Вдвоём они поднялись на стену.
— Папа! — во всё горло закричал Клорн. — Папа!
— Тише! — одёрнул его Айнвор. — Не приведи Тень, мать услышит.
— Даже если услышит – что с того?! — вскинулся мальчик.
— Да то, что запретит она нам нашу безумную затею.
Клорн насупился, но дальше стал кричать почти шёпотом.
Сказать по правде, Айнвор не верил, что ледяной монстр способен отозваться на призыв. Однако мальчик с пеной у рта доказывал, что «папа» непременно придёт. Более того, уже не раз приходил – только не мог приблизиться к стенам ближе, чем на двадцать шагов (это из-за защитной магии), а самому Клорну не позволяли выйти к нему запертые ворота. И сколько мальчик не молил, взрослые наотрез отказывались открыть их.
Сомнения Айнвора разрешились, когда минут через пять в поле зрения возникла одинокая снежная фигура. Роста она была человеческого, явно уступая в габаритах обычным монстрам. Кроме того, на фигуре угадывалась одежда. Нет, она не была из ткани – выглядело это так, будто бы некий скульптор изваял из снега человека, одетого в плащ, штаны, сапоги и всё прочее. Стандартные же твари бегали, так сказать, нагишом. Да и что им было прикрывать – у них даже половые признаки отсутствовали. Их гротескные черепа тоже оставались лысыми, а у этого «скульптор» запечатлел длинные волосы.
Снежное изваяние неспешно приближалось к замку.
— Это папа! Папа! — победно закричал Клорн, дёргая Айнвора за рукав. — Идём! Ты же обещал, что мы выйдем к нему.
— Обещал, — неохотно подтвердил альтеранец. Он уже не был уверен, что затея хороша. По правде говоря, ставку он делал на то, что «отец» не явится вовсе. Однако слово всё же придётся держать. — Только спускаться к воротам нам незачем.
Айнвор развернул крылья и, подхватив Клорна, спикировал вниз. Нужно быть предельно осторожным. Если с мальчиком что-то случится, он себе никогда не простит! Про Альгарию и говорить нечего.
Вампир приземлился шагах в пяти от снежного нечто – там, где ещё действовала защитная магия. Айнвор видел портрет Родгика – судя по вылепленным из снега чертам, это определённо был он. Только глаза были тоже как у статуи – безжизненные и незрячие. Впрочем, насчёт последнего Айнвор не рискнул бы утверждать – напротив, складывалось полное впечатление, что «Родгик» их очень даже видит.
Скользнув «взглядом» по незнакомцу, «Родгик» устремил его на Клорна. И, кажется, в мёртвых глазах отразилась вселенская боль. В этот момент даже Айнвор поверил, что Родгик всё ещё жив в этом ледяном существе. Клорн же не сомневался в этом никогда! Он что-то взахлёб говорил отцу. Айнвор слушал вполуха, всем сердцем сопереживая несчастному вампиру, попавшему в беду, из которой не выпутаться. Как же это, должно быть, ужасно – знать, что твоя семья рядом... но ты уже никогда не будешь с ней. Впрочем, при этом альтеранец всё же пристальнейше следил за поведением ледяного Родгика.
Тот поманил сына к себе. Клорн вырвал руку из крепко державших её пальцев Айнвора и кинулся к отцу. Айнвор решил – пусть!.. Пусть обнимутся, и, может, даже как-то пообщаются... Не заберёт же он мальчика с собой в заледеневший лес.
Однако едва Клорн пересёк границу, где заканчивалось действие магической защиты, черты Родгика исказила лютая злоба. Оскалившись – кстати, острыми у него теперь были не только клыки, а все зубы, как и у любого другого ледяного монстра – он бросился на мальчика с очевидным намерением загрызть, разорвать на части.
Айнвор не поверил своим глазам – только что Родгик казался воплощением страдания, тоски по родным, и вдруг!.. Неужто охотник просто выманивал жертву?! Или же чувства, свойственные живым, явились лишь плодом его собственного воображения? А монстр просто ждал, пока жертва выйдет в зону досягаемости.
