— Тысячу⁈ Так как же тут заработаешь. Тут разоришься! — схватился за голову Магницкий.
— Первые задач десять сделайте лёгкими. А потом каждая следующая задача сложнее. А последней… что-то типа теоремы Ферма. Никто её не решит. Но, чтобы не возбудить в людях недовольство, в конце снова дадите объявление в «Ведомостях», что первых мест нет, а за второе по двадцать пять рублей троим самым умным жителям Москвы (фамилия имя отчество) зайти в Сухареву башню к директору Магницкому.
— Кхм. Как-то не очень… Теорема Ферма?
— Не очень — книги дорогие и редкие в плесени и сырости держать!!! Не очень — пацанов на морозе гробить! Не очень башню — украшение Столицы в гнилушку превращать! Не очень — землю русскую оставлять без грамотных людей! А всё остальное — очень. Поняли ли, господин Магницкий⁈ Вот вам двадцать рублей золотом на текущие нужды и на печатание объявления и задач. Больше нет с собой. Но на ремонт попрошу Анхен… Государыню дать немного денег. И на дрова. Протопите, как следует, и просушите всё внутри. Только пожара не устроите. Иван, пошлёшь двух преображенцев бдить за товарищами. Спалите Башню или книги, ругаться буду. О, вот и рыбка жареная. Ну, отведаем, чего там нам бог сегодня послал. А по теореме Ферма… Ну задачку на сообразительность неберущуюся издайте на последнем листке. Например: «Что общего у ёжика и молока»?
Магницкий завис.
— И что же? — вылез Салтыков через пару минут.
— Оба сворачиваются.
Событие тридцать девятое
Пусть в вашей жизни будут люди, за которых хочется выпить, а не те, из-за которых хочется напиться!
— А на посошок? — Это хозяин появился. Прикольный товарищ. Он, видимо, книжку Толстого «Буратино» прочитал. Принёс огромный такой кувшин и сказал, что сюда дорогие гости могут кости кидать. Так-то литров на двадцать ёмкость, до фига нужно рыбы съесть, чтобы всю заполнить костями. Но, вообще, мысль ведь правильная, никак рыбьи скелеты украшением стола не являются. И в дело потом пустит. Мыло сварит?
— Если объяснишь смыл этого тоста, то выпьем. — Брехт сто раз слышал, а вот точное значение этого тоста не знал. Так может тут, в прошлом, объяснят.
Михеич замялся. Тоже только звон слышал. Зато математик вскинулся.
— Если вас, и правда, интересует, господин Бирон, то могу этот чисто русский тост пояснить.
Уел. Он, естественно, не немец, а природный русак. Да. А коса не тесак.
— Слушаю, господин учитель.
— В старину, да и сейчас, есть много странников, что путешествуют по святым местам. Они по дороге останавливаются на ночлег или просто зазывают их зажиточные хозяева или дворяне. Странники рассказывают им истории своих похождений. Всякие чудеса, что в иных землях происходят. А хозяева кормят странников и наливают, конечно, настойки или винца, если у дворян. Бражки, если хозяева победнее. Поел гость и собирается в дорогу. Вот тут и произносится тост «На посошок». Это точное выражение. У странников всегда с собой посох. Это и оружие, и опора. Посох просто незаменим в дороге. И вот выходит странник из дома, его на время приютившего, перед длинной дорогой, и обернувшись к хозяевам, и перекрестившись троекратно, стоит, опирались на посох, и благодарит за ночлег. В этот момент хозяйка подносит рюмку и желает доброй дороги, и скорейшего возвращения с новыми интересными сказаниями. Или же это делал старший член семьи. Дед. Странник ставил рюмку на верхний срез посоха, а потом выпивал ее до дна без помощи рук. Считалось, что, если он при этом не пролил ни капли — дорога будет доброй. После этого наливали выпить всем остальным и обменивались здравицами и благими пожеланиями. Вот и получается, что рюмку или стакашек, или чашку, ставили именно «на посошок».
— Спасибо, за разъяснение, Леонтий Филиппович. Давайте уж выпьем. Вообще-то не советую, тут в вине вредный свинец и слепнут, и глохнут от него, так что я лишь капельку. А вообще, пора домой. Всё что хотел — узнал и рассказал. Сегодня вечером Анна… Государыня будет иметь разговор с бывшим вашим директором господином Брюсом. Хотелось бы поприсутствовать. Иван, допивай и поехали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я что дурной отраву пить!
