Читать интересную книгу Отчаяние - Ильяс Есенберлин

Наряду с джунгарским нашествием немалую роль в решении хана Абулхаира сыграло и желание стать при поддержке России ханом всех трех жузов. Однако и после указа царицы Анны Иоанновны джунгары продолжали войну, а многочисленные казахские султаны из других жузов стали обвинять хана Абулхаира в измене. Одним из главных противников Абулхаира был султан из Среднего жуза Барак.

* * *

Теперь, через три года после указа о присоединении к России посланник Тевкелев снова ожидался в Иргизе, где находилась в то время ставка Абулхаира. Для встречи с ним и для достижения единства хан Абулхаир заранее пригласил в свою ставку наиболее знатных и значительных людей, в том числе и многих своих противников. Приглашены были наиболее отличившиеся в войне с джунгарами султан Барак, батыры Тайман и Богембай. Оба враждующих друг с другом батыра прибыли с небольшими отрядами джигитов, обычными для такого случая, а Барак-султан в качестве свиты привел с собой значительный отряд конницы. Кроме того, неизвестно по какой причине, он прихватил с собой в ханскую ставку и багадура Серена-Доржи, после своего заклятого врага — джунгарского контайчи Галден-Церена, с которым воевал всю жизнь. Прибывавшие гости с изумлением смотрели на громадного молчаливого джунгарина. Уж кого-кого, а его они не ожидали здесь встретить…

Несмотря на летний зной, пологи всех трех белоснежных юрт, поставленных смежно и составляющих летнюю резиденцию хана Абулхаира, были опущены. Даже нижняя часть, оставляемая поднятой для вентиляции, была наглухо закрыта плотной кошмой. В средней юрте, обшитой изнутри серебром, сидели сейчас оба батыра, султан Барак, джунгарский нойон и сам хан Абулхаир. Кроме них в главной юрте остались младший сын хана Ералы — миловидный белокурый джигит с легким пушком над верхней губой, да еще у дверей два телохранителя с саблями наголо…

Куда лучше иметь друга, чем врага, в лице прославленного батыра. Об этом и думал теперь батыр Богембай, сидя в шатре хана Абулхаира. Как раз напротив него сидел, опершись локтем на подушку, Тайман-батыр из Младшего жуза — его давний соперник.

Обоим им было уже за сорок лет, а вражда тянулась с тех пор, как молодыми джигитами они впервые увидели друг друга. Словно острие кинжала была эта вражда, проходящая через всю их жизнь…

Нет, не пролитая родственная кровь была между ними, а то, что всегда разделяло самолюбивых и гордых кочевников, — соперничество. Там, где оседлый житель только улыбнется и не станет тягаться с заведомо более сильным или способным, кочевник стремится превзойти его и чаще всего принимает свою неудачу как личное оскорбление. Именно такое соперничество, в чем бы оно ни проявилось, становится причиной лютой вражды между двумя достойными людьми.

* * *

Так случилось и с ними. Когда-то их роды кочевали по соседству — как раз по границе между Средним и Младшим жузами. Тогда и между жузами еще не было такой углубленной многими последующими событиями вражды. В лютые казахстанские зимы с непрерывными метелями их аулы вместе отсиживались в густых лесах-тугаях великой реки Сейхундарьи. И встреча их после длинного знойного лета всегда ознаменовывалась всеобщим пиршеством и соревнованиями во всем, приличествующем батырам: конных скачках и играх, стрельбе из лука и песнях…

А как раз в ту роковую встречу не имеющий себе равных в богатстве бай Хисан из рода божбан совершал обряд обрезания своему единственному сыну. Хисан-бай был знаменитый на всю Среднюю Азию купец, и торговал он в основном с казахскими кочевьями. Поэтому он и устроил соответствующий случаю праздник именно в главных казахских аулах, прикочевавших к Сейхундарье. На этом-то празднике легендарный батыр Богембай и поссорился с тигроподобным батыром Тайманом. Если бы не праздник, они бы уже там схватились не на жизнь, а на смерть. Но, затаив обиду друг на друга, вот уже двадцать лет оба подкармливали ее приносимыми «добрыми людьми» слухами. Страшнее выпущенной из засады отравленной стрелы эти слухи в степи… Но нагрянуло джунгарское нашествие, и оба батыра, словно не было между ними ссоры, стали плечом к плечу и всегда были рядом против общего врага.

