Читать интересную книгу Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко

Наутро забылось, стало полегче. Спустя пару дней и совсем отпустило. Ну, не совсем, конечно, что-то осталось, выскакивало по поводу и без повода, как вот при разговоре с князем. Может быть, зря все-таки не рассказала? Но нет, нет, незачем. Время пройдет, яйцо созреет, цикл наладится, и совершенно не нужно всем рассказывать про свое внутреннее несовершенство. Даже если это просто случайный эпизод. Тем более – если эпизод.

Но спустя пару месяцев и несколько безукоризненных – как всегда, как прежде – циклов «эпизод» повторился. То есть вот так вот – взял и повторился. И опять Ирина судорожно считала и сверяла даты, безнадежно вглядывалась в себя и прислушивалась к движениям организма. Издевательство какое-то!

Правда, здесь было одно «но». В отличие от предыдущего раза Сашка был в Москве, рядом, и это значило... Нет, совсем не то, что можно было плакаться на месте ему в жилетку, хотя и это, безусловно, тоже, но главным было все-таки то, что все происходящее, вернее, не происходящее, можно было благополучно списать на него. И, Господи, думала Ирина, как было бы хорошо, если бы и в самом деле оказалось бы так, что все можно было бы списать на него. То есть, конечно, ничего хорошего, наверное, все-таки не было бы, потому что возник бы целый ряд новых вопросов и проблем, но по крайней мере не было бы сомнений в моем... в моей... А в чем, собственно, твоем? Чего ты так надрываешься? – Спросила она себя. Возраст? Так тут нет никаких вопросов. Не девочка, да. И двадцати пяти тебе тоже уже никогда не будет. Фертильности? А оно тебе нужно? У тебя, строго говоря, уже есть некоторое количество доказательств этой самой фертильности, и новых, пожалуй, не хочется. Вот окажись ты сейчас беременна, и что? Лучше не надо.

– Надо! Надо! – Вдруг закричал в ответ внутренний голос откуда-то из глубин организма, да так пронзительно, что Ирина сама испугалась. Для нее, честное слово, это было неожиданно. Она была – по крайней мере, она сама искренне так считала – совершенно довольна составом своей семьи, двух детей им с Сашкой было вполне достаточно. Сашка, правда, мог иногда что-нибудь такое сказать на тему, что есть еще, мол, порох в пороховницах, но все-таки больше в шутку, чем на самом деле всерьез. Ну, и сама она, бывает, жалела тихонько, что у нее не получилось дочки, а только мальчишки, но и это достаточно абстрактно, а не чтобы что-то предпринимать по этому поводу. Все-таки рожать, считала она, после тридцати пяти было уже поздновато, да и как представишь, сколько с этим будет возни. Мальчишки только-только выросли, жизнь только-только устоялась, и опять бессонные ночи? И ладно бы только это, а растить? А беременность сама, в конце концов? Ноги, зубы, спина? Нет, она уже все это проходила, спасибо. Но откуда, откуда тогда этот отчаянный вопль? Может быть, во всех ее разумных рассуждениях что-то не так, и надо подумать сначала?

И обязательно подумаю, успокоила она внутренний голос, но сначала схожу в аптеку. Думать, знаете ли, лучше все-таки на основе каких-то конкретных знаний. Вот схожу в аптеку, куплю тест на беременность, выясню все доподлинно – а потом и подумаю. Может, там и думать-то не о чем. Хотя уж что-что, а о чем думать, всегда найдется.

Так, исполненная различных дум, она и зашла в аптеку. Аптека была современной, новомодной, организованной по принципу супермаркета, то есть всяческие полезные товары и принадлежности, продающиеся без рецепта, включая косметику, мыло и витамины, были разложены на многочисленных полочках и стеллажах, а к продавцу за стеклянным прилавком надо было обращаться только за каким-нибудь серьезным лекарством. Ирина, разумно рассудив, что тест на беременность серьезным лекарством не является, решила никого не спрашивать и отыскать его самостоятельно.

Побродив немного среди лабиринта стеллажей, она отыскала, наконец, нужную полку. Там было собрано практически все, имеющее хоть какое-то отношение к процессу человеческого воспроизводства, от презервативов до разнообразных прокладок с крылышками и без. Нужных Ирине тестов на беременность было, как минимум, вариантов семь. Она стала вдумчиво их рассматривать, читая инструкции и изучая ценники. Это было совсем не пустое занятие, потому что цены варьировались в пределах порядка, то есть десятикратно. Выбирая разумный компромисс между ценой и надежностью, Ирина цапнула очередную розовую коробочку, прочла наклеенную сзади на белой бумажке инструкцию на русском языке, нахмурилась, перевернула, прочитала название на английском... Нахмурилась, прочитала еще раз... Нервно засмеялась, положила коробочку на место, развернулась и вышла из аптеки, не купив вообще ничего.

