Ни тени сомнения на счастливом лице!
— Да! Я ждал этого тридцать лет…
Ярун привстал, но я отошла на несколько шагов. Нельзя вот так просто взять и обратить человека. Особенно, если этот человек хозяин таверны. Если он не откроет свое заведение, один Сайгум знает, какие слухи поползут. Мне лишние домыслы не нужны.
— Погоди, — осадила я Яруна, готового чуть ли не петь от счастья. — Когда ты открываешь таверну?
Он недоуменно застыл, опершись рукой о скамью.
— На закате.
— Кто готовит на кухне?
— Обычно, приходят две женщины. Они сестры, — кажется, Ярун начал что-то понимать, потому что продолжил, — но я могу послать к ним кого-нибудь, и предупредить, чтобы завтра они не приходили.
— Ночью? — удивилась я. — Где ж ты «кого-нибудь» найдешь?
— А-а, Веомага! — он отмахнулся от моего недоверия, как от комара. — Два слова: Руинный квартал.
— Убедил, — не стала спорить я. Все же он полжизни тут прожил. — Есть еще вопрос. В подвале занята комната. Кем?
— Э-эх, там никто не живет, — почти с досадой ответил старик. — Пришел недельку назад один мужчина, заплатил за месяц вперед, и с тех пор не показывался.
— Что за мужчина? — не отступала я. Ярун «Жирного краба» назвал таверной, а не трактиром, исключительно потому, что комнаты предоставлял далеко не всем. И за далеко не скромную плату.
— Да так, один скрывающийся аристократ. Ничего опасного, — нетерпеливо отмахнулся Ярун. — Ему своя шкура дороже всего на свете. В чужие дела он не полезет. Да и нет его.
Из дальнего угла послышался срежет и тихое шебуршение. Из-под пола появилась большая крыса. Опасливо озираясь, засеменила под лавку. Оказавшись в сомнительном укрытии, встала на задние лапки, проверяя воздух на сладкие запахи, но учуяла меня. Не прошло и секунды, как крыса с диким пронзительным писком юркнула обратно под пол.
— Отсылай своего гонца к поварихам. Пусть скажет, на работу они выйдут не раньше, чем через два дня, — я проводила глазами серый комок шерсти с лихорадочно забившимся сердечком. Бедная животинка!
— Два дня? — переспросил Ярун.
— Для тебя — две ночи, — бросила я, отправляясь на кухню. — Встретимся там, где ты впервые нашел меня.
Я слышала, как Ярун отправился к боковому выходу. Он открыл дверь и подозвал кого-то. О чем говорил хозяин таверны с кем бы то ни было, я не узнала.
Зайдя на кухню, первым делом я удивилась. Почти вся посуда была начисто вымыта и вытерта. Быстро. Неужели вампиреныш помог?
Жадан слушал Эгуна и дотирал последнюю тарелку. Вампир заливался соловьем о своей жизни в Ридае. О том, какие там зеленые луга, какой ветер дует с гор и как ярко цветут луговые травы. Меня они не заметили. Поэтому Эгун рассказал еще несколько анекдотов, а потом самодовольно заключил:
— Не, наша тиранша эту шутку б не поняла.
— Угу, — кивнул Жадан, невыгодно стоя ко мне спиной, — Игор был во сто раз лучше. А она жестокая, кровожадная и немного… того!
— Зато у меня слух отменный! — обрадовала я мальчишек. Они чуть до потолка не подпрыгнули, а Жадан выпустил тарелку. Я успела подхватить ее у самого пола. — Держи. Она еще мокрая.
Сунжэ беспрекословно взял посуду и принялся ее натирать. Эгун замер, широко распахнутыми глазами глядя на свою смерть, то есть на меня. Он даже моргнуть боялся.
Отвернувшись от них, я сообщила:
— Как закончите, спускайтесь в комнату, закройтесь, и не выходите, пока я вас не позову. На этот раз, Эгун, — я кинула на вампира суровый взгляд через плечо, — я не шучу.
Дождавшись судорожного кивка, я направилась к выходу. Глупые мальчишки. Можно подумать, я просто так их муштрую. Ради собственного удовольствия. Хотя, некоторые вещи мне, не спорю, приятны. Особенно забавно смотреть на озадаченное лицо вампиреныша, пытающегося угадать, когда я серьезна, а когда ехидничаю. Но лучше быть с ними строгой, чем опустить руки и дать возможность одному превращаться в туповатого зверя, а другому — в его жертву. Хотя, кажется, они поладили. Или объединились за моей спиной, что тоже не плохо.
Прежде чем отправляться на встречу с Яруном, стоило поесть. Если уж я собиралась обратить человека, то кровь моя должна быть сильна, как никогда. Нет смысла заводить птенца со слабой кровью. Он обречен на немощное существование. Проку от него ноль. Только проблем прибавится. Нет, раз уж выбор не велик, и от Яруна не отделаться, то пусть хотя бы он будет сильным. Вдруг, пригодится?.. Тьфу ты! Опять я мыслю, как мой создатель. Везде выгоду ищу… Хотя выгода тут определенно есть.
К развалинам дома с подвалом, где меня когда-то встретил княжеский вестник, я добралась примерно через час. Трухлявые доски кое-где провалились, скаля острые клыки рваного дерева. Под ними зияла темнота. Ветер сквозь дыры в стенах нанес огромный слой высушенной земли и песка. Отчего каждый шаг сопровождал еле различимый шорох. Ярун ждал меня, угрюмо посматривая по сторонам. Впрочем, мою фигуру он не заметил. И стараться-то не пришлось. Новолунье спрятало меня лучше любого морока.
Я все еще сомневалась, правильно ли поступаю. Мне по-прежнему не хотелось заводить птенцов. Время показало, даже самые сильные дети могут глупо погибнуть. Даже те, в ком видишь свою опору, подмогу и замену. Если мне еще раз придется испытать нечто подобное. Еще раз потерять птенца. Свое дитя… Во что я превращусь? Не-е-ет! Кем я стану, если снова позволю отнять у себя потомка?! Вот над чем стоит задуматься. В прошлый раз я слишком понадеялась на силу птенцов. Не уберегла должным образом…
— О! Вея! — окликнул меня Ярун, с трудом подымаясь с занесенного песком и пылью пола. — Ты напугала меня.
Я медленно подошла к человеку.
— Что меня выдало?
— Глаза, — чуть ли ни с восхищением признался Ярун. — Сверкают, как два рубина.
— Вот как? — я вздохнула. Позволила своим чувствам встрепенуться. А они мною завладели до такой степени, что в глазах отразились. Что за беда! Я-то думала, с чувствами бороться научилась. Но они вылезли.
— Все уладил? — я постаралась, чтобы голос остался холодным.
— Да.
Яруна переполняло предвкушение. Он заметно нервничал. Нижняя губа и подбородок немного подергивались. Он не знал, на чем остановить свой взгляд. Для него мир окутывала непроглядная тьма. Только мои глаза выделялись алыми точками. Должно быть, ему не по себе.
— Боишься? — сочувствующе подытожила я. — Это нормально. Все боятся умирать.
Вестник хотел что-то сказать, но я опередила.
— Мой последний вопрос — это твой последний шанс передумать. Ты хочешь стать моим птенцом со всеми последствиями и со всей ответственностью?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});