Читать интересную книгу Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

– Все, – прохрипел я пересохшим ртом, – теперь отступать позорно…

Меч Вельзевула не противился, когда я потащил его из ножен, вообще ничего не произошло. Я осторожно взял за рукоять обеими руками, снова ничего, крепче сжал пальцы. Все, как и было, что-то я пропустил, не получается, а мне же так нужно встретиться и поговорить с Вельзевулом…

Красное пятно возникло прямо перед моим лицом. Я задержал дыхание, чувствуя, как сильно-сильно стучит сердце. Не успел всмотреться, как пятно расширилось до размеров садовой калитки.

По ту сторону багровое выжженное плато, пылающие желтым огнем под сильным ветром кустарники, жуткое багровое небо, таким бывает на закате, но сейчас там тучи – не просто тучи, а исполинские каменные уступы красного и темно-красного цвета, а само небо я бы не решился назвать небом…

– Сработало, – прошептал я едва слышно и не двигаясь, словно это какая-то редкая бабочка, спугну и больше никогда не увижу, – щас, щас, подожди чуть-чуть…

На цыпочках я отступил, поглядывая на портал опасливо одним глазом, тот не расширился и не сузился, края подрагивают, как щупальца молодой медузы.

– Ну что я за трус, – прошептал я с сильно бьющимся сердцем. – Поехали же! Или погнали…

На той стороне в десятке шагов горят кусты, ветер срывает искры и лохмотья черного дыма, безрадостно и тоскливо даже смотреть отсюда, а уж оказаться там…

Стиснув зубы и задержав дыхание, я нагнулся и пролез, держа меч обеими руками, на ту сторону. Жаркий сухой воздух ворвался в глотку, я закашлялся, отвернулся и со страхом увидел, что портал в мой мир исчез, и даже не скажу теперь, в каком месте он был.

Теперь ощутил и жар, услышал свист злого ветра. Воздух злой и жаркий, если вот так постою еще, иссохну, как доисторическая ящерица, превращусь в окаменевший трилобит.

Я огляделся, теперь стоять с мечом в руках как-то глуповато, сунул клинок в ножны и с усилием заставил ноги переступать по накаленной почве, а то вот-вот задымятся подошвы. Спекшаяся в красно-коричневую корку земля хрустит, рассыпается под сапогами в удушливую пыль, выпускает отвратительно черные комочки шлака.

Вдали красные скалы, свирепый ветер грызет камень, целый шлейф каменной пыли заворачивается длинным хвостом то в одну сторону, то в другую. По земле струится злая поземка из накаленного песка, измельченного до предела. Выглядит настолько жутко, что я поначалу отпрыгивал в сторону, а когда озлился и не отступил, то понял, что чутью лучше все-таки доверять: жгучий песок прошелся, как наждаком. Еще вот так несколько раз – и протрет до дыр.

Ближайшие скалы отплыли в сторону, я дернулся, впереди зрелище страшнее в тысячу раз: оплавленные страшным и явно недавним жаром руины зданий, обломки величественной лестницы, свист сухого злого ветра, далекие крики, настолько ужасные, что могут принадлежать только человеку…

Я ускорил шаг, нагнув голову и сильно щурясь, иногда закрывая ладонью лицо от знойного ветра. Из-за развалин начали подниматься странные существа, иссохшие, отвратительные, похожие на огромных пауков, покрытых серой кожей в морщинистых складках, и не скажешь, что когда-то были людьми.

Красные с черным тучи бегут по багровому небу стремительно, я все равно отказывался признать, что это небо, почему-то вот те массивные и нависшие над миром тучи не сдвигаются, воздух наполнен гарью вселенского пожара, но я уловил еще отвратительнее запах: аромат горящей плоти.

Глава 7

Я все ускорял шаг, почти побежал, а из дымной гари вынырнули два приземистых демона, оба мне до пояса, но широкие и жилистые, тащат по твердой каменистой земле окровавленный труп на толстой веревке, но, когда донесся жалобный стон, я понял, что это не труп, все еще не труп.

Они остановились и уставились на меня с великим подозрением. Я сказал резко:

– Эй ты, рогатый!.. Мне нужен Вельзевул.

Демон, в которого я вперил требовательный взор, в ответ смерил меня злобным взглядом с головы до ног.

– А я, – прорычал он, – не нужен?

Я обнажил меч.

– Если не сойдешь на обочину, узнаешь.

Он бросил небрежный взгляд на меч, я ждал, и его глаза распахнулись в диком ужасе, едва багровый рубин блеснул особенно зловеще.

Я самодовольно усмехнулся, когда он, как испуганная коза, поспешно отпрыгнул вбок, едва не стоптав молчаливого напарника.

– Ты, – прошипел он другим голосом, – не должен быть здесь!

