– Раз вы меня знаете и цените, – спокойно ответил Фрол, – то должны понимать, что я слов на ветер не бросаю. И если уж я говорю, что кузен мой в бою мне самому ни в чем не уступит, то, наверное, не просто так языком треплю. Да и прошу я вас отнюдь не о зачислении Майка во флагманский экипаж, а лишь о допуске его к соответствующим испытаниям. И если он их не пройдет, то, естественно, никто его и не возьмет в морскую пехоту. Вот суть моего к вам обращения.
– Ол раит, Фроул. Твоя просьба выглядит вполне резонно. Того же мнения, несомненно, придерживается и сержант Коул.
– Разрази меня гром! – горячо, но уклончиво высказался Коул и разлил остатки содержимого пузатой бутыли по кружкам, в основном себе и Парксу, ибо Фрол с Михасем свои порции лишь слегка пригубили. – Эй, трактирщик, еще рому!
– Осторожнее, трактирщик! У этого бравого сержанта и рубаха красная, и платок на голове пылает, как пожар, и если после лишней капли рому и рожа его примет красный цвет, то трактир твой может вспыхнуть ярким пламенем, – раздался внезапно громкий насмешливый голос, перекрывший невнятный пьяный гул трактира.
В дверях стояли пятеро матросов в синих мундирах королевского военно-морского флота. Они только что вошли в заведение, в котором, очевидно, были завсегдатаями, и остановились как вкопанные при виде компании морских пехотинцев, распивающих ром, как у себя дома.
Сержант Коул начал нарочито медленно, как бы нехотя вставать из-за стола. Сержант Паркс продолжал как ни в чем не бывало сидеть на своем месте с безмятежным выражением лица, и лишь его глаза, холодные и внимательные, выдавали внутреннее напряжение и готовность мгновенно вскочить на ноги и противостоять любому нападению. Михась вопросительно взглянул на Фрола.
– Абордажная команда с «Посейдона». Наши заклятые друзья. Единственные парни на всем флоте, готовые схлестнуться с флагманской морской пехотой. Мы пришли в их трактир, – вполголоса кратко пояснил Фрол.
– Все ясно, – также вполголоса ответил Михась. – Я готов. Справлюсь один.
– Только, ради Бога, поаккуратнее. Их все же пятеро.
– Зал просторный, пол не скользкий. Прорвемся!
Фрол кивнул, стремительно поднялся со своего места, положил руку на плечо Бобу, который, потеряв дар речи от наглого оскорбления, молча снимал камзол, готовясь к нешуточной схватке с обидчиками.
– Погоди, Боб, – постарался успокоить приятеля Фрол и обратился к насмешнику, стоявшему во главе группы матросов с «Посейдона»: – Том Мэрдок, ты совершенно напрасно надеешься, что три старых сержанта флагманской морской пехоты окажут тебе честь и снизойдут до трактирной драки с тобой и твоими собутыльниками. Вероятно, ты также думаешь, что сержант Коул, который выбил тебе правый нижний клык месяц назад, сжалится над твоей кривой улыбкой и для симметрии выбьет тебе клык левый. За этим делом тебе следовало бы обратиться к зубодеру. Если у тебя, как всегда, нет денег на лекаря, так и быть, я дам тебе взаймы. А если ты, несмотря на все мои чрезвычайно любезные предложения и исключительно мирные увещевания, полезешь в драку, то тебе и твоим дружкам придется иметь дело не с нами, верными слугами Ее Величества, не желающими марать руки о своих же недостойных сослуживцев, а вот с этим юношей, который приехал сюда издалека с целью поступить во флагманский экипаж. Ему, еще не приступившему к службе в морской пехоте, не будет зазорно надавать под зад жалкой кучке обнаглевших матросов.
– Ты что, издеваешься надо мной, Фроул? – зарычал Мэрдок и ринулся на обидчика.
– Ты догадлив не по годам, Том! – насмешливо ответил Фрол, спокойно опускаясь на свой стул.
Михась одним прыжком встал на пути рвущегося в драку матроса, принял боевую стойку.
