рассудка. Они поехали дальше, и через несколько времени дон Альварфаньес, видя, что племянник огорчился и закручинился, сказал ему: «Теперь я дал вам, дорогой мой, ответ на ваш вопрос. Помните, несколько дней тому назад вы сказали мне, что, по мнению людей, я чересчур уже угождаю своей жене. Так вот, поверьте мне, что все, что было с нами сегодня, я устроил нарочно — я хотел показать вам, кто такая моя жена, хотел убедить, что моя ласка и любовь к ней вполне законны. Я, конечно, с самого начала видел, что перед нами коровы, как вы говорили, а не кобылы. Видела это и донья Васкуньяна, но так как она убеждена, что разум мой ошибаться не может, она решила, что ошибаетесь вы и она, и приняла кобыл за коров. Потому-то она и принялась доказывать всем прочим, что прав я, а не вы. То же было и с табуном кобылиц и с рекою. Поистине говорю вам, что с самого первого дня нашего брака она во всем и всегда угождала мне и, что бы я ни делал, никогда не сердилась.
Она и теперь убеждена, что я поступаю во всем наилучшим образом; в своих же делах и в том, что я ей поручу, она поступает также вполне правильно, всегда соблюдая мою честь и выгоду, всегда показывая людям, что я господин и хозяин, что должны исполняться моя воля, мои желания, что для нее только одна честь и слава — угодить мне и прослыть хорошей и верной женою. И я полагаю, что если бы какой-нибудь мавр, живущий за морем, поступал бы со мною так, я должен был бы любить его и ценить и все делать по его совету. Как же иначе могу я относиться к той, на которой я женат, которая происходит из хорошей фамилии и дарит мне полное счастье? Вот, племянник, вам ответ на ваши слова, когда вы на днях сказали, что у меня есть один недостаток». Когда племянник дона Альварфаньеса выслушал его речи, они ему понравились; он понял, что такую хорошую и умную жену, как донья Васкуньяна, нельзя было не любить и что дядя поступал правильно, когда верил ей, ценил ее и во всем угождал.
Так-то совсем противоположны были жены императора и дона Альварфаньеса. Если ваши братья, сеньор граф Луканор, относятся к своим женам по-разному, если один делает все, что пожелает его жена, а другой поступает наоборот, то к этому есть основание, и, вероятно, жены их ведут себя так, как императрица и донья Васкуньяна. А если это так, то нечего вам и удивляться, глядя на своих братьев, нечего и обвинять их. Если же жены их непохожи на императрицу и донью Васкуньяну, то, вне всякого сомнения, ваших братьев оправдать нельзя. Если один из них старается угодить своей жене, то это хорошо, однако и он не должен переступать за предел разума. Если человек из-за великой любви к жене все время захочет оставаться с нею, перестанет заниматься своими делами, посещать свои земли, забудет о своей чести и славе, то, конечно, он очень ошибается, — государственных дел и чести своей забывать нельзя: кто это делает, поступает неправильно. Но если не считать этого, то во всем прочем нужно жене верить, быть ласковым с нею и угождать ей. И хорошо, если человек так поступает. Точно так же необходимо стараться, как бы не огорчить и не обидеть жену понапрасну, особенно там, где в этой обиде лежит великий грех.
Потом человек поймет свою ошибку, пожелает ее исправить, и ему поневоле придется угодить жене больше чем нужно, а из этого опять возникают новые беды, новый ущерб для денег и для чести. Если же кому, на горе, достанется такая жена, как императрица, если в самом начале он не сумеет поправить несчастье, тот должен покориться воле божьей, идти туда, куда господь его направит. Но и в первом и во втором случаях муж на другой же день после свадьбы должен показать жене, что он глава и что они должны жить дружно.
Сеньор граф Луканор, вдумайтесь хорошенько в то, что я говорю вам. Тогда вы будете в состоянии дать своим братьям мудрый совет.
Графу речи Патронио очень понравились. Он признал их правильными и мудрыми.
Дон Хуан тоже одобрил эти два примера, велел их записать в свою книгу и прибавил следующие стихи:
С начала самого ты должен наставлять
Жену, как ей себя вести и поступать.
ПРИМЕР ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ
О том, что случилось в Гранаде с доном Лоренсо Суаресом Гальинато
Однажды граф Луканор беседовал с Патронио, своим советником, и сказал ему так:
— Патронио, один человек желает воспользоваться моим гостеприимством. Я знаю, что вообще он — человек почтенный, однако мне передавали о некоторых его странностях. Вы — человек разумный; прошу вас, дайте мне совет, как мне поступить в данном случае.
— Сеньор граф Луканор, — сказал Патронио,— я расскажу вам, что случилось с доном Лоренсо Суаресом Гальинато, и тогда вы сами увидите, как вам лучше поступить.
Граф попросил рассказать, как было дело.
— Сеньор граф Луканор, — сказал Патронио, — дон Лоренсо Суарес Гальинато в течение долгого времени жил у мавританского царя Гранады. Когда же, по изволению божию, он снискал милость в очах короля своего дона Фернандо, король спросил его однажды, не боится ли он, что погубил свою душу, так долго прожив среди неверных и помогая им против христиан. Дон Лоренсо ответил, что он этого не боится и уповает на милость господню, ибо однажды он убил священника.
Такой ответ показался королю дону Фернандо странным, и он попросил объяснения. Дон Лоренсо рассказал, что в бытность свою у царя Гранады он пользовался полным доверием и был начальником его личной стражи. Однажды он вместе с царем ехал по улицам Гранады, и вдруг до него донеслись шум и человеческие