– Я человек, – отрезал я. – Человек проходит как хозяин необъятной Родины своей!

Он вскрикнул:

– Здесь не твоя Родина!

– Моя Родина везде, – заявил я и пошел дальше, благо оба сдвинулись на обочину, а через окровавленного грешника я попросту переступил.

Он крикнул вдогонку:

– И в аду?

– Человек везде дома, – ответил я с горечью и не оборачиваясь. – Ибо широк человек, широк… Я бы даже сузил.

Он заорал:

– Себя сужай, придурок!

А вот меня нельзя, ответил я про себя, кто-то должен видеть обе стороны. И не только видеть… Судя по словарному запасу, этот демон либо бывал на земле, либо постоянно общается с прибывающими грешниками.

Значит, я вошел как раз с самого краешку. Основные грешники, так называемые великие или Первые, где-то там, в самом конце.

Ад показался похожим на исполинскую пещеру, свод которой плавится от немыслимой жары. Капли расплавленного камня срываются и падают частым дождем, поджигая все, чего коснутся.

Пару раз чувствительно шлепнулись и на меня, но соскользнули, как капли дождя по гладкому металлу. Спасибо, темная корона, защищаешь своего хозяина…

Прямо на раскаленном высокогорье расположены массивные котлы, такие есть и в замках, в них варят смолу, а потом льют со стен на головы и плечи штурмующих. Любая капля, попадая даже на одежду, прожигает и въедается в тело, не стряхнуть, не соскоблить.

Сейчас из этих котлов торчат человеческие головы, доносятся жуткие крики страха и боли. То и дело кто-то пытается выскочить, но удар заостренными вилами отбрасывает несчастного назад так, что он скрывается под слоем кипящей смолы с головой.

Я шел прямо, демоны у котлов вытаращили глаза, насторожились. Все красные, как вареные раки, с такой же плотной хитиновой кожей, защищающей от жара и пронизывающего ветра, с массивными трезубцами в руках, словно украли у Посейдона и наделали дубликатов.

Напомнив себе, что у меня в руке меч Вельзевула – в аду все узнают его багровый рубин власти и могущества, – я удержал на лице выражение надменности и горделивого могущества и продолжил идти неспешно и по-хозяйски.

Демоны провожают меня взглядами, но с мест не сходят, заняты понятным и нужным трудом в рамках пенитенциарной системы.

От котлов мощно несет сухим жаром и запахом горящей смолы. Я двигался по прямой. Придется пройти и между двумя рядами котлов, а если попробую свернуть, то это наверняка истолкуют, как слабость, так что лучше и не пытаться.

Я все еще шагал с величавой осторожностью, делая вид, что это всего лишь важность: с короной на голове нужно ходить и держаться величаво.

Демоны опустили вилы и смотрели во все глаза, ошалело и непонимающе.

Я небрежно махнул рукой.

– Почему без песен, ребятушки-солдатушки?.. Ладно-ладно, это я пошутить изволил.

Миновал пару котлов и остался цел, жар как-то не действует, несколько капель из котла попали на рукав, но соскользнули на землю, не оставив следа, я взыграл, высокомерно посмотрел на работающих впереди с грешниками демонов.

– Эй ты, – сказал я, – со свиной мордой. Да-да, ты. Ответствуй громко и отчетливо, здесь только такая мелочь, как вы? А старшие хде?

Демон посмотрел на меня исподлобья, нагрубить не решился, хотя я его явно обидел, у него только нос, как у свиньи, а морда вполне пристойная.

– Здесь не мелочь, – проговорил он злым голосом.

Я усмехнулся.

– Ну да, не мелочь… Все примитивно, бедно, без выдумки… Хотя бы котлы поставили ровными рядами, легче самим ориентироваться. И дорогу сократит.

Он рыкнул:

– Мы не спешим. У нас впереди вечность.

– Тем более, – сказал я, – надо бы усовершенствовать кое-что, а то каленое железо… котлы с кипящей смолой… Стенки из чугуна? Сыродутного?

Он взглянул на меня в недоумении.

– А что, есть другой?

– Конечно, – заверил я. – Могу внести кое-какие рационализаторские предложения.

Он сказал раздраженно:

– Правила есть правила. Установлено еще во времена, когда вы дрались камнями и палками.

– И ничего не меняется?

Он жутко искривил харю со свиным пятачком так, что она в самом деле стала похожа на свиную.

– Кем?

– Ну да, – пробормотал я, – это как Конституция, нельзя менять, иначе потрясение основ. В данном случае потрясение основ Мироздания?

– Основ Мироздания, – повторил он грубо. – Ибо Мироздание – это единый Дом всего мира.

– Ого, – сказал я с уважением, – а бабы-то не знали… Хоромы Вельзевула ниже или дальше?