Читать интересную книгу Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко

– Ну, и, – с непонятным замиранием сердца спросила Ирина. – И что дальше?

– Да, собственно, ничего, – пожал плечами князь. – Ничего больше. Потом я стал учиться уже в университете, то есть – в Эколь Нормаль, и не видел ее несколько лет. Она за это время вышла замуж. Потом мы случайно встретились.

– И?

– И все. Чудо кончилось. Она была замужем, стала дамой, не училась, не работала, сидела дома, и это ее устраивало. Я чувствовал, что меня обманули. Видишь ли, для той, для особенной красавицы, как мне казалось тогда, это все – замужество, быт – было бы невыносимым. А она... Нет, она осталась красавицей, разве что слегка округлилась, но это ей даже шло. Она, безусловно, была очень красива, но... из ангела стала голубем. Он тоже может летать, но, согласись, является вовсе не небесным, а совершенно земным созданием. Вот и все. Зачем мне голубь? Это, в сущности, почти курица. Я разочаровался, уехал, забыл...

– Очень грустно, – вздохнула Ирина. – А что же, выходит, если женщина замужем и в быту, она в принципе не может быть интересной?

– Ну да, – князь неожиданно подмигнул ей. – Перестань лучше сразу.

– Что перестань?

– Ну что ж я – совсем болван? Ты примеряешь ситуацию на себя, и думаешь: «А как же он тогда со мной общается? Наверное, совсем за курицу держит?» Ну, или что-то в это роде. Вовсе нет. Ты пойми – то, что сейчас – совсем другое. Я говорю даже не про наши с тобой отношения – если стоит говорить про отношения в принципе. Но я даже не о них – о нас. Я совсем другой, ты другая. Это, в воспоминаниях, не имеет отношения ни к чему, что происходит сегодня. Я тогда... Ну, совсем не понимал еще, кто я и что. Болтался так, где-то между... Пробивало на эстетику. А ты... В тебе я, если хочешь, вижу мужчину. Друга. В лучшем смысле этого слова. Ты настоящая.

– М-да. Вот и поди пойми – это комплимент или повод для драки. А может, я не хочу, чтобы ты видел во мне мужчину? Может, мне обидно?

– Ну, не совсем мужчину в том смысле, как это воспринимается обывателем. Тут дело не во внешности, а в сути. Наоборот, внешне ты как раз совершенно замечательная, очень красивая женщина. Но для меня важнее, что ты... Это сложно объяснить. Андрогин, если хочешь.

– Не хочу. Илья, давай лучше не будем вдаваться. А то и правда до курицы дойдем. Или до яйца. Кстати, говоря о котором... Впрочем, нет, не надо. Скажи мне, что в этом месяце интересного в театре?

Из колонок Ирины Волгиной

5. Конюшни Авгия

Вы любите убираться? Нет, не в смысле, когда вас откуда-то выгоняют, (этого никто не любит), а в смысле – наводить порядок? Хотя, я подозреваю, этого тоже никто не любит. Я, по крайней мере, уж точно.

Если уж совсем точно, то я очень не люблю убираться. Поэтому я делаю это один раз в неделю. У меня выделен для этого один такой специальный день (ни в коем случае не выходной, чтобы не портить праздник) когда я прямо с утра, выгнав подальше всех домашних, чтоб не мешали (а помощи от них все равно никакой) начинаю убираться-убираться убираться.

Я ставлю на место все ботинки, и вешаю все рубашки, и разбираю завал из одежды у себя в комнате – между прочим, очень забавно по слоям разнообразных тряпок вспоминать, где я успела побывать за неделю... Хм, даже вечернее платье попалось, что же это было... А, ну да, это в том ресторане... Неважно. Продолжим.

Я разгребаю авгиевы конюшни детских спален и вытираю пыль на мужнином столе. Что интересно, мой муж мусорит в доме меньше всех. Точно меньше меня, а уж о детях и говорить не приходится. И это странным образом никак не согласуется с фактом, что, когда он в отъезде, в доме становится чище само по себе. Я замечала этот эффект многократно, и мои подруги наблюдают то же самое. Да, и времени свободного тоже становится больше. И еда всегда остается.

Ну ладно. Барахло – в стирку, ванную – намазать чистящим средством... Почему от мытья ванной всегда болит спина? А ведь это я еще в кухню не заходила, не говоря уже про пылесос.

Между прочим, я хоть и пользуюсь пылесосом, но в душе (где ударение падает на второй слог, конечно) я предпочитаю старый добрый веник. Пылесос, не спорю, наверное, эффективнее и продуктивнее, но веник – это так основательно, так как-то правильно, так из детства, когда домашняя повинность – уборка – в основном состояла из подметания пола, так... И потом он молчит! Правда, от подметания потом тоже болит спина, хотя и от возни с пылесосом она все равно болит не меньше.