— Пей, говорю! — Свёл брови и гаркнул Бирон.
— Чего это⁈ Что я плохого вам сделал? — но за стакашкем потянулся.
— Да, шучу я, Ваня. Не пей ты эту гадость и другим не советуй. Поехали.
Глава 15
Событие сороковое
Мотивация помогает вам начать, а вдохновение помогает вам двигаться вперед.
Брэндон Гарик Нотч — масон
Остермана дома не застали. Он час назад уехал в Измайлово. Туда и направились.
Явно переел рыбы и рыбных пирогов Иван Яковлевич. На полный желудок в сон клонило. Один раз с лошади чуть не сверзился. В последнюю секунду сумел за уздечку зацепиться и выправился. Точно не помнил Брехт, но, кажется, падение Бирона с лошади и послужило триггером для Анны перебраться вместе со двором из Москвы в Санкт-Петербург.
Нет, падать с лошади не хотелось и жить в Петербурге, с его гнилым влажным климатом, тоже. Москва, конечно, тоже на болотах выстроена, но всё же это лучше Северной Пальмиры. Брехт сейчас каждый день голову ломал, а нужно ли переезжать из Москвы двору, и если переезжать, то куда. Два кандидата были предпочтительней других. Киев, как ни крути — это первая столица Руси. Он ближе к Европе, и он ближе к Турции, с которой века ещё будут воевать русские, отрывая от неё кусочек за кусочком. А потом Ельцин, чтоб ему вечно в аду раскалённые сковороды лизать, отдаст всё ни за понюшку табака. А в Раю Брехт Ельцина не встречал, а значит, эта сволочь точно в аду. Ещё Киев стоял на Днепре, и если что-то сделать с порогами, то будет прямой выход к Чёрному морю. Нужна Днепровская плотина. Не тривиальная задача. Но Миниху возможно и по плечу. А ещё там замечательный климат. Тепло. Минус у Киева был. Это сейчас небольшой деревянный городок в степи. Строить нужно с нуля. Вторым претендентом была Рига. Она южнее Петербурга, там незамерзающий порт, там вполне себе хватает на первое время каменных домов, там даже университет от шведов остался. Рига ещё ближе к Европе, это не окно уже в Европу, а дверь целая. Огромным плюсом будет ассимиляция местного населения с ростом города и заселением его русскими. И так как кроме Турции под боком второй вечный враг России — Речь Посполитая, то там удобно держать армию, для мгновенного захвата территории при будущих разделах Польши. И вообще, через три года начнётся война за польское наследство, которую Россия выиграет и при этом ничего не приобретёт. Нужно это устранить недоразумение, а значит, действовать в этой войне нужно более решительно и большим войском. Вполне можно попробовать отжать и Курляндию, и Белоруссию.
Единственным плюсом Санкт-Петербурга были крепости, построенные Петром, и то, что современный город уже строится. Только тысяч умерших от туберкулёза и распространение этой заразы на всю страну, явно этот плюс минимизирует.
Блин дорассуждался и опять чуть не заснул. Иван Яковлевич потряс головой, но потом осознав, что так не проснёшься, остановился, слез с лошади и, приказав сопровождающим его преображенцам перейти на шаг, ухватился за стремя лошадки вороной и потрусил вместе с ней. Иван вёл кобылу под уздцы. При этом то ли случайно, то ли намеренно всё же скорость приличную взял. В результате через десять минут, толстячок Бирон весь мокрый как мышь выпал в осадок. Проснулся так уж точно. Дальше без приключений ехали. У себя в комнате Брехт помылся, переоделся в чистое и пошёл искать Анну. Нашлась пропажа в Грановитой палате. Шутка. Это Брехт так обозвал обеденную залу в большом центральном тереме. Там стены внутри как бы паркетом оббиты. Ромбики такие. Напомнило Ивану Яковлевичу наружную стену в Грановитой палате Кремля. С Государыней сидели за столом и попивали чай две дымы, одна из которых жена Бирона, а вторая — жена Остермана. Ещё было трое мужчин. Одного — Андрея Ивановича Остермана Иван Яковлевич знал, а двое довольно пожилых людей были ему не знакомы.