Читать интересную книгу Собрание сочинений в двух томах. Том II - Валентин Николаев

5. У всякого писателя есть родина. Он обязан сделать ее литературной родиной. Иначе он не оправдает свое назначение. Земля за рождение таланта требует ответную плату.

6. Мне кажется, русская литература ближе всех других стоит к Богу. Не знаю, как это объяснить, но думается: она наивнее умом и мудрее душой. Она менее других связана с материалистичностью мира. Мы более, чем кто-либо, озабочены устройством души. Из-за этого во многом проигрываем и много страдаем.

7. В нашей литературе как-то больше описаны дожди, ветер, сырые заборы, метели, заносы, глухие поля и деревни. И все люди чего-то ждут, вечно терпят несправедливость и невзгоды и все никак не могут дождаться порядка «наверху». И так много веков.

Литература наша и развивалась так во многом потому, что стала вмешиваться вместо безголового начальства в жизнь и показывать, как плохо живет народ при всем своем трудолюбии и таланте. И всякое новое протестующее движение эта литература поддерживала и восхваляла. Так докатились мы до всевозможных «лишних людей», до Рахметовых и «буревестников», до ярых предвестников коммунизма, до… нашей партийной и рабочей литературы, объявив ее самой передовой в мире.

Но передовой-то оказалась литература лагерная, котлованная, литература кочегаров, дворников, сторожей – людей подпольной духовной эмиграции. Для многих честных художников это был единственный способ жить и творить, не покидая Родины. Они писали и говорили только ниже первого этажа, а поднимаясь на асфальт, немели.

Сейчас их время.

8. Всякий человек, начиная жизнь, многие ее тайны узнает из литературы. Потом сама жизнь становится интереснее и богаче литературы. А под старость человек снова погружается в литературный мир. Зачем бы?

Мы часто говорим о наличии жизни в ином измерении и тайно мечтаем распахнуть туда дверь и попробовать пожить там. Но, может быть, литература, талантливая ее часть, и есть некое преддверие этой иной жизни, отсвет ее, манящая даль нашего общего будущего. Нет, литература не шалость, не развлечение, это общее усилие человечества раздвинуть границы своей жизни.

9. Всякий писатель создает свою литературную атмосферу.

Он пишет рассказы, повести, очерки… И появляется какая-то местность, люди, события, дороги, разговоры. Потом все это печатается, и пишутся статьи, рецензии, отзывы об этой местности, событиях, людях. Но и сам писатель пишет статьи и отзывы о других. И так создается литературная обстановка, погода, иными словами – вырисовывается литературный портрет времени.

А когда он нарисован и сами творцы уходят, дети и внуки живут уже не на пустом месте, но как бы внутри всего этого. Потом они начинают думать и говорить, что «вот, у них все было, а мы что?» Им становится стыдно и обидно за свое поколение, и они начинают тоже думать, писать, сравнивать себя с ушедшими… Так создается литература и культура области, края, страны… Культура должна быть многослойна, пласт на пласт, время на время. И уж потом на этих пластах дикари не вырастут, а культурные люди будут жить, изучать и творить сами.

10. И вот я все думаю, зачем мы копили такую глубокую и обширную литературу на протяжении 10 веков… Даже создали миф о загадочности русской души. А сами почти никогда не жили в материальном устройстве, достатке.

Уж не компенсация ли это: не добирали материально – восполняли, уравновешивали духовно?

11. Сегодня литературная жизнь в стране не умерла. Она просто контужена. Постепенно у литературы опять появятся и слух, и зрение, и молва (речь), и все, что надо. Но возобновится ли совесть? Вот за это беспокойнее и страшнее всего.

12. Благоприятных условий для литературы никогда не было. Всегда литературные пахари работали по неудобям: политическим, экономическим, моральным, лично материальным… Досужих литераторов, обеспеченных всем, включая талант, были единицы. И они – не самые крупные звезды на литературном небосводе. Крупные звезды зажигались всегда мучительно.

13. Литература живет на Земле, в земных условиях: в ней и погода по-земному разная. Бывает туманно, дождливо, ветрено, солнечно, метельно… Бывает ночь и утро, полдень и вечер. Бывают наводнения и пожары. Но редко в литературе бывают извержения вулканов, землетрясения.

Под стать этому и впечатления от литературных произведений. Создать произведение вулканического свойства, чтобы задрожала земля, – это под силу только художнику планетарного масштаба.

14. Классика нашей литературы, искусства никуда не ушла и не застарела. Это мы от нее ушли, а точнее, разбрелись, оставив ее в центре без внимания. Мы кружим вокруг этого центра, хватаем, пробуем все подряд на западный манер, то восхищаемся, то негодуем. Видимо, это болезнь нашего роста. Покружим, покружим и вернемся к центру: свои мастера роднее, понятнее, но главное, не хуже заграничных. Сейчас это происходит во всем: в политике, экономике, искусстве, частично религии… Скоро пройдет.

15. Жизнь мало меняется под влиянием писателей, художников, композиторов… Больше всего на нее действуют политики. Но политики ведь тоже получают воспитание с детства, в том числе и через литературу, искусство. Поэтому культура все-таки влияет на жизнь, но… потом, когда художников слова и кисти уже нет в живых. Большей частью именно так и происходит. Культура, как и природа, мстит за неуважение к себе, не всегда сразу, а через поколение, а то и много позднее. Поэтому на критиков и искусствоведов должно распространяться право неприкосновенности, как на судей. В уважающем себя обществе именно так и должно быть.

16. В литературе никогда нет сиротства. Если писатели родятся и умирают, то литературные герои только родятся и даты смерти не имеют. Это первая вечная жизнь людей, людьми же созданная.

Однако никто еще не составлял «родословной» литературных героев. И интересно узнать, существует ли она как заданность свыше. До сих пор живут Гамлет, Дон Кихот, Чичиков и имеют множество литературных детей, внуков, правнуков… А кто они?

17. Наша литература притормозила ход своего развития еще и потому, что у писателей «отобрали» главного героя.

В деревне таким героем должен быть бы смекалистый мужик, который ненавидит райкомовское начальство, налоги, рыбинспекторов, у которого все растет на своем участке и вызывает зависть и ненависть в колхозе. Но такой герой всегда был «непроходной». Требовали рисовать коммуниста-председателя и ударницу-доярку, да еще парторга – советского полубога. И все они должны были дуть в одну дуду – мол, коммунизм не за горами и смерть капиталистам… Но такой литературы по-настоящему так и не получилось. Кажется, один только Бабаевский и отличился со своим «Кавалером». Такая литература хуже пустого места.

Конец ознакомительного фрагмента.