Читать интересную книгу Американский демон (ЛП) - Харрисон Ким

— Понимаю, почему ты хочешь остаться здесь. Тут мило, — сказал он, но все, что я услышала, было: «Почему бы тебе не переехать ко мне?»

— Да, тут мило. — Я остановилась в гостиной с низким потолком и множеством окон, чтобы он мог осмотреть роскошную мебель и обширный, но устаревший телевизор и звуковую систему. Было хорошо, но было холодно, особенно утром, и я была рада, что Дженкс уезжает.

— Кухня здесь, наверху, — сказала я, мои ботинки громко стучали по тиковым половицам. Мои глаза скользнули от карты в рамке, которую Кистен повесил на стену, тяжелая черная линия, идущая вниз по реке Огайо до Миссисипи и, наконец, в залив, где она продолжалась вплоть до Карибского моря. У меня заныло внутри, и я отвернулась. Мечты, которые, как знал Кистен, никогда не исполнятся, поддерживали в нем жизнь… пока этого не произошло.

Это было забавно. Я не думала о Кистене несколько недель, но, приведя Трента сюда, я почувствовала, что предаю его память. Кистен, однако, сказал бы мне, чтобы я смирилась с этим и жила своей жизнью.

Дженкс суетился над своей баночкой размером с таблетку, посыпая пыльцой, когда я вошла в маленькую кухню. Там была крошечная духовка, которая работала недостаточно хорошо, чтобы ею пользоваться, и плита с двумя конфорками. Холодильник был жилого размера, но пространство за прилавком было ограниченным после жизни в обширной саванне церкви. Господи, с уходом Дженкса будет тихо.

— Это оно? — сказал Трент, поднимая банку, и с крыльев Дженкса утвердительно посыпалось серебром.

— Ага. Рейч, ты не против, если я выпью немного кофе, раз уж я здесь?

— У меня есть кофе, — предложил Трент, но Дженкс проигнорировал его. Одно дело — таскать с собой продукты, а другое — добавлять их к ним.

— Угощайся, — сказала я, но Дженкс уже складывал забытую квитанцию в контейнер. У ленты для завивки было как раз то, что нужно, и сила, чтобы сделать коробку оригами размером с пикси.

— Отлично, спасибо. — Запах кофе поднялся в маленькой кухне, когда Дженкс взял чайную ложку. Этого ему хватило бы на месяц.

— Эй, осторожнее, сапожник! — взвизгнул пикси, когда Трент с интересом потряс банку с пыльцой. — Там два месяца в саду. Он собирется в комок, если ты ее встряхнешь.

Трент остановился, кончики его заостренных ушей покраснели, придавая ему по-мальчишески очаровательный вид.

— Прости. Эм, в машине все будет в порядке?

— Конечно. Положи в подстаканник, чтобы банка не каталась, — сказал Дженкс, и Трент держал ее так, будто это был тюбик С-4.

— Ты хочешь чего-нибудь еще? — спросила я, и Дженкс встал, уперев руки в бока.

— Еще три летних месяца, — пробормотал он.

— Итак, мы подбросим тебя до церкви, — сказала я. — Потом заедем за тобой через несколько часов. Нормально, Трент? — сказала я, переплетая свои пальцы с его, и мы направились к двери. — Кофе в Кэрью Тауэр? Прогулка на веслах по реке Огайо? Гольф? Есть пара фильмов, которые я давно хотела посмотреть, или мы могли бы прокатиться в замок Лавленд. Листья опали, и можно увидеть ручей.

— Мммм. — Пальцы Трента выскользнули из моих, когда мы вышли на улицу. Мне понадобились обе руки, чтобы достать ключи из сумки и запереть замок. — Знаешь, что я действительно хотел бы сделать?

Я оторвала взгляд от исчезающего следа пыльцы Дженкса, направлявшегося прямо через стоянку мимо машины Трента в Пискари.

— Что?

Он притянул меня ближе, и у меня перехватило дыхание.

— Я хочу совершить частную экскурсию по выставке эльфийского наследия, — он заколебался. — Если ты хочешь.

Мои брови поползли вверх.

