V. 77). Однако удача сопутствовала афинянам – беотийцы и халкидяне были разгромлены в один день. Итогом победы над халкидянами становится выведение 4 тысяч поселенцев-клерухов на землю так называемых гиппоботов, халкидских богачей, – мера, демонстрирующая демократический характер афинской политики (
Herod. V. 77)[433]. Однако на этом военные действия не заканчиваются. «В то время как афиняне теснили беотийцев, – сообщает Геродот, – эгинцы переправились на военных кораблях в Аттику и опустошили Фалер и много других мест на побережье» (
Herod. V. 81).
Все это весьма любопытно, если учесть, что Клисфен – признанный лидер афинского демоса – уже сошел с политической арены, а коллегия стратегов еще не создана. Кто же тогда возглавлял отряды афинян? Формально афинские контингенты могли возглавляться, скажем, полемархом. Однако, скорее всего, не этот безымянный полемарх, а именно афиняне – афинский демос – противостояли новому нашествию в Аттику. Афиняне, лишившиеся признанного лидера, во многом действовали самостоятельно – без явного лидера.
Итак, очевидно, что в конце VI – начале V в. до н. э. происходит существенное усиление позиций афинского демоса, проявлявшееся в активизации деятельности народного собрания. Вскоре после падения режима тирании – в архонтство Скамандрия, т. е. в 510/9 г. до н. э.[434], – народным собранием Афин принимается закон, который запрещает пытки граждан (Andoc. 1. 43). Наконец, без поддержки восставшего против Исагора и Клеомена народа реформы вообще были бы невозможны[435]. Геродот говорит, что сторонники Исагора были осуждены афинянами на смерть (Herod. V. 72). Последнее, возможно, означало, что решение было принято народным собранием или гелиэей[436].
Отдельно следует сказать о роли народного собрания в момент проведения реформ Клисфена. В литературе нередко высказывается мнение о том, что предлагавшиеся им преобразования утверждались посредством решений народного собрания – псефизм[437]. Не исключено, что упоминавшееся выше решение об обращении за помощью к Персии также было проведено через народное собрание[438]. Во всяком случае, не ошибемся, если скажем, что именно народным собранием послам, превысившим свои полномочия, было вынесено порицание. Напомним уже цитировавшиеся слова Геродота: «по возвращении на родину они (послы. – В. Г.) подверглись суровому осуждению за эти самостоятельные действия» (Herod. V. 73). Наконец, если результатом упомянутого Геродотом сурового осуждения послов был уход Клисфена с политической арены, то и это следует связать с деятельностью народного собрания.
Позднее именно народное собрание будет обсуждать предложение Артаферна о возвращении Гиппия в Афины. Афиняне, как пишет Геродот, «наотрез отклонили эти предложения, сообщенные послами» (Herod. V. 96). По решению народного собрания, надо думать, производится вывод афинских клерухий на Халкиду. Можно полагать, что в ходе реформ Клисфена народное собрание не только активизировалось, но и расширило свои полномочия. В частности, оно обладало правом объявлять войну[439]. Позднее именно народное собрание решало вопрос об участии в Ионийском восстании, постановив послать на помощь ионянам 20 кораблей под командованием Меланфия (Herod. V. 97).
Итак, в 506 или 505 г. до н. э. Клисфен сходит с политической арены. Это означает, что им были проведены далеко не все из приписываемых ему реформ. Поговорим о тех реформах, которые, как нам представляется, Клисфен не успевает провести[440]. В предыдущей главе мы уже вкратце говорили о создании совета 500 и коллегии стратегов. Сейчас следует обсудить некоторые детали с учетом новых исторических обстоятельств.
Хотя проект создания нового совета вполне мог появиться и при Клисфене, скажем, в 508/7 г. до н. э., его работа начинается лишь в 501/0 г. до н. э., когда была установлена клятва булевтов: «Впервые на восьмом году после установления этого порядка, при архонте Гермокреонте, установили для cовета пятисот присягу, которую приносят еще и теперь» (Arist. Ath. Pol. 22. 2, здесь и далее пер. С. Радцига). А если временем создания нового совета считать 501/0 г. до н. э., это значит, что в период между реформой фил, которая, скорее всего, ликвидировала прежний совет 400, и временем появления нового, никакого совета просто не существовало[441].
Установление клятвы неоднозначно оценивается исследователями: одни авторы полагают, что она знаменовала собой отход от политики Клисфена, другие, наоборот, считают ее введение кульминацией его демократических реформ[442]. Э. Вудхед вообще думает, что создание совета было главной целью Клисфена, предполагавшего сделать его центральным органом[443].
Как же оценивать создание нового совета? Начнем с того, что создание нового совета могло быть техническим следствием реформы фил – создания десяти новых фил вместо четырех прежних[444]. Но можно предложить и иное объяснение. Предыдущий совет, по словам Плутарха, был создан Солоном для того, чтобы умерить пыл афинского демоса: «Видя в народе дерзкие замыслы и заносчивость, порожденные уничтожением долгов, он (Солон. – В. Г.) учредил второй совет» (Plut. Sol. 19, здесь и далее пер. С. Соболевского). В этом контексте следует, на наш взгляд, рассматривать и создание совета 500. Не исключено, что новый совет создавался – подобно совету 400 – для того, чтобы «обуздать» народ[445]. Афинская аристократия, на время выпустившая власть из своих рук, должна была взять ситуацию под контроль. Однако это было довольно сложно сделать, поскольку введение клятвы булевтов если не поставило новый совет под контроль народного собрания, то установило определенные ограничители.
У этой реформы есть еще ряд любопытных аспектов. Во время борьбы с Исагором прежний совет определенно встал на сторону Клисфена. И тем не менее афиняне или неизвестный нам законодатель проводят его реформирование, и делается это не в последнюю очередь по политическим мотивам. В данном вопросе мы бы возразили Р. Сили, который замечает, что создание Клисфеном нового совета выглядит как простое и неизбежное следствие реформы фил – в том случае, конечно, если существовал прежний, солоновский совет 400[446].
Появление совета 500 не выглядит простым следствием реформы фил. Наоборот, его создание плохо увязывается с предыдущими реформами и в первую очередь с реформой фил. Как известно, каждая фила избирала в совет по 50 человек, что выглядит довольно странно, поскольку не соответствует делению каждой филы на три триттии. Более уместны в данном случае были бы цифры 45 или 60 человек, т. е. кратные трем. При цифре 50 человек от каждой филы очевидно имело место непропорциональное представительство в совете отдельных триттий[447]. А в этом случае возникает впечатление, что при создании совета 500 игнорировалась клисфеновская реформа фил, важной составляющей которых были триттии. Если сказанное верно, то мы видим здесь следы корректировки. Правда, выяснить ее цель при данном состоянии источников довольно сложно.
Очень часто при рассмотрении возможных последствий проведенных Клисфеном реформ высказывается предположение, что они укрепили положение Алкмеонидов, представителем