бы после этого рыдать кровавыми слезами не пришлось всему этому поганому роду и самому Святому Отцу, если Колонна соизволит прикоснуться ко мне хотя бы пальцем.
Чума ушла внезапно: забрав последнюю дань, она пресытилась и резко отступила, унося последним своим мощным всплеском множество жизней, включая девять моих людей, Джульетту с детьми и Чезаре. Он был последним, кого черная смерть забрала с собой, а я даже не могла с ним попрощаться.
«Ты сеешь смерть вокруг себя, все к кому ты прикасаешься умирают, ты проклята, так гори уже в аду», — это были последние слова Джульетты, которые я услышала от нее в свой адрес, когда первые признаки болезни на ее теле обнаружил Вианео. После того, как изолировали Чезаре, он осмотрел всех, кто был с ним хотя бы в секундном контакте. Меня беда обошла стороной, хотя это был единственный человек, с которым я проводила все свое свободное время. Ее крик прочно вонзился мне в голову, и я никак не могла отделаться от мыслей, которые, так или иначе, крутились в памяти. Да, я проклята. Может, настоящая Сфорца никого из мужей все-таки не убивала, просто ее проклятье черной вдовы так плавно перекинулось на меня?
— Сеньора, гости скоро прибудут в палаццо, — Бордони, сразу же занявший место Чезаре, встав во главе моей личной охраны, привлек к себе внимание, и я спустилась с парапета, на котором стояла. Я перестала бояться высоты, резко и внезапно. Теперь только здесь, на самой высокой точке палаццо, я могла хоть немного успокоиться и отвлечься от мрачных мыслей. Мне нравился этот парапет, который прогибался под моим весом, в тот момент, когда я вставала на него. Ведь можно сделать всего лишь один шаг и все закончится. Но я не могла. Ради сына, за которого я должна биться, не могла. — Все готово к отъезду. В банке просят вас зайти, чтобы вы закрыли вклад и, сеньор де Медичи уже третий день пытается пробиться к вам, чтобы обсудить ваше решение вывести все средства из его банка, я уже просто не могу найти подходящих отговорок, чтобы не пускать его к вам.
— Спасибо, я уже иду.
Доделав все дела, проигнорировав просьбу Лоренцо, я вернулась в комнату, которую уже считала своей, и начала приводить себя в порядок. Черное длинное прямое платье, высокий хвост, забранный черной лентой и никаких украшений. Ожерелье я, наконец, сняла, но вместо него ничего не хотела надевать. Приглядевшись к своему отражению, я невольно вскинула брови от удивления. Я давно так пристально не разглядывала себя и не заметила, как глаза поменяли цвет, сквозь голубизну начали появляться вкрапления моего родного зеленого цвета. Все же правильно говорят, что глаза — это зеркало души. А может болею чем, кто его знает. Мне было все равно, как я выгляжу, после встречи с Колонна и заключения определенных соглашений между ним и церковью в этот же день состоится обряд бракосочетания, после которого, мы уедем в Рим. В этом фарсе я наотрез отказалась следовать каким-то придуманным правилам, особенно в выборе одежды. Официально, мой траур еще не закончился, поэтому пошли они все через лес прямо в преисподнюю.
Подойдя к столу, на котором стоял небольшой сундучок, единственное, что я еще не собрала в дорогу, в котором лежали документы и небольшая коробочка, вытащив которую, я извлекла четыре практически одинаковых неподписанных флакона. Открыв один из них, я выпила содержимое, которое обожгло горло и пищевод. И это пройдет. У меня было время подготовиться к свадьбе, и я не теряла его даром. Оставшиеся три флакона я разложила по небольшим карманам — единственное, что я принесла в этот дремучий век, вместо прорезей к мешочкам. Я долго пыталась объяснить этому тупому и упрямому местному модельеру две простые истины: как и зачем, и в итоге заставила портного сделать обычные карманы. В общем-то все, можно идти встречать дорогих и убогих гостей, и уже убраться из Флоренции.
Встреча с будущим супругом должна была пройти в небольшой комнате рядом с гостиной, где остановилась вся его свита, оставляя нас поговорить наедине. На личной встрече настояла я, на что никаких возражений не встретила. По идее, во Флоренцию должен был приехать кто-нибудь из моих родичей, но ни дядюшка, ни братишка так и не показались, поэтому в данном случае я отвечала за себя и за Сфорца единолично. Все же династические браки такие династические. Проходя мимо толпы, на которую я даже не посмотрела, я остановилась возле Лоренцо.
— От князя Ивана слышно что-нибудь? — тихо спросила я у него, оставляя себе последний шанс отказаться от этого фарса.
— Нет. Вроде бы ходят слухи, что он вернулся на наши земли, но более точно сообщить ничего не могу. Катерина, ты расскажешь мне, почему обналичила все свои деньги? — едва слышно спросил он.
— Да, чуть позже. — Так же тихо ответила я и прошла в комнату, в которой уже был накрыт небольшой стол, на котором стояли ваза с фруктами и два кубка, наполненных вином. Они что, свиданку нам тут закатили? Я думала, мы просто обсудим все условия соглашения, правда, вот третьей стороны нет в наличии. А ведь я просто просила два стакана воды и письменные принадлежности. Хорошо, что про последнее не забыли. Пока я разглядывала этот натюрморт, дверь скрипнула и моей спине громкий голос какого-то горластого мальчишки сообщил, что Фабрицио Колонна маркиз, сеньор и вроде бы герцог различных земель прибыл — встречайте и радуйтесь.
Я обернулась и оценивающе осмотрела вошедшего мужчину с ног до головы. Небольшого роста, немного сутулый, возраста ближе к сорока, но по факту, не имею ни малейшего понятия сколько ему на самом деле, маленькие бегающие глазки и жидкие усы — все это приводило меня в умиление.
— Катерина Сфорца, вдова Джироламо Риарио делла Ровери, не так я себе представлял кровавую львицу Форли, о которой больше слухов и домыслов, чем правды. Теперь я в этом убедился. Так не пристало выглядеть даме высших слоев общества, тем более, на собственной свадьбе и, тем более, со мной, — поморщился он, еще раз осматривая меня, как товар, сверху вниз. — Мы это исправим. Не хочу, чтобы мою жену путали с кухаркой. Думаю, у принимающей стороны не будет проблем, чтобы организовать подобающий для церемонии наряд в кротчайшие сроки. Не следует позорить меня своим видом.