Богдановым. Потому как из военкомата на Городской Сборный Пункт города Москвы привезли не Жоржа Милославского, а Алексея Богданова. Странно, из зеркала на меня по-прежнему выглядывал Жорж. На ГСП никакого аншлага не наблюдалось, военкоматы еще не раскачались до проектной мощности и выдавали тоненькую струйку призывников мутного происхождения. Уйти в армию так рано – это надо иметь в Удаче ноль баллов или самому туда рваться.
Вот как Богданов, которого однокурсница начала шантажировать заявлением об изнасиловании. А там всё сложно было, включая наличие свидетелей и согласия, высказанного пьяным голосом. Причем, свидетели в той групповухе тоже участвовали, но Лёха был последним. А закон суров – кто последний, тот и папа. Два обмудка решили, что лучше пойдут свидетелями, чем соучастниками и согласились дать показания против другана. «А чо такого, она же не упечь тебя хочет, а замуж. Женись на этой шалаве, и никакого заявления!» По легенде два несчастных свидетеля сразу стали пострадавшими, а Богданов призывником. В отделе хохотали в голос, когда услышали заготовку, сочиненную мной. А отсмеявшись, сочли историю годной и бросились лепить мясо на скелет. Кое-что было готово заранее типа личного дела в Кировском военкомате по месту учебы фиктивного призывника и комплекта личных документов. Осталось только притопать ножками в военкомат и сдаться на своих условиях.
- И чего приперся, Богданов? Жди повестку, вызовем.
- Честно? Сучка эта навалилась, мол или заявление в ЗАГС или заявление в милицию. Так что, или я прямо сейчас от вас в войска, или завтра на Дальний Восток с геологами, или послезавтра в камеру. Моё тело в ваш план призыва завтра уже не попадет.
- С козырей заходишь, Алексей. Всё совсем плохо?
- Да там полкурса передо мной побывало, я ж не сам – засосало в воронку как мураша в унитаз!
- По пьянке?
- Ага.
- Ты бы знал, какой ты по счету прибежал с одним и тем же рассказом, пока я тут работаю. Уже дедом Мазаем себя чувствую, честное слово. И все не виноваты, чертова воронка засосала. Уже думаю, не дать ли орден той владелице воронки. Может, вообще вас всех она одна и та же красотка загнала в ряды Вооруженных Сил? Спецназ военного комиссара.
- Так чего? Мне не до шуток.
- Вещи, документы с собой? На медкомиссию иди.
Пока проходил комиссию, вставал, наклонялся, приспускал, надувал, напрягал, повторял… короче демонстрировал покорность, достойную защитника Родины, я размышлял о судьбах мира. Смеяться можно, но именно так и было. Точку бифуркации моя страна, а вместе с ней и весь мир, прошла четыре года назад, когда несостоявшийся генсек умер от избытка железа и обивки салона автомобиля в организме. Интересно, долго бы он прожил без моего влияния на мир? В той, в первой моей жизни от жил себе и жил, кажется, уже девяносто лет отпраздновал. Так что эту я подсократил. Романову, нынешнему генсеку тоже, скорее всего убавил лет. Пенсионером он долго жил, а на высшей руководящей работе до девяноста не дотянет, не было таких прецедентов. Ах да, еще группа людей не пережила столкновения со мной, причем буквально.
А сохранило ли чьи-то жизни моё появление тут? Дебет с кредитом подбивать никогда не рано, некоторые это ежемесячно делают. Запишу себе в актив Чернобыльскую АЭС. Мне не трудно, мне приятно. Специально узнавал – не было там никакого серьезного инцидента. Не один Горби ушел со сцены, целый отряд его помощников рассосался по полям страны. К добру, однозначно, хотя бы в том, что на ЧАЭС не разрешили тот эксперимент, после которого пришлось эвакуировать сотни тысяч человек. Так что моя гордая поступь по бабочкам не могла не отразиться на развитии мира. В результате я больше не могу зарабатывать на жизнь предсказаниями. Рванет ли в Башкирии в следующем году газопровод, когда мимо будет ехать пассажирский поезд? Будут ли взрываться вагоны со взрывчаткой в этом году на станции Свердловск-Сортировочный? О, как внезапно всплыло! Это же в октябре будет, там чисто головотяпство и никакой диверсии. Несколько вагонов промышленной взрывчатки – это сильно, станцию разнесло как налетом авиации противника. Качественно я задумался, всплыл из глубин сознания уже на ГСП, где никакого аншлага не наблюдалось. Повторяю для тех, кто забыл.
Новобранцу написать письмо домой – это святое, это не только право, в некоторых частях это обязанность. Замполиты или сержанты прямо чуть не заставляют писать домой и рассказывать, где они и как они. Вот и тут есть такая возможность. Ага, а письмишко чисто случайно или от скуки могут вскрыть, так что не будем бежать впереди паровоза. Потерпит информация, раз я вспомнил, потом не забуду. Сейчас у меня другая операция.
Моя задача на данный момент вести себя естественно, то есть давить лавку телом и посвистывать или грызть ногти в волнении. Как вариант блевать с перепою или травить анекдоты товарищам по несчастью. Тут любое поведение приветствуется, кроме неестественного, способного привлечь ненужное внимание. Самое забавное, что никаким фортелем ничьего внимания здесь не привлечь, эти стены видели всё, любой заскок записывается в естественное поведение. А пока я тут, кто-то другой, кого мне знать не надо, сейчас организовывает моё попадание в нужную мне мотострелковую часть. Точнее, в двести пятьдесят первую мотострелковую дивизию, относящуюся к прикарпатскому военному округу и территориально находящуюся в Черновцах. А уж куда попаду конкретно, никто не скажет.
В чем фишка призывника – он не принимал присягу, он существует без паспорта, соответственно без гражданских прав, но и без обязанностей. Если ты смел, туп или пьян, можешь не стесняться, ничего тебе не будет в правовом плане, ибо свободы тебя уже лишили. Один нюанс, окружающие могут вспомнить про свой статус и отфигачить, пользуясь тем же уровнем внутренней свободы. Таких смелых и условно адекватных на городском сборном пункте Москвы не шибко много, народ всё больше придавлен сменой статуса. Опять же в большом городе под призыв попадают только те, кто морально смирился со своей участью или готов отдать Родине долг по внутреннему убеждению. Таких тоже много, мол отслужить два года – это нормально.
Пока народу немного по причине только что начавшегося сезона охоты, всех собрали в одну компактную кучу. На улице прохладно, желания торчать там ни у кого нет, кроме как покурить. Каждый подходит к интерактивной панели, регистрируется по куар-коду, ждет вызова к окошку, где юная служащая военкомата пухлыми губками озвучит дальнейшую судь… не спать, боец! Внутренний голос разбудил