Император протягивает руку к запястью, но Ланабет обманчиво мягко ее перехватывает. Неожиданно вступается Арен:
— Отец, не надо, это их отношения и их дело.
— У нее есть причины не принимать Элора, — вкрадчиво напоминает Ланабет. — Как минимум три. И это не говоря о вопиющем нежелании Элора воспринимать женщин серьезно. Неплохо бы твоему сыну еще подумать над своим поведением.
Император встряхивает головой:
— Отличный повод пересмотреть убеждения — узнать, что его помощником, надеждой и опорой все эти годы была девушка.
— Отец, — жестче обращается Арен, с явным намеком. — Риэль — серебряная драконица с нашей магией, отсутствием ментальной связи с Элором и явным нежеланием идти на уступки. Не надо вмешиваться, это чревато.
Да ведь: серебряные практически так же сильны, как золотые, только магией им уступают...
— Но как же Элор? — император опять встряхивает головой. — Нет, он должен знать.
— Она не хочет, — в голосе Ланабет звенит сталь. — Не надо принуждать.
— Отец, женщины обидчивы, у Элора и так характер не сахар и любовницы, если он вдобавок к этому не узнает Риэль сам, она никогда его не простит, и это отравит их отношения. Пусть разберутся сами, они для этого достаточно взрослые.
Кошусь на Арена: и когда он успел стать таким чутким и разбирающимся в женщинах и их обидах?
Почувствовав мой взгляд, он едва заметно улыбается.
Император кривится, вздыхает и, посмотрев сначала на Арена и меня, потом — на Ланабет, весь вид которой говорит о том, что неприкосновенность тайны Риэль она тоже будет отстаивать, раздраженно произносит:
— А ты, Риэль? Скажи уже что-нибудь по поводу отношений с моим сыном.
Даже сейчас Риэль не поднимает головы, по голосу ее эмоций не понять:
— Отношения между избранными касаются только избранных.
Что-то меняется во взгляде императора, он неопределенно фыркает и качает головой:
— Бедный Элор, я ему уже сочувствую. Похоже, ему пора стряхнуть пыль с трактатов о долгих ухаживаниях и запастись терпением.
«Что за трактаты?» — интересуюсь я.
«Записи об ухаживании для простых драконов, они же не могут сразу соединить эмоции силой артефакта, им приходится кропотливо строить отношения друг с другом. У нас остались такие трактаты от предков, которые еще не были правящими... Правда, пыль с них я уже стряхнул».
От неожиданности поворачиваюсь к нему, Арен лукаво улыбается.
— Вы назначите нас в отряд зачистки Киндеона? — Риэль определенно не намерена отступать, и какие-то трактаты ее не интересуют.
— Мы подумаем об этом, — император косится на Ланабет. — Наша обязанность очистить непризнанный мир от преступников, но сначала надо все разведать, спланировать. И в данный момент мы не можем разбрасываться драконами правящего рода. Сама понимаешь, Нарак — величина неизвестная.
— Мне можно идти?
Скулы императора вздрагивают от напряжения, он спускается с возвышения и, приблизившись к Риэль, протягивает руку. Риэль вкладывает в нее ладонь. Чуть оттянув рукав ее черно-золотого мундира, император наклоняется и утыкается в запястье Риэль носом, шумно вдыхает. Медленно проводит по коже языком и отступает.
— Потрясающая маскировка, — он направляется к трону и на полпути разрешает: — Иди.
Ощутивший мое изумление Арен поясняет: «Проверил, действительно ли она драконица. Женский запах Риэль заменяет мужским, но вкус кожи спрятать сложнее».
Это что, Элоранарру надо ее просто облизать? При всей близости их отношений Элоранарр вряд ли согласится облизывать своего драгоценного секретаря.
Поклонившись устроившемуся на троне императору, Риэль поднимается и отступает спиной к дверям, как самая обычная подданная.
Створки распахиваются.
— Халэнн, что ты здесь делаешь? — хмурый Элоранарр окидывает нас сверкающим взглядом. — Не смейте назначать его на миссию в Киндеон! Халэнн, немедленно в башню, я уже все сказал и прямо запретил тебе уходить в непризнанный мир!