Опять же, можно было бы не мучиться и пригласить уборщицу. Денег это стоит умеренных, проблемы с поиском особенной быть не должно. Можно было бы вместо противного каряченья уходить куда-нибудь на полдня и возвращаться в чистую квартиру... Но нет, я из недели в неделю мучаюсь тут, проклиная все на свете.

На самом деле позвать уборщицу мне мешают два обстоятельства. Нет, даже три. Во-первых, я потом ничего не найду. Никаких своих нужных бумажек, на которых записан ценнейший номер телефона и которые уже два месяца лежат на краю стола, никаких скомканных салфеток, в которые завернута оторвавшаяся пуговица от пальто, никаких... Да мало ли у меня ценных вещей?! И все должны лежать на месте, то есть там, куда я их сама положила и где я могу их найти. И это все еще не говоря про детей и мужа. Не потому, что я не знаю, где их найти, а потому, что у них этих ценных вещей гораздо больше.

Даже когда в моей квартире случайно прибирается моя мама... Такое случается, если она оказывается здесь в мое отсутствие, и это приходится на день, отличный от дня уборки. Маме всегда кажется, что у меня бардак. И действительно, после маминых визитов все квартира сияет, как никогда у меня, но вот найти в ней что-либо... А чужую тетку я вообще убью!

Во-вторых... Я не хочу, чтобы чужой человек знал мои маленькие тайны. Ну, вроде тех, что я ем конфеты в кровати и кидаю фантики на пол под тумбочку, а в правом тапочке у меня дыра. И только ли это... Когда мой младший сын был младенцем, мы часто гуляли с ним в сквере. Там же собиралась большая компания нянь, выгуливающих своих подопечных. Я такого наслушалась про секреты их хозяев... Страшно представить, о чем рассказывают друг другу уборщицы, собираясь в свободное время!

Ну и наконец – это в-третьих – я люблю свой дом. Мне кажется, то, что я убираю его сама, нас как-то сплачивает. Мы становимся ближе, а это важно. И потом я люблю, вылизав наконец все углы (пусть не так чисто, как мама, но все же), сесть в чистой кухне, заварить себе чашку чая, медленно выпить ее и поставить в раковину, не споласкивая – как зародыш будущего недельного бардака.

Яичная тема, озвучить которую Ирина так внезапно и резко отказалась, была для нее в последнее время довольно актуальной, но в то же время болезненной. Собственно, потому в разговоре так и получилось – ей очень хотелось с кем-нибудь это обсудить, и князь был как раз тем человеком, разговаривать с которым ей было во всех отношениях комфортно, но в последний момент стыдливость все-таки пересилила. Потому что уж тема-то была такая... Чересчур деликатная, почти до неприличности. И опять же – Ирина отнюдь не была ханжой, и по необходимости могла вслух называть любые вещи своими именами, так что дело было даже не собственно в физиологии, а скорее в том ее внутреннем аспекте, который...

Две недели назад у нее случилась задержка. В общем, конечно, достаточно обычное дело, с кем не бывает. Хотя с ней, с Ириной, этого как раз почти никогда не бывало, ее организм всю жизнь, однажды начав, работал как часы. Их размеренный ход не могли сбить ни перелеты через океан, ни перемены климата, ни нервотрепки, не говоря уже о каких-то мелочах вроде поездки на море. Все происходило всегда в заранее известное и задолго вычисленное время. Сбой, если это можно так называть, происходил только дважды. Собственно, эти два раза и стали потом Лешкой и Мишкой. Ну, и была еще та история. Но это к делу совершенно не относится.

Помимо всех прочих плюсов такая точность была исключительно удобна из чисто бытовых соображений. Всегда можно было знать заранее, когда лучше планировать отпуск, поездку, да хотя бы – на какой день не назначать себе закупку тяжелой провизии и покраску волос. Всем известно, что в эти дни с волосами вообще лучше ничего не делать.

Ну вот, а тут система неожиданно забастовала. И в день, когда, согласно расчетам, все должно было быть, ничего не произошло. И на следующий, вот ведь безобразие, тоже. Тут, конечно, самое время было бы вспомнить про прецеденты, благо их последствия толклись тут же в квартире, и поднять панику, но главное было в том, что основной виновник всех прецедентов и их последствий, то есть муж Сашка, уже три недели, как находился за океаном, и, следовательно, был ни при чем. Конечно, история знала примеры, допустим, и непорочного зачатия, но в этом месте Ирина предпочитала смотреть на вещи трезво.