И вот теперь, сидя лицом к лицу в белом шатре хана Абулхаира, они смотрят в глаза друг другу… По правую сторону от хана, чуть повыше их, сидит на подушке отпрыск Шагая — знаменитый султан Среднего жуза Барак-батыр. За свирепость и отвагу его зовут еще в народе «Серый Волк — Барак». А по левую руку от хана сидит посланник нынешнего джунгарского контайчи Галден-Церена — знаменитый нойон Сере-Доржи. Десять лет уже прошло со времени первого года «великого бедствия», и время от времени от контайчи приезжали послы с предложением покориться…

— Вот так-то, Абулхаир-хан… — султан Барак фамильярно усмехнулся, показывая, что не считает Абулхаира выше себя, и ловко подкрутил усы. Так-то… Теперь я понимаю, почему ты вызвал нас за тридевять земель. Коль баба-царица снова прислала твоего Теупкеля (он специально исказил имя российского посла, и оно прозвучало по-казахски оскорбительной фразой "Пойди и пни ногой!)… Коль послала она его, то, стало быть, твоей просьбы три года назад оказалось недостаточно для нее. Верно я говорю?!

— Очевидно, ты прав… — Абулхаир говорил спокойно, словно не замечая тона Барак-султана. — Одного моего обещания, видимо, действительно оказалось мало для женщины-царицы. Но когда присутствуют при нашем разговоре чужие…

— Почему же замолчал ты, хан Абулхаир, никогда никого не стеснявшийся в своих словах и действиях? — воскликнул Барак-султан. — Говори, не стесняйся, не сегодня, так завтра, но все равно становятся известны всему свету наши разговоры. А Серен-Доржи хоть и доверенный посол контайчи, но мой лучший друг. Говори!..

Абулхаир усмехнулся:

— Поскольку у тебя появились такие друзья, то следует думать, что и сам контайчи не лишен твоего благоволения. Не стал ли ты уже и его родственником, султан?!

— Не смейся, хан Абулхаир. Коль я говорю, что Серен-Доржи не просто родич, а близкий мне человек, то это так!..

Хан Абулхаир подумал немного и согласно кивнул головой… Да, он знал, что и у джунгарских контайчи не все в порядке. Чем жестче первоначальная власть, тем свирепей потом распря. В наследство от пращуров получили контайчи навыки волчьей грызни друг с другом. Все сильнее слухи о том, как убрал со своего пути контайчи Галден-Церен дядю и законного наследника Шуно-Дабо. И то, что разноречивые слухи эти имеют под собой почву, хорошо знает сидящий здесь же батыр Богембай. Когда-то в битве при реке Бадам он лишь ранил багадура Шуно-Дабо, а прикончил его Галден-Церен собственноручно.

Степь слухом полнится. Но нельзя полагаться на одни лишь слухи. В туркестанской ставке контайчи есть люди, посылающие к нему тайных гонцов после всякого важного решения, принятого Галден-Цереном. На две группы разбились сейчас джунгарские нойоны. Более прозорливый и опытный Галден-Церен пустил все свое войско на страну казахов. А группа молодых нойонов давно уже хочет увлечь джунгарские тумены вниз по течению Иртыша, на русскую Сибирь. На каждом курултае они все громче кричат о том, что великий наследник «Потрясателя вселенной» непобедимый хан Даян был из рода чорас. И предки этого основателя ханства родом из Сибири. Могилы предков настойчиво зовут к себе славных багадуров Джунгарии.

Хан Абулхаир не хуже контайчи Галден-Церена знал, кто нашептывает из-за спины молодым крикунам их необдуманные речи. Российские военные отряды где-то далеко на востоке вышли уже к маньчжурским землям, откуда родом нынешние покорители и властители Поднебесной империи. В океане, откуда восходит солнце, плавают уже русские корабли. Вот почему мудрые китайские советники контайчи с каждым годом настойчивей поворачивают морду джунгарского тигра в сторону Сибири, чтобы он перегрыз вену на длинной руке бабы-царицы, протянувшейся к океану. «Поднебесная империя — это середина мира, — говорят они. — А разве не принадлежат по праву середине мира и его окраины?!» Рано или поздно они сами думали поставить свои крепости на необжитых сибирских просторах. Что же, пусть пока джунгарские тумены обезлюдят эти земли, а потом их самих можно будет продолжать теснить все дальше, до другого океана.

Но контайчи Галден-Церен при всей своей самоуверенности понимал, что российский кусок ему не по зубам. Куда спокойней и уверенней чувствовал он себя в разнодробеленной и обессиленной стране казахов. Здесь задумал он создать великое ханство. Половину здешних людей он предполагал уничтожить, а вторую половину заставить влиться в свое войско и уж потом пустить их на завоевание мира, как проделал это некогда его рыжебородый предок.

Однако молодые нойоны не успокаивались. Став врагами контайчи, они начали искать себе союзников среди казахских султанов. Совсем недавно Барак-султан отдал свою дочь в жены вот этому самому Серен-Доржи — одному из самых влиятельных джунгарских нойонов, прямому правнуку самого Даян-хана. Хан Абулхаир знал, что контайчи отправил этого неспокойного нойона послом к казахам словно в ссылку. А Серен-Доржи использовал свое длительное пребывание у султанов Среднего жуза, чтобы настроить их против присоединения к России. Ненавидящий хана Абулхаира султан Барак и его сторонники склонялись к идее совместного с джунгарами похода на Сибирь. Такая политика была самоубийственной для казахов.