– Остановитесь! – жесткий властный голос прогремел, казалось, откуда-то сверху, и, раздвинув сосновые лапы, на поляну выступил… оборотень.
– Кром! – удивился Конан, затем подумал и поправился: – Нет, это кто-то другой…
– Вы, кажется, звали меня? – невозмутимо осведомился покрытый светлой лохматой шкурой полузверь у попятившихся назад жителей Грейзи.
– Звали, звали, отец, – запричитал старейшина. – Прими этих чужаков в дар от недостойных сынов твоих! Наш жрец погиб, и мы не знаем, что делать теперь!
– Он совершил ошибку в ритуале и поплатился за это, – холодно сказал оборотень. – Что касается вас – делайте, что считаете нужным. Хотя самое лучшее, что вы можете сделать для своего Отца – пойти и повеситься всей деревней. Может, тогда вы прекратите позорить мое доброе имя своими причитаниями! Пошли все вон! Да, оружие чужаков и их вещи оставьте здесь, они пригодятся им при восхождении в Небесное Царство. А теперь – марш отсюда!
Кметы в ужасе побросали оружие и вещи отряда и, давя друг друга, с воплями побежали по тропе, видимо, ведущей по направлению к Грейзи.
Никто не обратил внимания, что один из учеников шамана наклонился над телом своего мертвого учителя, выдернул глубоко засевшую стрелу, затем достал из складок шкуры темный матовый шар, прошептал над ним какое-то заклятие и со всех ног бросился вслед за убегавшими односельчанами.
Когда крики удиравших крестьян затихли, на поляну вывалился беззвучно смеющийся Эртель. Он рухнул на колени и, запрокинув голову, захохотал во весь голос. Следом за ним из зарослей спокойно вышли трое слегка посмеивающихся молодых людей – два парня, похожих друг на друга, как две капли воды, и девушка. Молодцы были довольно высокого роста, светловолосые, в зеленых охотничьих костюмах, вооруженные длинными луками и кинжалами. Девица была чуть пониже их, темные курчавые волосы свободно падали ей на плечи, просторная крестьянская рубаха не скрывала пышно вздымающейся при каждом вздохе высокой груди, точеный прямой носик и веселые карие глаза подчеркивали насмешливое выражение хорошенького личика. Конан невольно залюбовался незнакомкой, а потом подумал, насколько же по-дурацки они все выглядят – старательно примотанные к столбам наподобие приготовленных к празднику индюшек. Защитники Пограничья, бесстрашные охотники на оборотней, понимаешь!..
Все вновь прибывшие (кроме умиравшего с хохоту и катавшегося по траве Эртеля), а также превратившийся в человека оборотень принялись развязывать пленников. Кстати, оборотень, принявший человеческий облик, оказался точной копией пришедших парней, из чего любой бы понял – они были братьями-близнецами.
– Вы что, тройняшки? – спросил, растирая затекшие руки, Веллан. Вместе со свободой к нему вернулось и прежнее едкое чувство юмора.
– Как видишь, – усмехнулся один из парней.
– И все – оборотни? – мрачно поинтересовался все еще привязанный к столбу Конан.
– Да, а ты что-то имеешь против? – изображавший Отца-Волка возился позади столба, перерезая сдерживающие киммерийца веревки. – Между прочим, я совершенно не горел желанием превращаться. Если бы Эртель и Селена не попросили… Мы уже давно больше люди, чем волки. Оборотни не так уж и плохи, как тебе кажется, во всяком случае, многие.
– Но есть гораздо больше таких, которых следовало придушить при рождении, – покачал головой Конан, направляясь к разбросанным вещам.
– У людей гораздо чаще встречаются звери в человеческом обличье, – с грустью заметил оборотень, переходя к следующему столбу. – Скольких ты, например, убил за свою жизнь, киммериец?
– Не знаю, не считал, – пробурчал варвар, натягивая штаны. – Сотня, наверное, наберется…
– Гораздо больше! – встрял Веллан, который, прихрамывая, бродил по поляне, выискивая в разбросанных по земле вещах свое барахло. – На счету этого кровожадного дикаря, который только сейчас выучился правильно застегивать штаны, тысячи и тысячи беспощадно загубленных ни в чем не повинных душ! Не далее как вчера счет увеличился еще на двадцать… или на тридцать?
– Веллан, засунь свой поганый язык куда-нибудь подальше, а лучше всего – себе же в задницу, – мрачно посоветовал Конан.
– Ничего более остроумного ты придумать не можешь? – не мог угомониться бритуниец. – А, да ты же у нас варвар, я и забыл! Все киммерийские шуточки отдают выгребными ямами и…
– Хватит, – остановил обмен любезностями оборотень. – Я вот за свою жизнь никого не убил, и ничего, не страдаю. И мысль о человеческом мясе представляется мне отвратительной.
– С чем тебя и поздравляю, – буркнул киммериец, затягивая пояс, и вдруг разразился страшной руганью, от которой даже все еще веселившийся Эртель прекратил смеяться и с открытым ртом уставился на бушующего варвара. Сквозь густой поток брани наконец с трудом просочилась одна вразумительная фраза:
– Где мой меч?!
Тут уже все начали лихорадочно оглядываться по сторонам, разыскивая драгоценную вещь, единственную на свете способную заткнуть пасть злословящему киммерийцу. Один из тройняшек пробежался вниз по тропинке и вернулся с длинным предметом, очень напоминающим ножны.
– Кажется, это твое?
Конан почти вырвал оружие из его рук и слегка выдвинул лезвие. Его лицо озарила улыбка и он облегченно вздохнул:
– А я уж думал, придется деревню вверх дном перетряхивать…
– Конан, – подал голос изумленный Эртель. – Ты ругаешься даже изощреннее моего дяди. Никогда не думал, что подобное возможно… Хоть бы девушки постыдился, что ли!
– Он такого слова не знает, – с очень серьезным видом заявил Веллан.
– Какого, «девушка»? – мгновенно подхватил Эртель. – Вот не повезло бедняге…
– Нет, девушек он очень хорошо знает, – хмыкнул бритуниец. – Но, как всякий варвар, он представления не имеет, что такое «стыдиться»…
– Я сейчас привяжу вас обоих обратно к столбам, – с нехорошей улыбкой пообещал Конан. – И позову оборотней. Они наверняка не откажутся от дармового обеда.
– За что? – и неугомонная парочка радостно захихикала, донельзя довольная собой. – Мы же так… Пошутили! Не надо нас привязывать!
Взаимный обмен колкостями прервал радостный девичий крик:
– Дядя!
– Дочка! – только что освобожденный Эрхард крепко обнял темноволосую девушку. – Выросла-то как! Давненько же я дома не был…
– А ты постарел, дядя, – с тревогой сказала девушка, заглядывая в глаза Эрхарду.
Десятник с улыбкой пригладил седые усы:
– Я еще долго проживу, если любящий родной племянник и всякие дикари не загонят меня в гроб раньше времени. Никогда не представлял, что можно такое выдумать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});