Кинжал погрузился в тело врага до самой рукояти, боец прижал руку к животу и упал навзничь, грохнувшись, как Пизанская башня. На трибунах завопили и закричали: «Он убил Бешеного Быка! Он завалил Бешеного Быка! ААААА!»
«Ага, подумал мельком Андрей, видать личность-то борова всем известная, типа местная знаменитость!» — он подхватил кинжал поверженного Голиафа и побежал к группе бойцов.
Их осталось на ногах двое, и они добивали троих оставшихся заключённых — Марк уже был ранен, впрочем — как и оба остальных оставшихся в живых мужчин. На глазах Андрея, тот, что был с мечом, упал, под ударом бойца и его меч перехватил второй заключённый- теперь их было двое, Марк, и ещё один мужчина.
Эти мужественные люди дали Андрею возможность напасть на бойцов сзади, отвлекая их спереди — после нападения Андрея один боец тут же упал, подрубленный, как сосна, а второй успел воткнуть меч в Марка и обратным движением зарубить второго заключённого. Теперь их оставалось двое — Андрей и этот боец.
Судя по движением не очень высокого, длиннорукого бойца, бой между ними обещал быть сложным. Этот противник выглядел очень опасным и быстрым, и монах был сильно обеспокоен исходом сражения. Враг поднял голову и Андрей увидел, как на его губах зазмеилась тонкая презрительная усмешка:
— Ты рассчитываешь победить меня, глупец? Эти идиоты и ногтя моего не стоили, они были просто приложение ко мне, мясники! Я боец, настоящий боец. И ты умрёшь. Ничего личного — просто или я умру, или ты, другого быть не может, а я умирать на хочу. Начнём, пожалуй!
Трибуны заревели, как будто слышали их разговор: «Мясник! Мясник! Мясник!»
— Тебя Мясник звать? — усмехнулся Андрей — хорошая кличка, подходящая! Резать детей и женщин — это только настоящий мясник может, ублюдочная трусливая тварь! Ты не мужчина! Ты жалкий кастрат, у тебя давно уже нечем баб трахать, вот ты и заменил свой член кинжалом, урод недоделанный!
Насмешки достигли цели, и Мясник, в ярости, очертя голову кинулся на Андрея, желая закончить всё в первые же секунды.
Видимо он был удивлён, когда встретил жестокое и умелое сопротивление — Андрей на встречной атаке рассёк ему плечо, нанеся длинный, сильно кровоточащий порез. Сам он тоже пострадал — меч Мясника рассёк ему кожу и мясо до кости прямо над треснувшими рёбрами, что было больно вдвойне.
По боку и бедру потекла тёплая струйка крови, и Андрей задумался над тем, насколько глубока и опасна рана — надо быстрее кончать с этим уродом, иначе так можно истечь кровью до смерти. Он тут же провёл серию быстрых ударов, ни один из которых не дошёл до цели — противник все их парировал и напал сам — он был очень искусен в фехтовании — не так, как Гнатьев, но точно выше уровнем, чем Андрей.
«Что делать?» — лихорадочно думал монах — «Если затянуть схватку — неясно, кто первым истечёт кровью — что-то шибко с меня хлещет жидкость, в голове звенит и во рту пересохло — признак потери крови. Если я сейчас его не добью — мне хана» тут он заметил, что «мёртвый» Марк позади Мясника шевельнулся, подтянул к себе кинжал и сделал Андрею слабый жест — мол, гони на меня!
Андрей напал на противника, засыпав его градом яростных ударов, принуждая отступать назад. Мясник не видел, что делается сзади, а потому, сосредоточенно отбивая удары, пятился, шаг за шагом. Когда он поравнялся с лежащим на песке Марком, тот, в последнем усилии рванулся и вонзил кинжал в бедро палачу. Мясник застонал, пошатнулся, неловко повернулся, пытаясь удержать равновесие и перенося вес на здоровую ногу…и получил мощнейший удар мечом в левое подреберье, практически перерубивший его до позвоночника. Мясник упал молча, как бревно, возле Марка. Купец ещё шевелился, пуская кровавые пузыри изо рта, поманил рукой Андрея, монах наклонился к умирающему и услышал:
— Помни, что обещал!
С этими словами Марк вздрогнул, взгляд его остановился и он умер.
Андрей закрыл ему глаза, выпрямился и осмотрелся — трибуны молчали, ошеломлённые происшедшим, на арене слабо шевелились несколько бойцов Круга, тяжело раненные. Заключённые все были мертвы — после ударов профессионалов никто не выжил. На песке лежали десятки трупов — Андрею навсегда запомнилась картина — одна женщина закрывала собой своего ребёнка и их прикололи в спину — детские ножки торчали из под её тела.
Посмотрев на это, Андрей пошёл к живым бойцам и каждому воткнул в спину меч, поставив точку в этом бесчинстве Зла.
Последний удар меча, как будто нажал на спуск и трибуны заревели, завыли:
— Победил! Боголюб победил! Свободу боголюбу! Свободу боголюбу!
Железные двери со скрежетом открылись и на арену вышел распорядитель — важный человек лет сорока, с большим круглым чёрным амулетом на груди. Он зычным голосом крикнул:
— По правилам Круга, оставшиеся в живых заключённые, кто бы они ни были, освобождаются, им прощаются их прегрешения, им выдаются сто золотых и земля по их выбору! Каждый преступник, победивший в Круге, может рассчитывать на прощение! Славьте нашего господина Сагана! Славься, Саган! Славься, Саган! Славься Саган!
Трибуны всё громче и гроче повторяли славословие Сагану, и скоро рёв трибун напоминал рёв турбин самолёта: «Славься, Саган! Славься, Саган!» Глаза людей были вытаращены, щёки раздуты в напряжении, они вопили и вопили в экстазе, войдя в какую-то бесноватость — в нескольких местах на трибунах некоторые крикуны бились в конвульсиях, пуская пену, настолько захватила их эта истерия.
Распорядитель призывно махнул рукой Андрею, и тот пошёл за ним на дрожащих ногах — кровотечение стало поменьше — рана залепилась рубахой, но крови вытекло предостаточно и у него кружилась голова. В руке Андрей так и держал меч и шёл наготове, ожидая любой пакости, но всё было тихо, и он беспрепятственно вошёл в коридор под трибунами амфитеатра, скрывшись от глаз зрителей. Спину распорядителя маячила впереди, Андрей зашёл за угол, и тут на его голову обрушился страшный удар, выключивший его, как испорченный телевизор.
Очнулся монах в тесной клетушке, за решёткой. На нём так и был наряд, в котором он бился на арене, а под щекой лежала охапка соломы — правда, посвежее, чем в общей тюрьме.
Он застонал от боли в голове и в боку, повернулся, с трудом разлепив глаза, осмотрелся и увидел перед решёткой чашку с кашей, кусок хлеба и кружку с водой.
Андрей протянул руку и схватив кружку жадно выпил тёплую, безвкусную жидкость — ему нужно было восстанавливать кровь, организм был сильно обескровлен. Потом он заставил себя съесть холодную замазку-кашу и кусок хлеба — если он хочет выжить, нужны силы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});