Удерживать вполне удобно, хотя он уступает по этому параметру обычным компактам, но все равно вполне приемлемое удобство. При ношении незаметен даже под футболкой. Стреляет точно и без сильной отдачи. Надежность, как и у всех Глоков на высоте, — проурчал Тигр, ласково поглаживая пальцами по рукояти.
Шакко же заметила:
— Это оружие как раз для нас с Киоси. Небольшое и удобное. Как будто детская игрушка.
— Размер не имеет значения, — хмыкнул Тигр.
— Повторяй себе это почаще, — тут же встрял Малыш.
— Тебя забыли спросить, — буркнул Тигр.
Малыш с напускным превосходством взглянул на друга.
— А мне нравятся мужчины с маленькими пистолетиками, — с ехидной улыбкой проговорила Шакко. — Для такого оружия и кобура подойдет любая. А вот огромный револьвер замучаешься в кобуру засовывать — да ещё и пораниться можно.
Теперь уже с превосходством на Малыша взглянул Тигр. Впрочем, этот взгляд продолжался недолго, так как раздалось:
— Шлеп! Шлеп! Шлеп!
В следующую секунду сэнсэй опустился на песок арены, а троица болтунов осталась почесывать ушибленные затылки. Сэнсэй кивнул ректору:
— Господин Одзава, мы готовы внимать вашим речам, а ещё больше готовы перестать тратить время на пустую болтовню. Мне знакомо то оммёдо, о котором вы говорили. Такое стояло на нашем кафе «Такашито». Совсем недавно оно подверглось нападению, но почти никто из присутствующих не понес какой-либо ощутимый урон. Да, если бы стреляли из огнестрелов, то пришлось бы гораздо хуже.
— Такашито? Хм, что же, я слышал о том нападении из новостей, но не придал им значения — мало ли какие разборки происходят между якудза. Ведь это кафе вроде бы контролировали якудза из клана Казено-тсубаса-кай?
Даже не поднимая головы, я мог определить — на кого смотрит ректор. Он явно снова пробивал меня. И я поставил себе твердое правило — всегда в присутствии ректора вести себя так, чтобы он не мог подкопаться. Это правило родилось из мыслей о том, что Одзава во время обучения всегда будет концентрировать на мне внимание. Всегда будет взвешивать каждый шаг и поправлять при случае.
— Вы правы, господин Одзава. Раньше этим кафе владели якудза, но сейчас его соучредителем являюсь я и ещё одна девушка. От якудза мы получили не только кафе, но и право пользоваться названием клана. Увы… название не остановило молодых бандитов.
По любому ему известно моё прошлое. Ну не мог он не пробить меня! Я не считал ректора глупцом, нет. Человеку, которому доверили готовить отряд агентов под прикрытием, положено быть умным и всё десять раз проверять.
— Вы узнали, откуда они взялись? — заинтересованно спросил Одзава.
— Да, это молодые кланы, которые формирует правительство, — ответил я, глядя открыто ему в глаза. — Вроде боевых бригад для устранения непокорных.
Этот жест было необходимо сделать. Он призван показать мою осведомленность в некоторых политических процессах и уровень доверия, который я оказываю ректору. Показать, что и мы не лаптем щи хлебаем.
Легкая улыбка, промелькнувшая по лицу ректора светлым облачком, намекнула, что мой жест принят и оценен по достоинству.
— Да уж, преступность в последнее время разгулялась не на шутку, — покачал головой Одзава. — И ведь становится всё злее от своей безнаказанности. Многие жители уже боятся выйти после наступления вечера на улицу и это в городе веселых огней!
— Ваша правда, господин Одзава, — поддержал сэнсэй. — Нигде нет спасения от дерзкого молодняка. То болтают лишнее, то норовят стать богатыми без особого труда. Вот в наше время…
— В наше время мы были такими же, господин Норобу, — покачал головой Одзава. — Молодежь всегда одинакова, как и старческое ворчание. Но только в наших силах сделать так, чтобы эта молодежь стала чуточку лучше.
— Таких только могила исправит, — хмыкнул я, вспомнив про детский дом.
— Да? — поднял бровь Одзава. — Что же, а это мысль… Думаю, что вы сможете это устроить даже с теми знаниями, которые у вас есть в наличии.
— Что? Я не совсем понимаю, — я сделал максимально тупое лицо.
— А что тут понимать — вы продемонстрировали хорошую физическую подготовку боя против Воинов Духа. Что-то мне подсказывает, что и якудза из Тараути-гуми не будут для вас большой помехой. Тех знаний, что вы получили в прошлом должно с излишком хватить для проведения операции по очищению города от неблагонадежных элементов.
Мы с соратниками переглянулись. Неужели Одзава-сан намекает на то, что мы сами должны разобраться с Тараути-гуми? То есть просто так пойти и всех завалить?
— Вижу ваше недоумение на лицах, господа, — ухмыльнулся ректор. — Вы сами подали мне мысль, теперь это станет вашим домашним заданием. Думаю, что двух недель на проработку и результат вам достаточно?
— Но… Как же правительство? — неуверенно спросил я.
— А что правительство? Для него это всего лишь одна из ячеек. К тому же, насколько я слышал, Тараути-гуми слишком дерзкие. В скором времени они могут перестать подчиняться приказам сверху и тогда возникнет повод их убрать с лица Токио. Если это сделаете вы, то тогда я поверю вашему желанию послужить на благо Японии.
— Но не будет ли это обычной заказухой? — задал я интересующий всю мою команду вопрос. — Что если вы используете нас втемную для решения своих делишек?
— Вы можете этого не делать, — покачал головой Одзава. — В таком случае домашнее задание будет провалено. Вы вряд ли получите разряд отряда призрака, но вот как черные агенты вполне сможете подвизаться на военной ниве.
Я шкурой почувствовал взгляды своих друзей. Сейчас я должен решить дальнейшую судьбу нашего отряда — либо станем элитой разведки, либо будем обычными служаками. Нет, чуть выше уровнем, чем обычные, но всё же…
А вхождение в элиту может предоставить мне информацию о грядущем нападении на Россию. Я получу допуск к важным документам и могу вершить гораздо крупные дела, чем если буду черным агентом.
Но… Всё-таки какой-то червячок сомнения терзал меня. В прошлой жизни я привык, что стоило только случиться чему-нибудь хорошему, так сразу же следом наступит такая хрень, что ни вздохнуть, ни пернуть. Правда, вот эта привычка надеяться на лучшее, но готовиться к худшему не раз выручала меня в прошлом. И она же мешала сейчас дать четкий ответ.
— Мы согласны, — вместо меня произнес сэнсэй Норобу, а после взглянул на меня. — Прости,