По счастью, инстинкты сработали у Айнвора вперёд мысли – раньше, чем ледяные челюсти сомкнулись на шее доверчивого ребёнка, он ударил тварь и оттащил мальчишку назад, в область действия охранной магии. Конечно, на Клорне, как и на нём самом, была мощнейшая защита – та, что способна сдержать пулю, и, по идее, «Родгик» не мог нанести сыну вреда. Однако кхулфы – существа неизученные, кто знает, сколь страшной силой они обладают в действительности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Клорн бился в истерике, без конца повторяя один и тот же вопрос: «Почему папа хотел убить меня?!» «Родгик», издавая звук, очень похожий на яростное завывание вьюги, пытался продавиться за невидимую стену защиты, в стремлении добраться-таки до мальчика. У Айнвора голова шла кругом в ужасе осознания того,чтоедва не случилось по милости его дурацкого сострадания кмонстру. И лишь спустя некоторое время он понял, что к звукам ярости твари и отчаяния мальчика примешивается ещё чей-то истошный крик.
Айнвор обернулся – на надвратной башне стенала Альгария. Кто-то, кажется, Лонгаронель, удерживал её, не позволяя сигануть вниз.
— Назад! Вернитесь! — вроде бы она кричала именно это, хотя за переизбытком эмоций слов было практически не разобрать.
— Летим, — сказал Айнвор Клорну. — Мама очень переживает!
— Почему он хотел убить меня? — в слезах который раз вопросил мальчик, опять вырвав руку и отступив на шаг.
— Потому что это уже не твой отец, а существо, похожее на него лишь чисто внешне. Мне очень жаль, Клорн, но твой отецмёртв.
Мальчик посмотрел на всё ещё бесновавшегося на границе «Родгика» – тот продолжал царапать ногтями и даже пытался грызть зубами невидимую преграду, коей являлась для порождений зимы охранная магия. Живые же лишь ощущали её наличие, на них она не оказывала никакого воздействия.
— Да, папы больше нет, — упавшим голосом констатировал Клорн, теперь наконец позволяя Айнвору опять взять его за руку и забрать отсюда в замок.
Первым делом Альгария расцеловала сына. Затем отругала его за нарушение запрета покидать замок. А дальше залепила пощёчину Айнвору. Потом вторую, третью... В итоге он вообще сбился со счета.
— Мама, не бей его! — вступился за своего пособника Клорн, стараясь ухватить мать то за одну руку, то за другую.
Сам Айнвор даже не пытался ни защищаться, ни уклонятся от пощёчин, осознавая, что заслужил взбучку более чем. Только бы она простила его! Только бы простила!..
— Я обещал Айнвору, — продолжал увещевать мать Клорн, — что не стану приближаться к... к этому существу. Но не сдержал клятвы. Только я виноват в том, что п... существо чуть не убило меня! А Айнвор меня спас!
В конце концов на очередном замахе руку Альгарии всё-таки перехватил Лонгаронель, по-видимому, решив, что его друг получил уже сполна.
— Успокойся, — произнёс он, удерживая и вторую её руку. — Ничего ведь не случилось.
— А если бы случилось?! — вновь взорвалась Альгария. — Он же чуть не убил Клорна, ты что, не видел?!
— Всё я видел, — возразил Лонгаронель. — Айнвор полностью контролировал ситуацию. На твоем сыне была самая лучшая защита.
— Альгария, прости, — повинно произнёс Айнвор. — Конечно, я не должен был позволять Клорну покидать территорию охранной магии. Но в тот момент сам поверил, что от Родгика в этом существа всё ещё большая часть.
— Ты вообще не должен был брать моего сына за пределы замка! — яростно бросила она. — Как только ты мог додуматься до этого! Я верила тебе... — на её глазах навернулись слёзы.
— Альгария... — Айнвор попытался обнять её. Она его оттолкнула. Но всё-таки он притянул девушку к себе и больше не дал вырваться. — Каким-то образом до Клорна следовало донести истину, что его отца больше нет. Вера в то, что Родгик жив, переросла у него уже в некую манию. Скажу честно, я боялся, что однажды твой сын всё же найдёт способ удрать к отцу. И вот тогда трагедии было бы уже не избежать.
Альгария вздрогнула всем телом и уткнулась лицом Айнвору в грудь.
— У него же нет крыльев – как бы он удрал... — тихо произнесла она.
— Радость моя, я тебе потом расскажу, как ещё возможно выбраться из замка, — пообещал Айнвор. Это просто чудо, что до сих пор мальчишка не догадался привязать верёвку к зубцу или не отыскал где-нибудь верёвочную лестницу. Внизу глубокий снег – даже сорвись он, спускаясь, скажем, с этой самой надвратной башни, ничего бы себе не повредил... и преспокойной умотал бы к монстрам на расправу.