Когда Райан подвел своего коня поближе, она устыдилась своей раскованности, но, как ни странно, Райан понял ее чувства.
— Внушительное зрелище, а? Наслаждайся, скоро кончится.
— Я чувствую себя… такой живой. — Сквозь потоки дождя Стефани посмотрела на него. Он держал шляпу в руках, и волосы облепили голову черной массой. На бороде бриллиантами сверкали капли. Она подняла глаза к небу. — Появились просветы…
— Да, но опасность еще не миновала. Поехали. — Райан отвернулся, тронул коня, и они потрусили медленной рысью вдоль гребня. Он вел вьючную лошадь, Стефани следовала сзади.
Они поднимались вверх по склону по еле видимому следу, продирались сквозь густой кустарник. Они так высоко забрались, что Стефани не осмеливалась смотреть назад и вниз. Она не собиралась доставлять Корделлу удовольствие сообщением о том, что боится высоты.
Теперь ей стало холодно. Одежда насквозь промокла, и, хотя дождь прекратился, на такой высоте в мокрой рубашке становилось еще холоднее. Стефани дрожала. Она была уверена, что губы у нее посинели, как те клочья синевы, что просвечивали сквозь облака и спутанные ветки.
Взмыленные лошади тяжело дышали, и Райан остановился и оглянулся на Стефани. Увидев бледное лицо и стучащие зубы, вскинул брови.
— Что с тобой? Ты замерзла?
Она бросила на него мрачный взгляд:
— Нет, у меня губы всегда синие…
— Почему ты мне не сказала?
— Ты не спрашивал…
— О Господи… возьми мою куртку. — Райан бросил ей куртку, и Стефани от отвращения сморщила нос.
— Воняет…
— Ты замерзла или нет? — Он пустил коня вперед. — Неподалеку есть заброшенная хижина. Принадлежала одному старому отшельнику. Можем воспользоваться, если крыша не провалилась за зиму.
Стефани влезла в куртку. От острого запаха мокрой шкуры по телу пробежала дрожь, но все же это лучше, чем мерзнуть. Она заплела мокрые волосы в косу и отбросила ее на спину, а на голову натянула мокрую шляпу. Непрезентабельный вид широкополой шляпы вызвал у нее кривую улыбку. Теперь она выглядит, как охотник, расставляющий капканы, или горец. Не хватает только связки шкур, свисающей с седла, и табачной жвачки за щекой.
— Это она? — спросила Стефани, увидев впереди какое-то строение. При виде крошечного сооружения из бревен, законопаченных глиной, у нее округлились глаза. Крыша, правда, была, но не было окон, и дверь болталась нараспашку. — Ты хочешь, чтобы я тут остановилась?
— Из-за потоков воды мы не можем ехать дальше. Нужно оставаться на высоком месте. Не «Савой», конечно, но мы не в Лондоне. Понимаю, ты привыкла к хрустальным люстрам и бархатным диванам, но в настоящий момент все остальные комнаты заняты. Свободна только эта…
Внутри раздался какой-то треск, и оба вскинули головы.
— Говорите, свободна, мистер Корделл?..
— Господи Боже! — воскликнул Райан — наружу выскочил огромный белый медведь. Все три лошади заржали и встали на дыбы. Медведь надвигался на них, угрожающе рыча, на острых как бритва зубах белела пена.
Стефани застыла в седле, изо всех сил пытаясь удержать лошадь. Дальше все происходило как во сне: ворчание, рык, хлещущие ветки деревьев, невнятный рев, мелькание земли и неба. Ноги выпали из стремян, и она держалась только за луку седла. Стефани охватила паника — до нее дошло, что после первого восклицания она больше не слышала Райана. Но не мог же медведь… нет, это было бы слишком ужасно… нельзя даже думать… Где медведь? И где Райан?
Над самым ухом прозвучал взрыв, Стефани даже показалось, что теперь она навсегда оглохнет. На этот раз жеребец остановился как вкопанный, и она вылетела из седла. Мелькнули сосны, клочок неба, и она грохнулась на землю.
Птицы. Она никогда раньше не слышала столько птиц. Они распевали, как хор в методистской церкви воскресным утром…
— Ты в порядке?
Из тумана выплыло лицо Райана. Его голос доносился как будто из тоннеля, и она потрясла головой, чтобы в голове прояснилось. Птичий хор не смолкал.
— Н-нет, я не в порядке… птицы… так много птиц…
— Да, они здесь гнездятся на верхушках деревьев. Должно быть, я их напугал, когда застрелил медведя.
— Ты… застрелил… медведя? О, почему небо все время крутится? И эти чертовы птицы… Моя лошадь…
— Вернется. — Райан подхватил ее под мышки и поставил на ноги. — Стоять можешь?
Стефани раскачивалась, как пьяный матрос, и Райан подхватил ее, не давая упасть ничком.
— Нет, кажется, не можешь, — вздохнул он. — Черт, ты же большая, но не тяжелая, — пропыхтел он, поднимая ее на руки, — просто тащить неудобно. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя слишком длинные ноги? Длиннее, чем у мужчин.
— Не оскорбляй, пожалуйста. Ужасно болит голова…
— Не оправдывайся, Принцесса. Мы не женаты.
— Слава Богу! Куда ты меня несешь? — Она нахмурилась и скосила глаза на деревянную дверь избушки, сквозь которую Райан старался ее пронести, не зацепив косяк. — Где медведь?
— Внутри… не бойся, он убит, — заверил Райан, когда она взвизгнула. — Я несу тебя в избушку. Лежи тихо, а то миссис Медведица придет проведать мистера Медведя. — Он не слишком бережно сгрузил ее на лежанку, в которой наверняка обитали все виды паразитов.
Стефани охотно замолчала и закрыла глаза. Так проще. И она слишком слаба, чтобы спорить с Корделлом, что бы он там ни делал. Но тут же Стефани всполошилась:
— Райан Корделл, что ты делаешь? Убери руки! — Она остервенело вцепилась в пальцы, расстегивавшие на ней куртку.
— Слушай, ты промокла и замерзла, а на то, чтобы набрать сухих дров, потребуется время. В этой меховой куртке ты окоченеешь…
— Это твоя куртка, и, если помнишь, я говорила тебе, что она воняет…
— Спасибо, ты была права. Сможешь сама раздеться? Отлично. Тогда сними с себя все мокрое и завернись в одеяло, пока я схожу за дровами.
У двери он обернулся и добавил:
— Если, когда я вернусь, ты не будешь лежать раздетая под одеялом, я сам стащу с тебя одежду, мисс Эшворт.
Угроза подействовала. Когда Райан вернулся, Стефани дрожала под двумя навахскими одеялами, а ее мокрая одежда кучей валялась рядом.
— Ну как, стало теплее? — спросил Райан, сбрасывая на пол три большие ветки.
У Стефани ответ застрял в горле — она увидела, что Райан снял рубашку и бросил в общую кучу с ее вещами. Нимало не заботясь о том, что она лежит в ярде от него, он отстегнул оружейный ремень и приготовился снимать штаны.
— Мистер Корделл! — Она наконец обрела голос и заговорила таким скандальным тоном, что Райан удивленно вскинул голову.
— Ты же не хочешь, чтобы я замерз? — благодушно поинтересовался он. — Это не по-христиански, мисс Эшворт.