— Правда? — Я знала, его беспокоило, что они отложили открытие после того, как Айви, Дженкс и я украли один из артефактов. Я бы чувствовала себя плохо из-за этого, если бы мне не понадобились кольца эльфийских работорговцев, чтобы магия не угасла. Уничтожать их потом было настоящим удовольствием. Инструменты, которые эльфы и демоны использовали в своей войне, были уродливы: ни жалости, ни раскаяния, ни милосердия. Мне не нравилось, что нам все еще приходилось иметь с ними дело, как с неразорвавшимися минами на фермерском поле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Они позволят тебе это сделать? — спросила я, когда мы подошли к перилам. Правда, Трент спонсировал выставку, но это могло уже мало что значить.

Он улыбнулся, солнце осветило его волосы, сделав их белыми, когда он сделал длинный шаг к причалу.

— С достаточным предупреждением, конечно. — Он протянул мне руку и помог подняться, оказав мне приятную дружескую помощь. — Если ты хочешь.

— Конечно, — сказала я, поднимаясь на солнце. — Я не смогу увидеть ничего из этого на премьере. — Я ткнула его плечом, когда мы направились к машине, радуясь, что он был здесь со мной, и у нас было целых два дня наедине. — Ты хочешь, чтобы я этим занялась, верно?

— Если ты свободна. Мне тоже никогда не удается увидеть экспонаты в ночь открытия. — Его взгляд устремился вдаль, в прошлое. Или, может быть, в будущее. — Я действительно мог бы использовать позитивный пиар-импульс, который это даст мне, когда выставка наконец откроется. В последнее время я получаю слишком много писем пропитанных ненавистью.

Я обмякла, вспомнив отчет Квена, но он просто покачал головой и отвернулся, когда я посмотрела на его лицо. Такие письма были наименьшей из его забот. Это больше походило на непрекращающиеся попытки поглощения корпораций предприятиями, принадлежащими эльфам, затягивание, легкомысленные судебные процессы по уголовным делам и бесконечный саботаж со стороны недалеких сотрудников, которые медленно доводили его законные фермы и другие начинания.

Была веская причина, по которой я сопровождала его на общественные мероприятия, и не потому, что я хорошо выглядела на каблуках. Сама выставка представляла собой нечто большее, чем коллекцию эльфийских артефактов. Это было даже больше, чем радостное публичное объявление о том, что эльфы существовали и имели богатое культурное прошлое. Это Трент напоминал своим людям, что именно его семья рисковала преследованиями и смертью, чтобы разработать незаконные генетические процедуры, которые поддерживали их жизнь, пока сам Трент не рискнул своей жизнью и свободой, чтобы найти образец древней эльфийской ДНК, которое помогло полностью снять проклятие демонов. Это поставило его на аукцион демонов, чтобы его покупали и продавали те же самые демоны, которые когда-то принадлежали самим эльфам. И я, будучи «Рейчелнутой», как сказал бы Дженкс, не могла этого переварить, хотя в тот момент мы с Трентом едва терпели друг друга.

Он долго не благодарил меня за то, что я спасла его, борясь со знанием того, что я демон, тот, кто выжил в младенчестве, потому что его отец, Каламак-старший, снял проклятие демонов. Мы все еще не знали, было ли это несчастным случаем или, возможно, долгосрочным планированием со стороны отца Трента. Трент никогда бы не пережил безвременье без помощи «демона».

И если я думала, что общественный резонанс был плохим из-за признания того, что я демон, то было еще хуже, когда Трент открыто признал, что он не только поддерживал меня, демона, но и любил меня. А если он любил меня, то больше не мог слепо ненавидеть демонов.

Именно тогда, когда он попросил эльфийское население сделать то же самое, все стало токсичным. Именно тогда они отвернулись от него, и теперь он занимался щедрыми благотворительными мероприятиями, которые больше не мог себе позволить, и новыми музейными эльфийскими крыльями по всей территории США, заплатить за которые у него не было денег… с намерением напомнить им, что они выжили и процветали благодаря ему.

Его падение было на сто процентов моей виной. Без меня он снова стал бы эльфийским Са’аном, вернув себе весь свой прежний статус и даже больше как спаситель своего вида. Я тоже была бы принята моими сородичами-демонами, если бы просто отошла в сторону. Но сделать это означало бы сломать нас обоих. Нам было лучше вместе: Трент менее безжалостен, а я менее, ну… «Рейчелнутой».

Увидев, как Трент задумчиво опустил голову, — ветер мягко шевелил его тонкие, почти белые волосы, — я скользнула пальцами в его пальцы и привлекла его внимание ко мне. Мое сердце, казалось, чуть не разорвалось, когда он улыбнулся и явно отложил свои тревоги на потом. Нам было лучше вместе, чем порознь, и я не могла вынести нашего расставания.