Васкез, пошатываясь, прошел к щербатому металлическому столу, где у него в беспорядке были набросаны бумаги, прозрачные файлы, валялись засушенные до неузнаваемости остатки еды, и начал рыться в ящиках, пока Хэйли копалась в сумочке в поисках сотового.
Увидев имя на дисплее, Хэйли улыбнулась.
– Приветик. Соскучилась?
– Вот прямо сразу так прозрачно? Но я понимаю, чего именно ты хочешь от завтра, – проговорила Лука.
– Ну, …тебя. А по части всего остального – предлагай, я заранее согласна. Уже придумала что-нибудь? – спросила Хэйли игриво. Она с опаской поглядывала на Васкеза, который что-то ворчал на испанском себе под нос. Он бросил поиски в столе и, качаясь, побрел куда-то, где, как Хэйли рассудила, находилась его спальня.
– Ты, наверное, не одна. Извини, что отрываю.
– Ну, не за что извиняться. Я всегда рада услышать твой голос. И потом, когда у меня действительно нет времени, я включаю голосовую почту. Но на самом деле, у меня каждая минутка на счету: я в Нью-Йорке, пытаюсь развить во что-нибудь тот сюжет, над которым работаю. Вернусь сегодня поздно.
– Ну, как, дела пошли?
– Вроде бы, получше уже, и все же, пока рано говорить. Чем ты сегодня занимаешься?
– Собственно, почти ничем, – сижу тут и скучаю по тебе. Слушаю музыку, что-то по дому делаю. Что ты хочешь делать завтра? Можно опять начать с ужина где-нибудь.
– Звучит неплохо.
– Что бы ты хотела? – спросила Лука. – Тайская кухня? Мексиканская? Стейк-хауз?
– Мне все равно. Я не привередливая, – ответила она, – мне важнее, в чьей компании, чем какая кухня.
– А после ужина мы могли бы покататься. Покажешь мне свои любимые места в Балтиморе.
– Это все, что ты хочешь, чтобы я тебе показала?
– Я дождусь возможности увидеть больше.
– И это меня ты называешь упорной? – Хэйли увидела, что Васкез вернулся из своей спальни, держа видеокассету и картонную папку. – Мне совсем не хочется прерывать разговор, но нужно бежать. Рада была тебя слышать, так что звони еще. До завтра.
– Завтра мы обязательно увидимся. Кстати, я знаю, где каждый день показывают классическое кино. Хочешь пойти со мной?
– Отлично звучит. Я с тобой, – поспешно ответила Хэйли.
– Отлично. На следующей неделе «Унесенные ветром». Ты только скажи, когда ты сможешь, и я приеду за тобой. Эх, нужно тебя отпустить, а совсем не хочется, но надо, – значит надо. Хорошо провести вечер, и, надеюсь, с твоим сюжетом что-нибудь прояснится.
– Спасибо, Лука. Доброй ночи.
Закончив разговор, Хэйли положила телефон в сумочку. Пока она говорила, Васкез вставил кассету в видеомагнитофон и включил телевизор.
– Ну, вот, зацени немного того, что у меня есть, – он нажал «play», – Убийство члена сената штата, Дэнниса Линдена.
Темноволосый мужчина в костюме и при галстуке здоровался за руку со своими сторонниками во время митинга под открытым небом. В толпе развеваются флажки – красные, голубые, белые – с его именем.
– Только с виду нормальный человек, подающий надежды политик, но после того, как его убили, во время расследования выяснилось, что он сидел на огромных взятках. Нам ничего не удалось особенно доказать, или установить, на кого он работал, но на счете, зарегистрированном у него на поддельные документы, постоянно появлялись крупные суммы денег.
– Но это снято не камерой наблюдения, – заметила Хэйли. Запись больше походила на ТВ-репортаж, она была цветной.
– Нет, но сейчас будет с камер слежения, – и, как только Васкез это сказал, изображение стало размытым, черно-белым, в общем, походило на то, которое было на пленке из Майами.
– Это снято камерами на почтовом отделении, – сказал Васкез.
Участок улицы был снят откуда-то сверху, и виднелись редкие машины и горстка пешеходов. Ни одно лицо невозможно было разглядеть.
– Это Линден, – указал Васкез, когда появилась одинокая фигура мужчины. Позади него шла женщина, примерно на голову ниже него, в черном пальто и сапогах, в темной широкополой шляпе, скрывавшей лицо и волосы. Руки женщина держала в карманах пальто.
Хэйли смотрела, как женщина вынула из правого кармана пистолет и выстрелила мужчине в затылок. Когда он упал, она сделала еще один выстрел ему в голову, положила пистолет обратно в карман, и пошла мимо, как ни в чем не бывало. Все случилось за считанные секунды.
Все было похоже на то, что записали камеры в Майами: первый выстрел с близкого расстояния, потом второй – в голову, спокойный профессионализм убийцы. Но сказать, одна и та же ли женщина это сделала, было невозможно.
– Откуда вы знаете, что это сделано профессиональным убийцей? – спросила Хэйли. – Что это не ревнивая бывшая любовница, или мало ли еще кто?
– Здесь на лицо все признаки профессионала. Тип поражения, выбор оружия, установка на цель. И наше исследование не выявило ничего другого. Опять же, доказать мы ничего не можем. Но это наиболее вероятно.
Он вынул кассету.
– А это моя безумная папочка. Письма и подсказки, которые я получал, пока занимался этим делом. Ни что из этого, ни на что серьезное не вывело.
Васкез передал Хэйли толстую папку с распечатанными e-mail’ами и рукописными заметками.
Она пролистала содержимое – несколько протоколов дознания, пара полуграмотных записок, рисунки и бесчисленное множество посланий разной степени официальности.
– Просто чтобы дать тебе понять, что нет ничего нового в письмах, где утверждается, что что-то там кому-то стало известно.
– Да, если к ним не прилагаются кассеты, украденные из главного полицейского управления, – Хэйли достала из сумочки копию записки, полученной вместе с записью убийства Гирреро, и протянула Васкезу.
Какое-то время он читал записку.
– Твой информатор прав в одном – у этой ОЭН огромное влияние. Крупные козыри по карманам, – он сделала еще глоток виски. – По-моему, эта штука подлинная. И ты права. И тот, кто упер пленку из отделения в Майами, – большая шишка.
Он все еще держал записку.
– Мне это понадобится. Хочу сравнить с другими, которые у меня лежат.
– Ничего личного, Мэнни, но так не пойдет. По объективным причинам. Я вообще сомневалась, показывать ли это тебе.
– А если я пообещаю, что не буду снимать копий, и через пару дней верну тебе эту бумажку, когда проверю все, что мне нужно? Никто не увидит ее, а я тебе сообщу все, что удастся узнать. Слово чести, Хэйли.
С минуту она раздумывала над его предложением. Записка могла здорово навредить ей, но Хэйли нутром чуяла, что Мэнни, хоть и пьяница, но человек честный, и сдержит слово.
– Я, кажется, тебе доверилась. Не заставляй меня сожалеть об этом, хорошо?
Он приложил руку к сердцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});