Читать интересную книгу Страсти по Вечному городу - Всеволод Кшесинский

— Тогда почему я дергаю тебя за ниточки? — язвительно спросила Лёка Ж.

— Потому что я тебе это позволяю, — объяснил я.

— Нет. Потому что я твой кукловод! — открыла мне тайну Лёка Ж. — Смирись с этим, и я тебя прощу.

Конечно, любая Галатея мнит себя человеком. Но Пигмалионом — это уже наглость. Я крепко взял Лёку Ж. за руку и поволок ее за собой. Она пыталась вырваться и вопрошала: «Куда? Куда?»

Я отвечал ей выдержками из текста путеводителя, посвященного холму Пинчо, на котором мы находились. Таким образом Лёка Ж. узнала, что Пинчо не входит в число семи главных холмов Вечного города, хотя и был обнесен стеной Аврелиана. Когда-то здесь были разбиты обширные сады Лукулла, за которые местность даже называли иногда «холмом садов». По соседству с Лукуллом, который славился обильными пиршествами, жила известная распутница Мессалина и римский патриций Пинчо. От имени последнего холм и получил свое нынешнее имя.

— Отпусти меня! — кричала Лёка Ж., все еще пытаясь освободиться.

В ответ я рассказал о парке на холме Пинчо, планировка которого сделана Джузеппе Валадьером. Это наиболее крупный парк Рима. Окружность его составляет не менее шести километров. Он примыкает к парку виллы Боргезе, созданному кардиналом Шипионе Боргезе в конце XVII века. Изюминкой парка является девятимефовый египетский обелиск, известный как Пинчано, или обелиск Антиноя, или обелиск Адриана — привезен императором Адрианом из Египта в память о своем юном любовнике, утонувшем при загадочных обстоятельствах в водах Нила во время египетского путешествия императора в 130 году.

— Я знаю! — Лёка Ж. резко остановилась, упала на мелкий желтый песок овальной пьяцца Сиена и начала декламировать:

Я поражен загадкой Антиноя,сокрытой в уголках капризных глаз.Два белых перевернутых каноэ,разрезанная сполохами мгла.Предчувствие финального паденьяв змеящиеся кудри красных волн…Бессмертное во мраморе рожденье —посмертный императора поклон.

Я крепко сжимал руку Лёки Ж., не давая ей шанса обрести свободу.

— Иннокентий Аполлонов. «Загадка Антиноя», — жалобно сказала она. — Отпусти меня…

— У тебя не голова, а помойка, — заметил я и помог Лёке Ж. подняться, сообщив, что несомненной жемчужиной парка является галерея Боргезе, созданная Шипионе Кафарелли, который был усыновлен своим дядей, Камилло Боргезе, ставшим папой римским Павлом V…

— Погоди, — попросила Лёка Ж., — я запуталась. Папа, то есть дядя, усыновил своего племянника и стал ему папой… Бррр… Зачем такие Сложности?

Я объяснил Лёке Ж., что после усыновления Шипионе Кафарелли автоматически стал кардиналом Шипионе Боргезе. После чего под прикрытием папы жил себе припеваючи, был большим начальником и мог запросто спереть картину из монастыря, приобрести почти задаром или просто отнять. По достоинству кардинал оценивал, пожалуй, только скульптора Бернини — целый этаж галереи Боргезе заставлен его работами. Наследники кардинала тоже потрудились — кто угрозами, кто шантажом — и собрали отличную коллекцию. Тут тебе и Караваджо, и Тициан, и Рафаэль, и Рубенс.

— И что, этих ворюг никто не привлек к ответу? — удивилась Лёка Ж.

Я успокоил Лёку Ж.: во время войны Наполеон вывез отсюда гораздо больше, чем они все вместе наворовали.

— Я смотрю, ты опять стал похож на нормального человека, — покосилась Лёка Ж. и осторожно предложила: — Пойдем в зоопарк.

Я подумал и согласился. Там-то и устрою ей собственный сюрприз…

Следуя карте, я отвел Лёку Ж. к зоопарку. Во дворе у касс был небольшой чистый пруд, в котором сидели крупные чайки, плавали черепашки и огромные рыбы, наверное карпы и сомы. Мы подошли поближе, и я с издевкой предложил:

— Ну что, дерни теперь за ниточку. Заставь этих рыб хоть что-нибудь сделать по твоему желанию.

— Да легко! — Лёка Ж. хмыкнула, оперлась на перила ограждения, вытянула ладони над прудом и произнесла:

Рыбка-омбрина,плыви к фра Мартино!

Дальше произошло невероятное. К вящему удовольствию окружающих нас туристов рыбы как по команде сплылись к Лёке Ж. и высунули головы из воды, раскрыв рты. Вокруг защелкали и заблистали вспышками фотоаппараты. Жаль, что мы не догадались взять с собой нормальный фотоаппарат и пришлось снимать на мобильный. Я запечатлел торжествующую Лёку Ж. посреди беснующихся рыб, которые, казалось, уже готовы были прыгнуть к ней в ладони.

