Но у размороженных ископаемых до 20 000 поколения не было вообще никакого увеличения вероятности развития способности использования цитрата.
Колено Ara-3 до 20 000 поколения было точно таким же, как все другие колена.
Хотя его члены принадлежали Колену Ara-3, они не обладали мутацией A.
Но после 20 000 поколения Колено Ara-3 было «подготовлено».
Только они были в состоянии получать преимущество от «мутации B», когда та подворачивалась — что, вероятно, происходило в некоторых других коленах, но без полезного эффекта.
Бывают моменты большой радости в научном исследовании, и это, конечно, должен был быть один из них.
Исследования Ленски показывают, в микрокосме и в лаборатории, сильно ускоренные, так, что они происходят прямо на наших глазах, многие из основных компонентов эволюции путем естественного отбора: случайную мутацию, за которой следует неслучайный естественный отбор; адаптацию к одной и той же окружающей среде отдельными независимыми маршрутами; то, как последовательные мутации, надстраиваются на своих предшественниках для возникновения эволюционных изменений; то, как некоторые гены при оказании своего воздействия опираются на присутствие других генов.
И, тем не менее, все это случилось за крошечную долю того времени, которое обычно уходит на эволюцию.
Есть комическое продолжение к этому триумфальному рассказу о научном предприятии.
Креационисты его ненавидят.
Мало того, что он показывает эволюцию в действии; мало того, что он показывает, что новая информация вносится в геномы без вмешательства создателя, возможность чего они все были научены отрицать («научены», потому что большинство из них не понимает, что означает «информация»); мало того, что он демонстрирует способность естественного отбора соединять комбинации генов, которые, по наивным вычислениям, столь любимым креационистами, должны быть равносильны невозможному; он также подрывает их центральную догму «неупрощаемой сложности».
Поэтому неудивительно, что они были в расстроены исследованием Ленски и жаждали найти в нем недочет.
Эндрю Шлафли, креационистский редактор «Консервапедии», вводящей общество в заблуждение имитации Википедии, написал доктору Ленски требование предоставить доступ к его исходным данным, по-видимому подразумевая, что были некоторые сомнения относительно их достоверности.
Ленски был даже не обязан отвечать на это дерзкое предложение, но он ответил, очень по-джентльменски, мягко предложив Шлафли потрудиться прочесть его работу, прежде чем ее критиковать.
Ленски продолжил, выразив красноречивый момент, что его наилучшие факты хранятся в виде замороженных культур бактерий, которые любой мог бы, в принципе, исследовать, чтобы проверить его заключения.
Он был бы счастлив послать образцы любому бактериологу, имеющему компетенцию, чтобы обращаться с ними, указав, что в неквалифицированных руках они могли бы быть весьма опасными.
Ленски перечислил эти требования в беспощадных деталях, и можно было почти услышать то удовольствие, с которым он это делал, прекрасно зная, что Шлафли — если вам будет угодно, адвокат, а вовсе не ученый — и едва ли будет в состоянии даже выговорить такие слова, уже не говоря об обладании квалификацией бактериолога, компетентного выполнить современные и безопасные лабораторные процедуры, сопровождаемые статистическим анализом результатов.
Делу колко подвел итог знаменитый научный блогерный острослов П.З. Маерс пассажем, начинающимся: «Снова Ричард Ленски ответил тупицам и дуракам из Консервапедии, и парень их намного превзошел».
Эксперименты Ленски, особенно с изобретательной техникой «сохранения ископаемых», показывают способность естественного отбора создавать эволюционные изменения в масштабе времени, сопоставимом со временем человеческой жизни, прямо у нас на глазах.
Но бактерии предоставляют другие впечатляющие, хотя и менее проработанные примеры.
У многих бактериальных штаммов эволюционировала резистентность к антибиотикам в эффектно короткие сроки.
В конце концов, первый антибиотик, пенициллин, был героически разработан Флори и Чейном еще только во Вторую Мировую войну.
С тех пор новые антибиотики выходили через короткие промежутки времени, и бактерии эволюционно развивали резистентность почти к каждому из них.
В настоящее время самым зловещим примером является MRSA (метициллин-резистентный стафилококк Staphylococcus aureus), который преуспел в деле превращения множества больниц в весьма опасные для посещения места.
