слегка поворачивает на него голову.
Видар и Себастьян неоднозначно переглядываются.
— Позвольте мне загладить вину перед вами, госпожа. Столица в самом деле прекрасное место, но до сих пор чтит традиции. Альвам понадобится немало времени, чтобы принять Вас. Но если Вы согласитесь на визит сегодня со мной впоместье Долины Слёз, это существенно продвинет Вашу кандидатуру по лестнице уважения.
— Разве я могу отказаться от такого предложения? — кокетливо ведёт плечиком Эсфирь.
— Все свободны, кроме генерала Себастьяна, — резко разрубает атмосферу флирта Видар.
Совет медленно кланяется королю, а затем покидает кабинет вместе с ведьмой.
— Поговаривают, что эти двое — вместе!
Уже на выходе тихо кидает канцлер Эсфирь.
Она озорно улыбается, окидывая взглядом злого Видара, что ненавистным взглядом буравил её спину. Да, пожалуй, единственного, что не хватало королю, так это регулярно спускать свои эмоции и неконтролируемые вспышки гнева.
Прислуга закрывает за фигурой Эсфирь дверь, оставляя короля и генерала в кабинете.
— Фай и Из живы? — буравя письмо взглядом, спрашивает последний.
— Да, обещают вернуться к Посвящению.
— Слава Хаосу…
Оба судорожно выдыхают.
— Она хорошо проявила себя, — спустя несколько минут, Баш выразительно выгибает бровь.
— Она хочет, чтобы я доверился ей, — саркастично хмыкает Видар.
— Она — твоя будущая Советница. Положено, знаешь ли!
— Она — моя головная боль! Хочет показать свою независимость, гордость, властность. Хочет всех убедить в моей ослабевшей хватке ради кровной мести — я уверен в этом.
— Интересно, как ты до этого дошёл? Пока лупил со всей дури плетью?
Себастьян поднимается из-за стола, подходя к арке. Он расстегивает тёмно-коричневый мундир с зелёно-золотистыми вытачками и вытаскивает из потайного кармана портсигар.
Пара лёгких движений, и сигарета зажата меж его губ. Протягивает портсигар другу.
— Это было её желанием, — хмыкает Видар, закуривая. Он тоже поднимается с места, чтобы сесть на стол, а ноги взгромоздить на стул. Матушка пришла бы в ярость. — Ты знаешь, как я наказываю провинившихся, здесь же… я даже пожалел демонову инсанис.
— И она-то ещё инсанис? — брови Себастьяна удивленно поднимаются.
Вместо ответа Видар пожимает плечами, выдыхая тонкую струйку дыма.
— Припёрлась в чёрном, с оголённой спиной. Вот же ж стерва!
— Ты не думал, что ей больно, поэтому спина открыта? А не для того, чтобы тебя такого расчудесного подставить!
— Она не чувствует боли, Баш, — самодовольно хмыкает Видар. — В её груди пусто, совершенно пусто. Прямо как в снежных полях Малвармы. Не смотри так, инсанис сама сказала. Верховные не лгут своим покровителям.
— Зато с распростертыми объятиями подставляют, — саркастично замечает Баш.
— Я не понимаю… — Видар внимательно оглядывает сигарету, а затем затягивается. — С чего ты так прыгаешь вокруг да около неё?
Выдыхает дым, блаженно прикрывая глаза.
— Я увлечён ею, — сухо выдаёт генерал.
Видар резко распахивает глаза, внимательно всматриваясь в черты лица определённо обезумевшего друга.
— Увлечён? Стало быть, ждёшь моего тёмного благословения? — ядовитая интонация буквально пропитала голос.
«Увлечён! Увлечён демон дери этого Баша! Она очаровала его, опоила, околдовала! А что дальше? Видение станет явью, а мой брат совсем ослепнет?»
— Ты не понимаешь, Видар!
— Да, уж куда мне! — вспыхивает король.
