Приход тихой и скромной Сирин тоже мало что меняет, мы только снова повторяем прежние идеи.
Проходящая мимо гостиной Риэль заглядывает внутрь, но, поняв о чем речь, уходит с подозрительной поспешностью. А ведь для нее тема тоже может стать актуальной.
«Лера, выходи, — мысленно просит Арен. — Я жду у входа».
Встрепенувшись, оглядываюсь на окно: да уже вечер.
«Почему у входа?»
«Не хочу лишний раз будить инстинкты Элора, а он может вернуться в любой момент. Выходи, пожалуйста, я хочу, чтобы ты пошла со мной».
— Мне пора, — устало улыбаюсь я. — Арен ждет... Тарлон, ты бы... через окно, что ли, вышел, а то Элоранарр скоро вернется.
— Да, я, пожалуй, пойду, — Тарлон молниеносно оказывается возле окна, а три драконицы заговорщически друг другу улыбаются.
— Не обижайте его, — прошу я.
— Ну что ты, — Вейра подходит к нему, помогает открыть раму. — Такого ценного мужчину, обещавшего нам эксклюзивные узоры на ногти, мы в беде не оставим.
«Арен, я уже иду», — убедившись, что Вейра действительно помогает Тарлону спуститься в сад, прощаюсь с шаловливыми драконицами и, миновав короткий коридор, распахиваю двери.
Арен стоит на дорожке от дворца к башне, и голова у него мохнатая из-за распластавшейся на его плечах и макушке Пушиночки.
— Надеюсь, — вздыхает он, — она все же не вырастет.
Едва мой звонкий смех срывается с губ, из-за Арена выступает улыбающаяся Ланабет.
— Считай это тренировкой перед ношением короны, — она подхватывает его под руку. — Ну что, идемте?
— Куда? — удивляюсь я.
Глава 17
Свободную руку Арен протягивает мне:
— Хочу маме показать кое-что, а заодно спасти тебя от перенапряжения: мы только очнулись от почти недельного беспамятства. Надо себя поберечь.
То есть когда мы к сражению готовились, и я чуть живая ходила, — он считал подготовку к свадьбе чем-то несложным, а теперь она вдруг стала тяжелой. И только подхватив Арена под руку и прижавшись к его плечу, понимаю, что разница огромна: тогда, на фоне ожидания битвы с Безымянным ужасом, у меня по поводу свадьбы мандража не было, лишь легкое раздражение на то, что меня отвлекают, а теперь, когда впереди не маячит сражение с иномирным чудовищем, я слишком боюсь не справиться, сделать что-то не так.
— Оиии, — Пушиночка потирает лапами щеки Арена.
Высвободив свою руку, он обнимает меня за плечи и разворачивается к нашей круглой башне.
Четверо гвардейцев, ожидавшие меня возле жилища Элоранарра, бесшумно следуют за нами.
В противоположной дворцу стороне раздается сопение, хруст веток. Мы одновременно оглядываемся на парк с живыми изгородями и редкими беседками: Элоранарр тянет хорнорда из кустов, но тот упирается и воодушевленно обгрызает листья. Кажется, Элоранарр ругается.
Ланабет тихо посмеивается, кричит:
— Элор, ты в дракона превратись и просто перенеси его, куда надо!
— В полете он нервничает, — мрачно отзывается Элоранарр и снова тянет громадную зверюгу за поводья.
— Кстати, что там с орками? — интересуюсь я.
— Все в порядке, — Ланабет поправляет выбившуюся прядь. — Они теперь тоже маги. Тренируются. Похоже, они пришли из Нарака. Или демоническая магия им ближе. Нашим послам орки сказали, что будут и дальше жить на своей земле. Только не исключено, после возобновления дипломатических отношений с Нараком, они решат иначе.
В башне тихо и спокойно. Она ничуть не изменилась с того дня, как мы покинули ее из-за исчезновения магии в меридиане под дворцом. С тех пор будто минула целая вечность, а здесь все по-прежнему. И когда Арен ведет нас все выше по лестнице, начинаю догадываться о его планах.
Ланабет без вопросов поднимается на самый верх, но возле входа в спальню все же останавливается и вопросительно приподнимает бровь. В ее механических глазах вспыхивают яркие огоньки.