Мэрдок, очевидно, был опытным бойцом, поэтому он не стал очертя голову кидаться на Михася (чего, собственно, и добивался своими насмешками Фрол, решивший хотя бы так помочь молодому дружиннику), а притормозил, чтобы оценить противника и дождаться своих товарищей, которые с некоторой задержкой, но смело и решительно последовали за ним.
В это время сержант Коул, оценив ситуацию, также опустился на свое место, хотя и не надев, на всякий случай, снятого камзола. Он взглянул на загадочно улыбающегося Паркса и спросил:
– Так ты за этим и затащил нас в «Морской лев»?
– Ну конечно же, Боб! Наш друг Фроул утверждает, что кузен Майк – его достойная смена. Следует в этом убедиться собственными глазами, прежде чем в нарушение принятых обычаев допускать неизвестного мне человека к испытаниям на право службы во флагманском экипаже. Но теперь внимание: представление начинается! Приготовьтесь, друзья. Боюсь, что Фроул переоценил возможности своего юного кузена, и нам придется его выручать.
Фрол промолчал, ибо сейчас все должно было стать окончательно ясным и без слов. Хотя он и был уверен, что дружинник, поваливший на двухсотверстном переходе трех особников, не положит охулки на руку в обычной драке даже с численно превосходящим противником, все же в глубине души испытывал непривычное волнение. Спокойный, даже чуточку флегматичный на вид, Фрол был одним из лучших бойцов особой сотни. Он был способен сутками сидеть в засаде, но в нужный момент распрямиться, как пружина, и нанести молниеносный смертельный удар. Терпение и настойчивость составляли основные черты его характера. Фрол не обладал ни чрезмерно живым воображением, ни излишней пылкостью. Однако его ум был весьма острым, склонным к глубокому анализу и парадоксальным решениям. Он обладал огромной интуицией, которая питалась и большой начитанностью, и большим жизненным опытом. Несмотря на свою молодость – а Фролу было едва за двадцать, – он уже побывал в двух заморских походах. Первый был, как у всех, испытательным, а во втором, который сейчас заканчивался, Фрол выполнял специальное задание: добыть огнестрельное оружие с кремниевым замком. Задание было настолько важным, что руководство Лесного Стана не решилось доверить его, как обычно, молодым дружинникам, отправляемым в Европу на заключительные испытания, а поручило сделать это уже опытному особнику. И вот теперь, когда все самое сложное, казалось, было уже позади, Фрол начал волноваться, причем не за себя, а за почти незнакомого ему Михася.
Михась тоже испытывал волнение, прежде всего, боясь посрамить Лесной Стан и подвести Фрола. Но, встав в привычную стойку, он действовал, как совершенная боевая машина, отлаженная годами непрерывных тренировок. Тактика предстоящей схватки была ему в целом ясна. Прежде всего, нельзя было допустить одновременного нападения со всех сторон, ибо это означало неминуемое поражение. Необходимо было двигаться так, чтобы перед ним всегда был один противник, закрывающий всех остальных. Просторный зал подходил для такой тактической игры как нельзя лучше. Михась прикинул траекторию и начал смещаться влево. Том Мэрдок, стоявший впереди всех, двинулся за ним, остальные четверо вынуждены были сместиться правее, чтобы обойти находившийся на их пути стол, из-за которого во все стороны поспешно сиганули вмиг протрезвевшие посетители. На какое-то очень короткое время Михась оказался один на один с Томом. Тот, не дожидаясь помощи товарищей, принял боксерскую стойку, которую каких-нибудь пару часов назад демонстрировал Михасю Фрол, и атаковал дружинника длинным прямым выпадом левой, который наверняка был ложным, и вслед за ним должен был идти основной удар правой. Михась, не мудрствуя, поставил глухой блок предплечьями обеих рук, одновременно отклонил корпус, шагнул назад и на отходе нанес короткий и резкий удар стопой по колену выставляемой вперед опорной ноги готовящего удар противника. Матрос с «Посейдона», бывший, очевидно, заводилой в компании своих товарищей, охнув, рухнул на пол.