У меня нервно дергается уголок губ: если, считая ее мужчиной, он настолько не церемонится, то узнав, что Риэль девушка, совсем ни во что ее ставить не будет. Ее страх перед ним вполне обоснован.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Император, если и мог выдать себя выражением лица, под опустившейся на плечо ладошкой Ланабет превращается в подобие статуи, даже в голосе появляется властная чеканность:
— Элор, не тебе распоряжаться подданными империи. — (Глаза Элоранарра опасно сужаются). — Мы пока обдумываем просьбу Халэнна.
— Не смей, — тихо, но так яростно, что мурашки по коже, отвечает Элоранарр. — Я знаю, ты хочешь избавиться от Халэнна, но я этого не позволю.
Риэль проходит мимо него, и Элоранарр дергает плечом, на миг переводит взгляд с отца на нее, а потом снова яростно обращается к трону:
— Отец, хватит глупых подозрений, Халэнн служит мне верой и правдой!
— Но ты можешь распоряжаться подданными Нового Дрэнта и присоединенного к ним королевства Ликай, — размеренно продолжает император, — и если поедешь туда и заберешь своего секретаря, я уже не смогу им командовать.
Император все-таки император: если не избранную, то хоть королевство старшему сыну наконец вручить.
Развернувшись, Элоранарр уходит следом за Риэль, и прежде, чем створки закрываются, мы успеваем услышать:
— Халэнн, я уже сказал, что ни в какой непризнанный мир ты не пойдешь! Ты нужен мне здесь! У меня там бумаги, у меня дела, ИСБ, демоны. Притащат из Киндеона Неспящих, я нескольких тебе подарю для удовлетворения кровной мести, но даже не думай отправляться туда сам, это слишком опасно!
Наконец двери плотно закрываются.
— Они ведут себя, как пара, — вдруг констатирует Ланабет и возвращается на свой трон. — Думаю, Элора надо назначить в разведывательную миссию в Киндеон... Кар, не смотри на меня так: эта девушка все равно туда отправится, законно или нет, но она попадет в Киндеон и сцепится с вампирами. Пусть Элор за ней присмотрит.
— Это опасно, — ворчит император. — Неоправданно.
— Иногда нужно мстить, — улыбается Ланабет... и вспоминается отрубленная голова чуть не погубившей ее демоницы. Уж кто-то, а Ланабет с Риэль поймут друг друга.
— Я все же не понимаю, — император барабанит пальцами по подлокотнику, — они столько времени проводят вместе, как Элор может не чувствовать, что это его душа, его избранная?
По эмоциям Арена понимаю, что он колеблется, решая, ответить или нет. И все же молчит.
«Почему, Арен?» — спрашиваю я.
«Думаю, в свое время Риэль повлияла на восприятие Элора, чтобы обезопасить себя от разоблачения. Ее гипнотический голос, способность улавливать эмоции, физиологическое влияние на Элора, годы рядом — если сложить все вместе, получится мощное оружие. И оно в умелых руках. Но отцу об этом лучше не знать, иначе он вмешается».
— Отец, ты не знаешь, где сейчас Саран? — как ни в чем не бывало спрашивает Арен.
«Но как же так? Получается, у Элоранарра просто нет шанса...»
— Не знаю, — отзывается император. — Он тоже получил задание от Великого дракона.
У меня от удивления расширяются глаза. Арен вздергивает брови:
— Какое?
— Саран не отчитывался. Знаю только, что в Озаране ни его, ни его денеи сейчас нет.
Очень интересно. Значит, Великий дракон общался не только со мной. И задание Сарана с Виторией более длительное, чем наше. Но чем они могут заниматься сейчас, когда мы защитили мир от Безымянного ужаса?
Чего мог пожелать божественный золотой дракон?
— А что касается вас, дети мои, — император прищуривается, но улыбка смягчает выражение строгого лица, — кому-то пора готовиться к свадьбе. На этот раз, надеюсь, все пройдет гладко.
Я тоже на это надеюсь, и Арен — от всей души.
— Ланабет, пожалуйста, помоги Валерии. А мы с Ареном обсудим текущие дела.
Под строгим взглядом Ланабет лицо императора становится таким ласково-просительным, что даже неловко за этим наблюдать. Я отворачиваюсь.
— Хорошо, — Ланабет поднимается с трона. — Но о принятых решениях, дорогие мои, отчитаетесь.