Сразу втроем нам в дверь не протиснуться, так что Арен пропускает нас с Ланабет вперед и снимает с головы Пушиночку. Она тут же пытается забраться назад, но Арен уверенно прижимает ее к груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я жестом предлагаю Ланабет пройти в ванную, а там уже Арен открывает дверь к спуску в свою сокровищницу.
— О, — Ланабет треплет Арена по плечу. Кажется, ей приятно, но и немного забавно. — Приглашение в закрытую сокровищницу — большая честь.
— Мама, знаю, ты спокойно к нашим увлечениям относишься, но мне хочется, чтобы ты это увидела.
У Ланабет чуть вздрагивают губы. Похоже, она все же растрогана, хотя пытается сохранить привычный независимо-боевой вид.
Арен первым распахивает золотые крылья и, прижимая к груди радостно машущую лапками Пушиночку, шагает в шахту.
— Драконы так много значения придают своим сокровищам, — шепчет Ланабет с улыбкой и тоже раскрывает крылья.
Пропускаю ее вперед. Ощупываю припрятанные в декольте платок с браслетом. И ничего мы не много значения придаем, просто... ценим.
Когда приземляюсь на дно шахты, двери в сокровищницу уже открываются, выпуская к нам теплый ароматный воздух. Арен блаженно улыбается, глаза его чуть не светятся от радости. Хорошо еще, расставание с сокровищницей получилось коротким, иначе драконище совсем бы распереживался.
Он первым врывается внутрь. С явным трудом останавливается и разворачивается к нам.
— Мама, ты сразу на сердце коллекции взглянешь или на остальное тоже посмотришь?
Ланабет с какой-то рассеянной грустью оглядывает ярусы со всевозможными цветами. Наверное, она у императора все расспросила и знает, что сердцем коллекции Арена стал подаренный ею цветок, но одно дело просто знать, а другое — увидеть эту навеки запечатленную память о том, как Арен переживал о ней, тосковал, искал. И добавляя в коллекцию каждый новый цветок, просто глядя на цветы, вспоминал о ней, о том, что она пропала и где-то, возможно, ждет его помощи. Как и она все эти годы помнила о нем, переживала...
В коллекции Арена на самом деле столько грусти и страха...
Наворачиваются слезы, невыносимо тоскливо от этой вселенской несправедливости. Арен тут же оказывается рядом и, отпустив Пушиночку, обнимает меня за плечи.
— Что случилось? — удивляется Ланабет.
— Просто вспомнила, почему у Арена такое сердце коллекции.
— Лера, — мягко обращается ко мне Ланабет и подходит, вынимая из-за пояса носовой платок. — Главное, что все закончилось хорошо.
Платок у нее нежно-голубой, с вышитыми в уголке инициалами ЛА, но без лишних украшательств. Строгий такой. Ничего подобного у меня нет. Я хватаю его слишком поспешно. Осторожно прижимаю к уголку глаз, чтобы не запачкать.
Ланабет вопросительно приподнимает бровь.
— Да, очень хорошо, что все закончилось хорошо, — выпаливаю я. — Давайте посмотрим на коллекцию Арена, она просто потрясающая.
— Да, конечно. С удовольствием, — Ланабет окидывает цветочное великолепие взглядом и указывает на ярус с фосфоресцирующими растениями. — Давайте начнем с них.
Расслабившись и поглядывая на платок Ланабет, я по хрустящим гравийным дорожкам хожу с ней и Ареном в великолепной подземной оранжерее. Теперь я драконица, и эта прогулка дается легко, я наконец приглядываюсь к тем цветам, которые в прошлые разы остались без внимания из-за моей усталости.
Хищные растения приводят Ланабет в восторг. По приказу Арена маленький голем привозит ей кусочки мяса, чтобы она могла покормить растительный зверинец. Пушиночка подходит слишком близко, и ей едва не прищемляют любопытный нос.
Сотни похожих и не похожих друг на друга цветов радуют нас своими изумительными формами и расцветками, ароматами, а порой — отгоняют прочь вонью. Но все равно они прекрасны.
А потом мы, наконец, спускаемся на лужайку в центре амфитеатра, проходим мимо тахты к постаменту с сияющим в хрустальной капсуле с огненным цветком. У Ланабет опять дрожат губы, и в механических глазах ярко вспыхивают искры. Она прикладывает ладонь к прозрачной поверхности. Шепчет сдавленно:
— Я помню этот день, как вчера.