Потому что это действительно смешно – выбирая тест на беременность, наткнуться на тест для определения, наступил ли у тебя климакс. А главное, наткнувшись, не бросить его с возмущением на полку, а начать задаваться вопросом, не купить ли лучше его, цена-то подходящая. И вообще, может, он в данном случае нужнее.

Маразм, маразм, думала Ирина, садясь в машину и глядя на себя в зеркало заднего вида. Совсем уж я спятила с этими своими яйцами. То вылупляются, то не вылупляются, что хотят, то и делают, организм совсем вразнос пошел, а я ему потакаю. И тут же снова вылез внутренний голос, на этот раз не надрывно, а тихо и ласково: «А ты роди, – шептал он. – Роди кого-нибудь, вот организм и наладится. Очень омолаживает, говорят. Просто новая жизнь». Ага, роди. И умри тут же на месте, ответила ему Ирина. Я и в прошлый-то раз еле выжила, то токсикоз, то давление, а это мне еще на десять лет меньше было. Вот если бы еще можно было хоть с пузом не ходить, не маяться, если б их, детей, готовенькими выдавали, да чтобы с гарантией девочку, еще можно было бы подумать... Внутренний голос, явно не зная, что ответить, заткнулся и замолк. Ирина завела мотор и поехала домой.

Из колонок Ирины Волгиной

6. Критский бык

Болеть не любит никто. И мало кто любит, когда его чему-нибудь учат. А вот лечиться и учиться некоторым нравится. И уж точно все без исключения считают, что они знают, как правильно надо учить и лечить. Или, по крайней мере, знают, почему кто-то другой – тот, кто непосредственно лечит и учит – делает это неправильно.

Вообще, общественное образование и общественная медицина – больные точки любого общества, любой страны. Мне случалось бывать в разных странах, и друзья у меня живут много где – и нигде, никто не бывает доволен двумя вещами. Качеством обучения детей в школах и уровнем получения медицинских услуг. Нет, поймите меня правильно – недовольство могут вызывать еще сотни разных вещей, от цен на недвижимость до свежести овощей на местном рынке, но это от места к месту варьируется, а вот школы и поликлиники – величина абсолютно постоянная.

Отчего это происходит, наверное, объяснять не надо. И детское образование, и лечение больных – вещи настолько общеупотребительные, что без них не обходится ни одна современная семья. Ну, а на всех, как известно, не угодишь. Вот и результат.

Ну и что – все действительно так печально? Наверное, все-таки нет. Потому что мы, несмотря ни на что, все же не умираем, и даже болеем в среднем реже, чем бываем здоровы, и дети наши, худо-бедно, но все же выучиваются правильно спрягать глаголы и складывать дроби, поступают в университеты и находят свое место в жизни. А недовольство наше в процессе, если изучить его немного более пристально, бывает зачастую вызвано тем, что он, этот самый процесс, не происходит сам собой, а требует нашего постоянного и непосредственного участия.

Да, когда мы болеем, нам нужно так или иначе ходить в поликлинику, стоять там в очереди и сдавать анализы. Да, лекарства дороги, а врачи не так внимательны, как нам того хотелось бы, да еще и ошибки иногда допускают. За наши кровные деньги, между прочим. Потому что даже когда медицина формально считается страховой и бесплатной, это не более, чем пресловутый сыр во всем известной мышеловке, все равно оплачиваем ее мы и никто другой.

Да, даже в самой лучшей, самой частной и дорогой школе, не говоря уже о бесплатных, нам все равно нужно так или иначе помогать ребенку делать домашние задания. Нам нужно покупать ему учебники и всякую другую ерунду, ходить на собрания и проверять время от времени, чему же все-таки их там, в этой школе, научили. Такие, кстати, иногда для себя делаешь открытия! И хватаешься за голову, и ревешь от злости, как бешеный бык, и бежишь нанимать репетиторов, и сам, не жалея времени и сил, начинаешь на месте разъяснять ребенку какой-нибудь бином Ньютона, и ругаешь, ругаешь ругательски эту чертову школу вообще и систему в частности.

То есть, если вспомнить, с чего я начала этот разговор, получается парадокс! Все знают, как надо, вернее, как не надо, учить и лечить – но делать это даже для себя и своих детей никто не любит. А если все же приходится что-то на этом фронте даже не делать в полной мере, а только доделывать, это сразу считается ужасным. Ну и, собственно, тут как раз начинаются все эти ламентации о качестве медицины и образования.