Другая угроза — «C.diff» (Clostridium difficile).
Здесь снова у нас есть естественный отбор, благоприятствующий штаммам, стойким к антибиотикам; но эти свойства перекрываются другими.
Длительное использование антибиотиков имеет тенденцию убивать в кишечнике «хорошие» бактерии, наряду с плохими.
Помимо резистентности к большинству антибиотиков C.diff. способствует отсутствию других видов бактерий, с которыми она обычно конкурирует.
Существует принцип «враг моего врага — мой друг».
Я был слегка раздражен, прочитав брошюру в комнате ожидания у моего доктора, предупреждающую об опасности прерывания полного курса антибиотиков.
С самим этим предупреждением Все в порядке; но у меня была причина для беспокойства.
Брошюра объяснила, что бактерии «умны»; они «учатся» справляться с антибиотиками.
По-видимому, авторы думали, что явление резистентности антибиотиков было бы легче понять, если бы они назвали его обучением, а не естественным отбором.
Но разговор об умных и обучаемых бактериях совершенно сбивает с толку, и прежде всего он не помогает пациенту понять смысл предписания продолжать принимать таблетки, пока они не закончатся.
Любой дурак может увидеть, что не правдоподобно описывать бактерию как умную.
Даже если бы были умные бактерии, почему преждевременное прекращение имело бы какое-нибудь значение для обучаемости умной бактерии? Но как только Вы начинаете думать в терминах естественного отбора, все становится совершенно логично.
Как и с любым ядом, эффект антибиотиков, чаще всего зависит от дозировки.
Достаточно большая доза убьет все бактерии.
Достаточно низкая доза не убьет ни одной.
Промежуточная доза убьет некоторые, но не всех.
Если есть генетические вариации среди бактерий, такие, что некоторые из них более восприимчивы к антибиотику, чем другие, то промежуточная доза будет в самый раз для отбора в пользу генов резистентности.
Когда доктор говорит Вам завершить весь курс таблеток, это для того, чтобы увеличить шансы убить все бактерии и не оставить резистентных или полурезистентных мутантов.
Ретроспективно мы могли бы сказать, что если бы только все мы были лучше обучены мыслить по-дарвинистски, мы раньше были бы разбужены опасностью отбора стойких штаммов.
Такие брошюры, как в комнате ожидания моего доктора, не помогают в этом обучении — и, что печально, упускают возможность дать урок о поразительной силе естественного отбора.
ГУППИ
Мой коллега, доктор Джон Эндлер, недавно переехавший из Северной Америки в Университет Эксетера, рассказал мне следующую изумительную — а также, увы, наводящую печаль историю.
Он летел внутренним рейсом в Соединенных Штатах, и пассажир, сидевший рядом, завел беседу, спросив его, чем он занимается.
Эндлер ответил, что он профессор биологии, проводит исследование диких популяций гуппи в Тринидаде.
Мужчина все больше и больше заинтересовывался исследованием и задавал много вопросов.
Заинтригованный элегантностью теории, которая, похоже, лежала в основе экспериментов, он спросил Элдера, что это была за теория, и кто ее создал.
Только тогда доктор Эндлер обронил, что, как он правильно догадывался, было громом среди ясного неба: «Она называется дарвиновской теорией эволюции путем естественного отбора!» Все поведение мужчины сразу же изменилось.
Его лицо стало красным; он резко отвернулся, отказался разговаривать дальше и прервал то, что до того времени было любезной беседой.
Действительно, более чем любезной: доктор Эндлер написал мне, что мужчина «задал до этого несколько отличных вопросов, показывающих, что он с энтузиазмом и пониманием следил за рассуждением.
Это действительно печально.
Эксперименты, о которых Джон Эндлер рассказывал своему предвзятому попутчику, изящны и просты, и они служат красивой иллюстрацией скорости, с которой может работать естественный отбор.
Здесь уместно обратится к собственным исследованиям Эндлера, потому что он также является автором «Естественного отбора в дикой природе», ведущей книги, в которой были собраны примеры таких исследований и изложены их методы.
Гуппи — популярная пресноводная аквариумная рыбка.