— Я пропал только, увидев её! Будто ослеп… Она недосягаемая, недоступная… Я не посмею ей признаться в своей симпатии.
— Баш, ты все уши прожужжал мне по поводу родственных душ, и ты хочешь утверждать, что она — твоя?
Видар изо всех сил старался вразумить друга без особых насмешек и колких слов.
Хотя на деле хотелось хорошенько съездить ему стулом по морде. Вляпаться в маржанку! Из дома Бэримортов! В Верховную! Сущее пекло, самоубийство, полнейшая идиотия.
Его сердце бешено стучало, кровь прилила к вискам. Всё то, что он чудесным образом сдерживал в подземелье вдруг разлилось по всему организму, в очередной раз отравляя органы.
— Даже если и так… Она — королевских кровей, я — военный. Её кровь не смешать с моей. С герцогской — да, — дёргает носом Себастьян. — Она достойна королей.
— К слову об этом… Сегодня у тебя есть возможность проверить — родственная ли она тебе душа, — хитрость сверкает в глазах Видара.
Себастьян удостаивает друга вопросительным взглядом.
— Не думаешь же ты, что ведьма и хозяин Долины Слёз едут только ужинать? Хаос, Баш! Ты столько пережил, а твоя наивность в вопросах любви до сих пор при тебе!
Генерал делает затяжку.
— Он будет обязан на ней жениться. Нельзя без последствий компрометировать честь девушки из высшего света. Таковы Непростительные законы Священных Тэрр, — выдыхает он дым.
— Да простит меня Хаос, он как малый ребёнок, — бурчит под нос Видар, снимая с себя камзол и небрежно откидывая его на другой конец стола.
На улицах начинал зажигаться свет.
— По твоей логике, Баш, я давно должен был жениться на Кристайн. Ещё в лет сто шестьдесят, будучи несовершеннолетним, — весёлый смешок слетает с губ Видара. Он зажимает сигарету губами, закатывая рукава рубашки. Выдыхает дым, не выпуская сигареты. — Да и половина герцогов Первой Тэрры слыли бы женатиками, а не холостяками.
— Это отвратно звучит, Видар.
— Странно слышать это от военного. Забыл, как развлекался в людском мире?
— Для них — это норма. Для нас — преследуется по закону королевскому и закону чести.
— Довольно двулично, брат мой. В любом случае, не пойман — не вор. А пойман — окольцован на всю жизнь. Если мне удаётся столько лет скрывать связь с Кристайн, то Асмадей с ведьмой и подавно скроют свои пошлые делишки.
— Ты думаешь, она может с первым встречным?
— Она ведьма. Этим всё сказано, — хмыкает Видар, опираясь локтями на колени.
Повисает гнетущее молчание, в котором король старался успокоить бешенное биение своего сердца.
— Почему отказался от женитьбы на Кристайн? — спустя несколько минут спрашивает Себастьян. Из его уст имя герцогини сродне с грязным ругательством.
— Я не могу расстроить тебя!
Видар ярко улыбается, оголяя ряд верхних зубов с остро выраженными клыками. Очаровательные ямочки играют на скулах, а вокруг глаз образуется несколько морщин.
— Придурок! — подхватывает его настроение Баш, покачивая головой. — Но я правда её на дух не переношу.
— Знаю, — ухмыляется Видар.
И ему хочется поделиться с другом о видениях, связанных с Эсфирь. Хочется узнать мнение. Но он молчит, принимая ещё одну сигарету. Знает, что мнение Себастьяна будет предвзятым. Знает, что сейчас, в период ослеплённости, он слишком много копается в своих мыслях, чувствах. Бесконечный самоанализ и самокопание Себастьяна иной раз доводили Видара до тупой ярости. В то время как закостенелость и бесчувственность короля напрочь выводили из себя генерала.
Видар ухмыляется.
«Вот же придумал! Связь родственных душ…»
Но, если она всё-таки есть, если Себастьян действительно прав, то