он отдавать эти деньги не собирался.
Трубачей нашли хороших. Два красавца, и по одежде, и по делу. Бертье переманил их из Эвельрата. Барабанщиками пока оставили мальчишек. Как только трубачи приехали, так стали уже солдат выводить на построения, на боевое слаживание, чтобы друг к другу привыкали, чтобы сержанты знали своих людей, а люди узнавали своих сержантов в строю, чтобы учились слышать сигналы и приказы. Капитан-лейтенант Брюнхвальд нашел хороший холм рядом с лагерем. Холм возвышался над проселком, что тянулся по берегу реки через заросшие репейником и лопухами пустыри. Места там хватало, чтобы разом выстроить всех людей, что есть. Брюнхвальд ставил на холм стул, поднимал флаг с гербом Волкова, садился под едва колышущийся от весеннего ветра тяжелый стяг, расставлял рядом трубачей и кричал мальчишкам-барабанщикам:
– А ну-ка, бездельники, играйте «Строиться»!
Мальчишки бодро играли дробь. Солдаты, подгоняемые сержантами, становились вдоль дороги в колонны по четыре. Первый ряд – рота самого Брюнхвальда, четыреста двадцать отличных солдат, сто из которых – доппельзольднеры, почти все из них в доспехе на три четверти. Второй и третий ряды тоже хороши, почти сто пик у них. Остальные – с алебардами, копьями, топорами и протазанами. Пока ими командовал Рене; решено было, что он станет заместителем Брюнхвальда. Карл сам предложил его, а как иначе: Рене – родственник полковника. Рота же самого Рене состояла из ста шестидесяти солдат; те, конечно, похуже. Если первые ряды еще куда ни шло, то последний ряд – в основном кирасы и шлемы, а есть и без кирас, некоторые просто в стеганках. В руках у многих годендаги. В роте Рене сто шестьдесят человек, ею пока командовал новонанятый ротмистр Курт Хайнквист, отмеченный шрамами сорокалетний человек. Волков с ним знаком не был, но Брюнхвальд говорил с ротмистром и решил, что человек это опытный и требовательный, который перед солдатскими корпоралами лебезить не станет – а это всегда важно. Ставить под сомнение слова своего капитан-лейтенанта полковник не хотел. Раз Брюнхвальд говорит, что Хайнквист – хороший офицер, то так и есть. Рота Бертье такого же качества, что и рота Рене, и по численности почти такая же. Командует ею пока Бертье, набирает людей в Эвельрате. Первый сержант роты – Миллер, его Волков знал: проверенный старый сержант из людей Брюнхвальда.
Барабанщики принялись бить дробь.
Капитан-лейтенант поморщился: строились солдаты медленно, несмотря на окрики и ругань сержантов. Нужно больше тренироваться, иначе полковник доволен не будет.
Второй линией, за дорогой, вдоль берега реки, встали стрелки. Арбалетчик, ротмистр Джентиле, поставил своих людей в два ряда. Всего их сто сорок восемь человек. Они явились на учения со своими большими раскрашенными роскошными щитами, в отличной яркой одежде, часть из них – с массивными рессорными арбалетами, которые без воротов и не натянешь. Из таких арбалетов длинные болты, пущенные под хорошим углом, могут пробивать кирасы с тридцати шагов. Построились, ряды ровные. Встали так, что смотреть любо-дорого, сразу видно – отличные солдаты. А левее ламбрийцев встали аркебузиры и гордость Волкова – мушкетеры. Командовал ими капитан Роха и «сопливые» ротмистры Хилли и Вилли. Ясное дело, что юношам сержантами быть рано, но Роха убеждал полковника, что лучше них в его ротах никто с мушкетом не управится, да и солдаты, что много старше мальчишек, им перечить не смеют, ведь молодые офицеры с первых дней в войске кавалера и, как ни крути, кое-где с Волковым уже побывали и кое-что уже повидали. Может, им и не хватает навыков командиров, но уж храбрости в них хоть отбавляй, это Волков еще по Фёренбургу понял. К тому же у обоих молодых людей большая тяга к учению. Волкова, Брюнхвальда, Роху они всегда слушают со вниманием, оба старательные. Так и быть, пусть пока остаются ротмистрами. Стрелков у Рохи почти сто девяносто человек, восемьдесят семь из них – мушкетеры.
Как только все построились, приехал сам полковник со своим выездом. Все при оружии и доспехах, и Волков не исключение. В полном великолепном своем облачении, только перчатки и шлем не надеты. И под малым своим знаменем, что несет Максимилиан.
Волков бросил поводья коня одному из братьев Фейлингов, поднялся на холм к своему лейтенанту, сел на раскладной стул под своим главным знаменем. Тотчас ему подали стакан с вином. Выезд почти весь спешился, встал за командиром. Поставив между ног меч, Волков оперся на эфес, осмотрел строй.
Первыми рядами, поротно, стояла пехота, за ними, в десяти шагах, арбалетчики и стрелки.
– А что Гренер? Когда с кавалерией будет? Не писал вам ничего? – спросил Волков у Брюнхвальда.
– Писал, – отвечал тот сразу, – обещал быть сегодня к вечеру.
Было решено кавалерию, набранную в Малене и окрестностях, вести на запад графства, туда, где река еще мелка и изобилует порогами и где ее можно пересечь вброд, а не грузить почти семьдесят лошадей с припасами и всадниками на баржи у амбаров и переправлять на другой берег: такая переправа обошлась бы в копеечку, а Брюнхвальд деньги кавалера исправно экономил.
К месту, где происходило действие, стали сходиться и даже съезжаться люди – посмотреть на солдат.
– Трубачи, играйте «Стрелки, вперед!» и «Стрелять готовься!», – приказывал Брюнхвальд.
Звонко и далеко в теплом весеннем воздухе разнеслись сигналы трубы. Они были незамысловаты, и их хорошо было слышно по всей округе.
Роха закричал что-то, принялся махать рукой и тут же грозить кому-то кулаком, сразу за ним закричали его сержанты. Ряды стрелков быстро рассыпались. А Хилли и Вилли, зная сигнал, первыми стали проходить сквозь строй пехоты, что стоял перед ними. И за ними сквозь строй начали пробираться и остальные стрелки. Роха же на коне объезжал пехотинцев с фланга.
Худо-бедно, но стрелки выстроились перед пехотинцами, мушкетеры встали первыми в два ряда, поставили мушкеты на рогатины. Фитили не горят, оружие не заряжено, но вроде к стрельбе готовы.
– Так себе у Рохи сержанты, – заметил Брюнхвальд. Это камень в огород Рохи и его ротмистров. И тут же капитан-лейтенант спросил у Волкова: – А что, ламбриец наших сигналов не понимает?
Волков не знал наверняка и ничего сказать не мог. Видя его неоднозначное молчание, Брюнхвальд закричал с холма вниз:
– Господин Фейлинг-старший!
– Да, капитан, – отозвался тот.
– Скачите к ротмистру Джентиле и полюбопытствуйте у него, какого дьявола он со своими болванами стоит как вкопанный, когда трубачи трубили команду «Стрелки, вперед!»?
Молодой человек дал шпоры коню и уехал к ротмистру арбалетчиков.
– Раз уж не знаешь команд, так на других бы хоть смотрел, – буркнул капитан-лейтенант. – Роха вон все-таки выполнил построение.
Фейлинг вернулся от ламбрийца, прокричал:
– Господин ротмистр говорит, что для арбалетчиков должен быть