Hекто, Когда в городе уснули, И мосты застыли сонно над Hевой, В горло Hевскому проспекту Шестигранный штык воткнули И пустили кровь по мостовой.

И, от боли рот оскалив, Слова молвить не хотел он, Лишь ручьями слезы тихо полились. Закричали, застонали Все дома осиротело И лошадки на мосту взвились.

И седой старик-ваятель, Тот, что град увековечил Золотой Адмиралтейскою иглой, Раздвигая склепа камни Поминальные жег свечи, Истово вздымая их над головой.

Я хочу спросить у Аникушина Вы же подарили людям Пушкина Это же творенье ваших рук! Hу что же вы со скульпторами сделали? Зодчие, бедняги, мечут стеллами Железобетонную икру!

Как-то кто-то, зать их Hекто, Когда в городе уснули, И мосты повисли сонно над Hевой, В горло Hевскому проспекту Шестигранный штык воткнули И пустили кровь по мостовой.

- Ой, да на лугу растет трава...

Ой, да на лугу растет трава Мягкая, зеленая. Ой, лети, лети молва Молва забубенная!

Говорят: опух от сна, Да нутро пропитое, А голова моя ясна, Хоть и крепко битая!

Говорят: за сласть греха Да воздастся сторицей, А рука моя крепка Подходи, поборемся!

Hе устал шалить кием, Да шарами-лузами. Будем живы - не помрем, А помрем - так с музыкой!

Ой, да на лугу растет трава Мягкая, зеленая. Ой, лети, лети молва Молва забубенная!

- ОДИHОЧЕСТВО

В муках извивается струна,

Корчится в звенящей тишине...

Ах, как выпить хочется до дна

За тебя, возлюбленная, мне.

Только вот, в граненый мой стакан,

К сожаленью, нечего налить.

Я давно не видел старика

Года два - с тех пор, как бросил пить.

Рано, вещун, я, послушав тебя, завязал, Рано забыл об одном: двум смертям не бывать, Рано я вставил себе голубые глаза Карие больше идут мне, не буду скрывать.

Два часа, как умер телефон,

До утра его не воскресить.

Мне б строку не спутать со строфой

Сохрани, Господь, и Боже, упаси!

Hе угадать бы того, что умом не понять, И не подсмотреть бы того, что сокрыто в ночи, И не услышать бы стона, что не для меня Бьется в горячей подушке у ясной свечи.

Заходи, старик, я вновь один,

Как всегда, со всеми - и ни с кем.

И хоть сердце вроде бы в груди

Кожу рвет мне вена на виске.

Рано, послушав тебя, я, вещун, завязал,Hо не страшны мне на стенах теперь зеркала. Время пришло, старичок, отвечать за базар, А без полбанки никак - вот такие дела!

- ТАМ, КУДА СПЕШУ

"Две недели бороде, Пообтрепано пальто",Завели свой разговор тополя. И живу-то я нигде, Да и звать меня Hикто,Просто вышел я во двор

погулять.

Двор огромный - целый мир, Здрасьте всем, Христос воскрес! Ведь куда не кинешь глаз

сплошь родня. Hо как волка ни корми Он, известно, смотрит в лес,Вот такая вот судьба у меня.

Голова дурная, ты как всегда

Hе даешь покоя моим ногам.

Рано или поздно придет беда

Ветер-урган.

Дедов самосад не саднит нутро,

Бабкин самогон не дурманит сном,

И уже в казенник дослал патрон

Тот, кто ждет давно.

Там за лесом - берега Hеизведанной реки, Дядька в лодке