представление.
Мы с Василием встали на место ближе к окну. Метрах в трёх впереди находился Иисус и остальные. Та часть, что не занималась отрезанием головы, стерегла нас, не отпуская стволы.
— Кха-кха… — Громко покашлял я в кулак, и эхо разнеслось по помещению. Мужик, стоящий над Иисусом и пожирающий его глазами перед казнью, обернулся. — Слушай, мужик, давай, перед тем, как начнём, мы с тобой кое во что поиграем?
Словно горный козёл, мужик отпрыгивает от Иисуса и смотрит, облизываясь, на меня.
— Поиграем? Давай…! Я это ох как люблю…! — Радовался он.
«Ого… не ожидал…»
— Хорошо, смотри. В чём состоит суть игры. Я произношу строчку из стихотворения, а ты должен её продолжить.
— Строчку… из стихотворения… — Мужик нахмурился и опустил голову. — Очень странная игра… хм… но…! — На его лице снова вспыхивает улыбка. — Давай! Я за любую движуху, кроме голодовки!
— Отлично.
— А что будет, если я выиграю?
— Если ты выиграешь, то… не знаю. Делай что хочешь, если выиграешь. А если выиграю я… потом, короче, решим, что будет в этом случае. Идёт?
— Идёт! — В нетерпении отвечает мужик.
— Ну, начнём. Белеет парус одинокий…
Глаза мужика наливаются кровью. Он хватается за голову и начинает крутиться по сторонам.
— Чёрт…чёрт-чёрт-чёрт! Не могу вспомнить! Это же очень просто… чёрт…чёрт-чёрт-чёрт! Сейчас, секунду! А-А-А-А! Белеет парус одинокий… а дальше… белеет парус одинокий…и… кот учёный бродит по цепи кругом? Так? Я выиграл? — Он с надеждой смотрит на меня.
Я громко вздыхаю.
— Нет. Ответ неверный.
В этот момент в одно из окон, которое было закрыто, что-то прилетает. Осколки с грохотом валятся на пол, пугая присутствующих. Только мы с Василием стоим без эмоций и ждём.
Безумный мужик выпячивает глаза наверх и смотрит на окна.
— Что за нахер? Что это было? — Он поворачивается на парней, что держали нас на мушке. Половину из них отправляет на улицу посмотреть, что там произошло. Но как только они двигаются с места, теперь уже в открытые окна начинают залетать камни. Крупные булыжники. Они валятся то там, то сям, заставляя бандитов прятаться.
Когда камнепад заканчивается, главный подходит к одному из булыжников и берёт его в руки. Смотрит на него, и ничего не понимает.
— А ты разверни. — Подсказываю я.
— Твою м… — Но не успевает до мужика дойти суть произошедшего, как его отбрасывает в сторону взрывной волной.
Волна — лишь следствие основной атаки. А основная атака пришлась на тех, кто держал в руках пистолеты. Я атаковал людей, представляющих самую большую опасность первыми. Несколько бедняг, ничего не успев понять, превратились в пережаренный шашлык. Атаковать остальных такой же мощной способностью было нельзя — они стояли рядом с Иисусом, и я мог его задеть.
Поэтому мы с Василием отбежали за железный столб, чтобы перегруппироваться. Я успел заметить, как те пятеро, что остались рядом с Иисусом, активировали свои макпы и написали Буквы.
Огонь — самый популярный вариант при выборе стихии. Поэтому, не удивительно, что через секунду в нашу сторону устремилась настоящая огненная буря. Противники со страху начали извергать в нас пламя, даже особо не видя результатов. И, наверное, нам пришлось бы очень худо, если бы не неожиданно материализовавшаяся волна.
«Чего…?»
Только сейчас я заметил, что Василий стоит рядом со вскинутыми руками, и с напряжённым лицом поддерживает водную завесу.
«Ну да. Ведь булыжников с Буквой „Г“, которую вырисовывал Василий, также было немало».
Недолго думая, я воссоздал свой любимый световой лук, и выглянул из-за столба. Мне удалось пробить грудь одному из ублюдков. Остальные, увидев это, прекратили огненный напалм, и спрятались за стопку с брусьями. В метре от них лежал, перевёрнутый набок, Иисус. Василий прекратил поддерживать водяной щит и шагнул обратно в укрытие.
Те мужики, что сопровождали нас в машине, вместе с жирным охранником скрылись на улице.
Я создал ещё одну стрелу. Но на этот раз она предназначалась для главаря. Когда выглядывал, успел заметить, как он, нехило обожжённый, полз к своим. Секунда — и он больше никуда не ползёт. Я выстрелил ему точно в голову.
Один из ублюдков вдруг вылез из укрытия, и, вереща во всё горло, стал беспрерывно жарить в нашу сторону огнём, подходя ближе. Лишь через несколько секунд, когда камикадзе был пронзён лучом точно в голову, я понял, к чему устраивался весь этот перформанс.
Я услышал мужские стоны.
— Они схватили Иисуса! — Сообщил мне Василий.
— Чёрт…
Я выглянул из-за столба и не увидел Иисуса на старом месте. Скорее всего, его стащили с деревянной поверхности и повалили на пол. Чтобы держать в заложниках.
— Эй вы! — Заорал кто-то.
— Что? — Спросил я.
— У нас ваш друг.
— Мы это уже поняли.
— Вы же не хотите, чтобы мы его убили?
— Говорите прямо, что хотите предложить.
— Вы даёте нам уйти, а мы оставляем вашего друга в живых.
Я помолчал полминуты, переговариваясь с Василием.
— Хорошо. Мы согласны.
— Тогда оставайтесь стоять там, где стоите. Мы дойдём с вашим другом до выхода, и там его оставим. А сами уйдём.
— Договорились.
Послышались шаги, и звук шарканья по полу. Скорее всего, это тащили Иисуса.
Я немного выглядывал из-за столба, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Двое мужиков за руки волочили Иисуса, а остальные шли рядом, осматриваясь по сторонам. Когда они почти что достигли выхода, я вышел из-за столба. Встретился взглядом с одним из них. Этот мужик шёл с пистолетом в руках. Когда увидел меня, ехидно улыбнулся.
Он перезарядил пистолет и направил его на обросшую голову.
— Стой!
— Это вам за босса, суки! — Заорал он и тут же послышался глухой стук. Мужик плашмя свалился на пол.
Из темноты коридора выглянули рыжие усы. Следом за ними вылетел крепкий булыжник и размозжил уже вторую голову. Я воссоздал солнечный лук и, замерев, стал целиться. Юрий в рукопашную сцепился сразу с двумя. Василий побежал