— Уходим, — сказал я тихо Лёке Ж. — Твоя взяла. Но по-моему, они решили, что ты их будешь кормить.

И действительно, не дождавшись кормежки, рыбы недовольно хлопнули хвостами по воде и расплылись.

Напоследок я решил помучить Лёку Ж. произведениями искусства, и хотя бы таким образом восстановить свою поруганную честь.

— Может, в следующий раз? — взмолилась Лёка Ж.

— Нет, сейчас, — отрезал я и отвел ее в Галерею Боргезе.

Правда, шансов попасть внутрь было мало. Во-первых, выяснилось, что вход стоит 8,5 евро. Лёке Ж. с ее идеей экономии сумма показалась просто астрономической. Во-вторых, до закрытия музея оставалось чуть менее получаса и посмотреть нам удалось бы немногое. Но я понимал, что больше тридцати минут общения с искусством Лёка Ж. все равно не выдержит. А по поводу непредвиденных расходов напомнил ей, что завтра она сказочно разбогатеет.

Уныло скользя бесстрастным взглядом по скульптурам и картинам, честно говоря, непонятно по какому принципу расположенным, Лёка Ж. медленно брела за мной. И тут у меня возникла отличная идея, как пробудить в ней интерес к искусству.

— Хочешь, фокус покажу?

— Прямо здесь? — недоверчиво спросила Лёка Ж.

— Если не ошибаюсь, в следующем зале. Закрой глаза… А то ничего не получится.

Лёка Ж. одарила меня взглядом врача психбольницы, но все-таки зажмурилась. Я отвел ее в зал, где стояла скульптура Бернини «Аполлон и Дафна», и развернул Лёку Ж. лицом к лицу.

— Открывай! — скомандовал я.

Лёка Ж. распахнула глаза и разочарованно посмотрела на дуэт Дафны, протянувшей руку в мольбе к небесам, и настигающего ее Аполлона.

— И в чем прикол? — разочарованно спросила Лёка Ж.

— Терпение, — попросил я и начал издалека, а точнее с того фрагмента «Метаморфоз» Овидия, где Аполлон оскорбил Купидона, посмеявшись над его маленьким луком. Купидон отомстил божеству… — Ну, что там у Овидия написано, — вспоминай, щелкай файлами.

— Сейчас. — Лёка Ж. начала перебирать страницы своей памяти. — Так…

Молвил и, взмахом крыла скользнув по воздуху, быстрый,Остановился, слетев, на тенистой твердыне Парнаса.Две он пернатых достал из стрелоносящего тула,Разных: одна прогоняет любовь, другая внушает…Эту он в нимфу вонзил, в Пенееву дочь: а другою,Ранив до мозга костей, уязвил Аполлона, и тотчасОн полюбил, а она избегает возлюбленной зваться…[10]

— Достаточно, — остановил я Лёку Ж. и продолжил рассказ. — И вот Аполлон увидел Дафну и воспылал к ней страстью. Аполлон бросился за ней, настиг, а она…

— А она ему отказала, как я вчера Гарику, да? — подхватила Лёка Ж.

— Лучше текстом оригинала, — недовольно заметил я. — Что там дальше?

Лёка Ж. процитировала:

Силы лишившись, она побледнела, ее победилоБыстрое бегство: и так, посмотрев на воды Пенея,Молвит: «Отец, помоги! Коль могущество есть у потоков,Лик мой, молю, измени, уничтожь мой погибельный образ!»Только скончала мольбу, — цепенеют тягостно члены,Нежная девичья грудь корой окружается тонкой,Волосы — в зелень листвы превращаются, руки же — в ветви;Резвая раньше нога становится медленным корнем,Скрыто листвою лицо, — красота лишь одна остается.

Лёка Ж. закончила декламацию, внимательно посмотрела на Дафну с Аполлоном и спросила:

— Я не поняла, в чем фокус-то?

— Смотри, — ответил я. — Отсюда, с этого ракурса, видно, как Дафна только начинает превращаться в куст лавра. А теперь идем по часовой стрелке.

Я повел Лёку Ж. вокруг скульптуры, и взгляд ее по мере продвижения по кругу становился все более пораженным.

— Как это возможно! — не поверила она. — Она же действительно превращается в куст!

— А я что говорил… — гордо напомнил я.

— Тут какой-то подвох. Я должна выяснить.

И Лёка Ж. снова обошла Аполлона и Дафну по часовой стрелке.

— Поразительно! Как он до этого додумался?

И она опять пошла по кругу…

К моменту, когда смотрительница явилась в зал, чтобы выгнать нас из музея, Лёка Ж. делала уже девятый круг. Смотрительница застыла в дверях и некоторое время оцепенело наблюдала. Видимо, она все-таки не каждый день встречала таких активных посетителей. Я притормозил Лёку Ж.