в доме чаще всего лень, а готовлю я, только чтобы живот наполнить.
— Мне и самой лень, когда я одна, — призналась Элиана, пытаясь вспомнить, когда в их доме последний раз была уборка, и не смогла. Но об этом посчитала лучшим Михаилу не говорить.
— Ну что, может попробуем вино, — сказал он, вставая. Оно было без пробки, поэтому открыть его не составило труда. Бокалов для вина не было, пили они со стеклянных стаканов.
— За нас, — сказал Михаил и они стукнулись. Сделав первый глоток, он сразу же добавил — Уф, какое терпкое, … — и скривился, больше даже, чем от водки.
— А мне нравится, — Элиане вкус вина показался интересным. Лучшим, чем от привычной белой. Может только чуть хуже наливки.
— Вы бабы, … — начал Михаил и сразу же поправил себя. — Извини, вы девушки падкие на такие изысканности.
— А вам, мужчинам только водка да пиво, да вобла.
— А что нам еще осталось? Была бы хоть ба…женщина приличная в доме, а где такую найти, чтобы приличная и жить со мной захотела?
От такого прямого вопроса, Элиана почувствовала себя неловко и ничего не ответив глотнула еще вина. Какое-то время они ели и пили молча. Вино заканчивалось быстро, к десерту почти ничего не осталось, и они допили его с конфетами. Те успели уже покрыться белой плёнкой от старости и чуть-чуть подсохли, но всё равно понравились Элиане. Конфеты всегда для нее были редким деликатесом, их она пробовала только в гостях.
— С конфетами не так плохо пьется эта водица, — сказал Михаил после того, как они убрали со стола. — Как буду в городе, куплю тебе еще, у Равшаны уже закончилось.
— Ко мне домой занесешь? — Элиана не переставала удивляться заботливости Михаила.
— Поживем увидим, — ответил он. — Мне надо еще заскочить на ферму сегодня. Ты чувствуй себя как дома, я буду часам к шести. Тогда уже свет должны дать. А если нет, то свечи найдешь в этом шкафу.
— Хорошо, спасибо Михаил…
— Зови меня Миша, а то, как не родные.
— Ладно, — согласилась Элиана улыбнувшись ему. — Тогда можешь звать меня Элиа.
— Договорились, Элиа, — он тоже улыбнулся ей, и стал одеваться. После попрощался и вышел.
Оставшись одна, она не знала, чем себя занять. От вина тяжело было сосредоточить внимание на книгах, поэтому она только прошлась по названиям, но ни одну из них доставать не стала. Из авторов она узнала только некоторых российских и Джека Лондона, остальных не могла вспомнить либо же впервые их видела. Поэтому она взялась за мытье посуды, перед этим набрав воду в таз из колодца. Вымыла всё тряпкой и содой, которую нашла в шкафу.
Закончив с посудой, делать ей было больше нечего, поэтому она решила выйти во двор и посмотреть, что там есть у Михаила кроме колодца и летней кухни. Во дворе она нашла еще баню, ледник, непосаженные и запущенные грядки и пустой курятник. Так же нашла летнюю мойку, где еще была не замерзшая вода, и умыла лицо и руки, освежившись и выйдя из сонного состояния. Двор был запущен, видно было, что Михаил за ним давно не ухаживал, но он рассказывал, что дома обычно почти не бывал, только в колхозе. На свой огород сил у него не было. Из-за этого тоже не заводил собаку. Раньше у них была овчарка, но она умерла. С тех пор Михаил уже не хотел никого заводить, хотя ему не раз предлагали щенков. Элиана всегда хотела завести собаку или кошку, но Сафия запрещала. Собак она боялась, а кошек не любила.
«Надо спросить у дяди Коли, может у кого щенки есть. Или может Михаил…Миша знает…»
С этой мыслью Элиана вернулась в дом, перед этим зайдя в летнюю кухню. В подвале у Михаила она видела банки с компотом, взяла одну, отнесла ее в основной дом и налила немного в стакан, попивая его, сидя на диване и ожидая, когда наступит вечер. Сидя так, ее начало клонить в сон. Она взяла с комнаты брата Михаила плед, вернулась в гостиную, укрылась им и лежала, смотря на печку и думая о своей жизни и о том, что ей с ней делать.
«Надо бы работу какую найти», подумала она, вспоминая последнюю ссору с Дамирой — как та набросилась на нее из-за попрошайничества и ничего неделания. С другой стороны, как такому человеку понять, что Элиана рождена для того, чтобы писать книги? «Да кого я обманываю…я ведь еще ни одной не дописала…да и когда я писала в последний раз?»
От всех этих мыслей Элиане стало не хорошо на душе. Тяжело было признать самой себе, что писательницы из нее не выйдет, а работать она не умеет, потому что не работала никогда. Всегда еду и деньги получала сначала от родной тети, а после от тети Дианы, а сейчас было видно, что надеяться на нее уже нельзя. И что делать? Деньги где-то находить надо.
«Может в город поехать?»
«И что я там буду делать? Где буду жить? Сафия меня к себе не возьмет. Нет, ни за что. В город ехать я не могу…надо что-то в деревне искать…»
Из всех возможностей деревни, в голову ей приходила только работа в колхозе. Она всегда любила животных, поэтому почему не попробовать работать с ними? Чем дольше она думала об этом, тем больше ей нравилась эта идея. От появления хоть какого-то плана действий, ей полегчало, и она смогла спокойно полежать еще, представляя себе, как начнет работать в колхозе, сможет сама себя обеспечивать и больше ничего никогда не попросит у Дамиры.
«Надо бы ледник такой-же построить…может Миша согласился бы помочь…».
От мыслей о Михаиле ей становилось тепло на душе. Впервые с тех пор, как Динара выгнала её из своего дома, Элиана почувствовала, что в ее жизни есть кто-то, кто способен и захотел бы ей помочь. Чувство одиночества ослабевало, и она только надеялась на то, что на Михаила действительно можно положиться, и она не разочаруется в нем так, как это вышло с Сафией, тетей и Динарой.
Лежа так и размышляя, Элиана уснула, и проснулась только тогда, когда вернулся Михаил.
Они доели остатки тушенки с обеда и попивали водку, закусывая конфетами, разговаривая о разном, и снова не заметили, как наступила полночь и выключили свет. К тому времени Элиана уже не особо понимала, что происходит, где она находится, и только рассмеялась, оказавшись в темноте и наблюдая, как Михаил ищет свечи при свете луны.